Дикарка для Хулигана - Настя Мирная
— Диана! — накрывает его голосом, но я не останавливаюсь.
Только звук тормозящей машины говорит о том, что я на дороге.
Резко поворачиваю голову на звук и вижу надвигающийся на меня седан. Крепко зажмуриваюсь и прыгаю в сторону. Тупая боль бьёт от бедра и ниже. При падении раздираю об асфальт в кровь ладони и колени. В голове сбивчивый гул и разрознённые обрывки голосов и фраз. Перед глазами вращается темнота.
— Диана! Диана! Смотри на меня! Смотри! — криком требует Гора, но я только сильнее сжимаю веки. Я не хочу его видеть. Не хочу! Это ещё больнее, чем быть сбитоймашиной. — Малышка, умоляю, открой глаза. Где болит? Ответь, Ди.
Зажимаю окровавленными руками уши, чтобы не слышать его голоса, но это не спасает. Мой мозг его помнит. Знает наизусть каждый тембр и интонацию.
Парень силой отводит мои руки в стороны и сдавливает мои щёки.
— Я никогда тебя не предавал, Диана. Артём сейчас у меня в квартире.
Попытка ответить заканчивается протяжным стоном. Северов перехватывает меня под коленями, поднимая на руки. Автоматом обнимаю за шею, открывая глаза и стараясь сфокусировать взгляд.
— Она сама выбежала на дорогу! — орёт водитель, который меня зацепил.
— Я, блядь, знаю! — рявкает Егор с такой яростью, что меня передёргивает. Опускает меня на скамейку с особой осторожностью. — Послушай меня, Диана. Сейчас не до истерик. Скажи мне, где болит. Ладно? Надо убедиться, что у тебя нет серьёзных повреждений. — когда обращается ко мне, голос совсем тихий и будто сломленный.
— Ей надо в больницу. — подбегает к нам тот мужчина.
— Я разберусь. — цедит Северов сквозь сжатые зубы. — Катись уже отсюда!
Он не уходит, но притихает. Егор ощупывает мою ногу. Когда добирается до бедра, кривлюсь от боли, закусив губу.
— Насколько больно? Говори, Ди. Не молчи.
Прочищаю разодранное горло и шепчу:
— Не сильно. Будто синяк и всё. Меня только задело по касательной. Ничего страшного.
Он кивает, подвернув губы внутрь, и продолжает ощупывать моё тело. Расстёгивает куртку и задирает свитер, давя пальцами на бока и живот.
— Нигде больше не болит? — поднимает на меня виноватый взгляд, полный сожаления и боли.
— Нет. Только руки и колени разодрала. Егор, это правда? Про брата.
Он обречённо выдыхает и смотрит мне в глаза. Накрывает мои пальцы, собирая в своих больших ладонях.
— Правда, Дикарка. Он, его невеста и друг. Я никогда тебе не врал, Котёнок. Если бы взяла трубку, то знала бы об этом.
— Она в порядке? — вопрошает водитель, о котором мы напрочь забыли.
— Да. — выдыхает Гора, поднимаясь на ноги. — В порядке. Отойдём. — поймав мой взгляд, тихо просит: — Я отойду на пару минут. Сиди здесь. Пожалуйста. — последнее: и приказ, и мольба.
Глубоко вдыхаю, наблюдая, как Северов о чём-то спорит с мужчиной, но слов я не слышу. Они слишком далеко. Вижу только, как второй активно жестикулирует, указывая на машину. Егор суёт ему деньги, и тот, наконец уходит, продолжая что-то бурчать.
Мой Хулиган устало растирает лицо ладонями и смотрит на меня. Идёт несмело, словно сомневаясь. Опускается передо мной на корточки и мягко берёт в ладони мои руки.
Неужели я опять ошиблась? Он за столько лет встретился с братом, а я закатила скандал? Знаю, у меня и в этот раз был повод, но почему я никогда не даю ему шанса объяснить?
— Веришь, Диана? — сипит полушёпотом, заглядывая мне в глаза.
Как можно не верить, когда он так смотрит?
Опускаю руку ему щёку, медленно проведя по ней пальцами. Он поворачивает голову и прижимается губами.
— Куда ты пропал? Почему не отвечал?
Я должна убедиться, что он меня не предавал. Не могу так просто отпустить.
— Дикарка-Дикарка, — качает головой Гора, — ты правда думаешь, что я могу кого-то трахать после всего? Можешь не верить мне, но услышь. Увидь, Ди. Посмотри в мои глаза. Что ты там видишь? — удерживает пальцами за подбородок, не давая отвернуться и спрятать стыд за муку, которая растекается в глубине его зрачков. Сердечная мышца протяжно воет и замирает. Подворачиваю дрожащие губы. — Там моё сердце, Диана. Там моя сгорающая душа. Ты убиваешь меня своим неверием. Я никогда тебе не врал. Умалчивал, да, но только потому, что привык справляться со всем сам. Я и так перед тобой наизнанку выворачиваюсь. Вскрываю все тайны и раны. Тебе этого мало? — этого много. Слишком. Слёзы скатываются по щекам и разбиваются о мужскую руку. Егор ласково стирает их. — Или ты думаешь, что я всем рассказываю, как отец нас хуярил? Что брат его чуть не убил? Думаешь, об этом хоть кто-то знает? — его голос становится всё глуше. Парень прочищает горло и обнимает меня за спину, толкнув голову себе на плечо. Закапываюсь лицом в его куртку, продолжая безмолвно плакать. — Нет, Ди. Никто. Стал бы я рассказывать тебе всё это, если бы ты не была частью моей жизни? Примчался бы к тебе, только чтобы побыть вместе пару часов, если бы ты не была неотъемлемой частью меня самого? Я бы не стал предлагать жить вместе, если бы всё не было серьёзно. Ты единственная, любимая, ревнивая, психованная истеричка. Я люблю тебя, Диана. Безумно. Нереально. Дико. Люто. Аномально. Я повторяю тебе одно и тоже, хоть и сто раз говорил, что больше не стану этого делать. Ты — лучшее, что случалось в моей жизни. У меня не только физически на других не стоит, но и морально никакого отклика нет. Совсем, малышка. — сильнее давит ладонями на мои лопатки. — Я хочу только тебя. Если бы не вся эта ситуация, то я бы прямо сейчас утащил тебя к себе и трахал до полного изнеможения. Пойми, Диана, что я не стал бы столько времени думать и откладывать наш первый раз, только чтобы потом пойти налево. Ты во всех смыслах охуенная. Твоё тело, отсутствие стыда, смелые действия. Секс с тобой это одуряющий кайф. Я лишил тебя девственности, но ты не визжала и не лежала бревном. Что я могу найти в других, чего нет в тебе? Ничего, малышка.
Он отстраняется и инициирует зрительный
