Моя идеальная - Настя Мирная
— Голодная. — указываю взглядом в направлении спальни и растягиваю губы в манящей улыбке.
— Понял. — смеётся Артём, хватая меня на руки.
Утыкаюсь лицом ему в плечо, чтобы не смеяться в голос от переполняющего сердце счастья.
Мы уже шесть лет вместе, а он всё так же таскает меня на руках. Мы целуемся при каждом удобном случае, так же, как и занимаемся любовью, стоит только уложить детей спать. Огонь между нами не гаснет, сколько бы времени не прошло.
Муж укладывает меня на постель и расстёгивает молнию на юбке, медленно стягивая её вместе с капроновыми колготками и кружевными стрингами. Касается губами каждого сантиметра оголяющейся кожи, будто огнём опаляет. Мурашки сразу занимают свои места, а Тёма тихо посмеивается и сипит:
— Моя охуенная девочка.
Поднимается выше и без спешки расстёгивает пуговицы на блузке и щёлкает застёжкой бюстгальтера. Приподнимаюсь, позволяя избавить меня от одежды, и стягиваю с него футболку. Он встаёт с кровати и сбрасывает шорты вместе с боксерами, освобождая рвущийся в бой половой орган. Облизнув губы, смотрю в потемневшие от похоти бирюзовые глаза. Мужчина тяжело сглатывает, а я поднимаюсь на колени, подползаю к краю постели и веду острыми ногтями по каменным мышцам грудины. Скребу плечи, путаюсь пальцами в волосах и, толкаясь ему навстречу, яростно целую, выражая в этом контакте всю тоску, скопившуюся за тяжёлый день. Любимый гладит ладонями спину, перебирает пальцами позвонки, с силой вдавливает их в лопатки. Сплавляемся так, словно год не виделись. Моя грудь расплющивается о его грудную клетку.
После рождения второго малыша мы перестали вести себя как дикари, растягивая ласки и поцелуи до того момента, пока возбуждение не достигает критической отметки, и только после этого срываемся.
Чем дольше затягивается наш контакт, тем больше смазки стекает по моим бёдрам, выдавая моё возбуждение. Неловко ёрзаю по рельефному телу, и Артём опускает руку вниз, размазывая соки и лаская клитор, вырывая из моего горла тихие рваные стоны, которые он глушит своими губами.
— Как же я тащусь от тебя. — выбивает хрипло, когда отстраняюсь и наклоняюсь ниже, чтобы сжать губами его член.
Вскидываю взгляд вверх, цепляя его глаза, когда заглатываю глубже. Знаю же, как он любит во время минета смотреть на меня. Медленно скольжу губами и языком по всей длине, то полностью заглатывая, то выпуская из плена и лаская кончиком языка головку.
Северов собирает мои волосы в кулаки и подаётся навстречу, но делает это очень медленно и едва уловимо. Когда чувствую, что он уже готов кончить, прекращаю ласки и отползаю назад. Падаю на спину и раскидываю ноги в стороны, широко разведя бёдра.
— Твоя очередь. — толкаю возбуждённым шёпотом и тут же закусываю губы, чтобы не стонать, потому что он принимается терзать меня языком.
Втягивает в рот жемчужину клитора, раскрывая лепестки пальцами и водя кончиками у самого входа, но внутрь не проникает, продолжая поверхностные ненапористые ласки, доводя меня до безумия.
— Тёма… — хнычу, требуя большего.
— Терпению ты так и не научилась. — смеётся мой любимый невыносимый засранец, вбиваясь в меня членом и сдерживая стон так же, как и я.
— Я очень терпеливая, Артём, но сейчас ты мне нужен.
Он замирает внутри и сканирует мои глаза.
— Ты всегда мне нужна, родная. — шепчет, опускаясь ниже и задевая своими губами мои. Дышу его рваными выдохами и тону в бирюзе любимых глаз. — Я люблю тебя, Настя.
— Я люблю тебя, Тёмочка. — шуршу, запуская пальцы в растрёпанные волосы.
Он начинает двигать бёдрами, одновременно врываясь языком в мой рот. Принимаю и влажно и жарко сплетаюсь с ним. Его движения медленные. Толчки затяжные. Остановки мучительные, но это не мешает мне взорваться на миллионы осколков от мощнейшего оргазма.
Любимый выпивает мои раздробленные стоны удовольствия и только после этого наращивает темп. Закидываю ноги ему на поясницу, сцепляя в замок. Царапаю спину и плечи. Подаюсь навстречу при каждом его выпаде. Несмотря на то, что мы научились сдерживать крики и стоны во время секса, влажные звенящие шлепки заглушить никак не удаётся. Эти пошлые звуки сводят меня с ума не меньше, чем твёрдый член, который он раз за разом вбивает в моё тело, заполняя и растворяя все проблемы и мысли в сумасшедшем трахе.
— Охуенная… Моя идеальная… Моя… Моя…. — бомбит, будто клеймя меня словами и заливая влагалище семенем в тот самый момент, когда меня разрывает на части новая волна оргазма.
Глупо, конечно, учитывая то, что у нас двое детей, и я никуда от него не денусь не только из-за них, но и потому, что ни за что на свете не расстанусь с любимым человеком, но ему постоянно требуется подтверждение того, что я действительно принадлежу ему.
— Твоя, любимый. На всю жизнь твоя и даже после неё.
— Люблю тебя.
— И я тебя.
Утро начинается тяжёло. Я чувствую себя как выжатый лимон, потому что всю ночь мы растворялись в нашем сумасшествии, раз за разом поднимаясь всё выше и выше. Уснули мы в итоге только под утро, а всего через три часа Сашка решил, что его родители выспались и им пора вставать.
— Спи, родная. — говорит вполголоса муж, целуя и поднимаясь с постели. — Я сам. Отдохни ещё немного.
— Спасибо. — улыбаюсь, закапываясь глубже в одеяло.
К тому моменту, как открываю глаза в следующий раз, за окном уже вовсю светит сентябрьское солнце, а часы показывают почти полдень. Быстро одеваюсь и выхожу на кухню.
— Мама!
— Мамочка! — кричат дети, едва замечают меня.
Соскакивают со стульев и бегут ко мне. Присаживаюсь на корточки и крепко прижимаю к себе дочь, а потом и подоспевшего сына.
— Доброе утро, мои родные.
— Доблое утло. — выталкивает Вера, улыбаясь, как маленькое солнышко.
— Боблое утло. — тарахтит Санечка.
— Не боблое, а доброе, Саша. — поправляю, потому что он может выговаривать, но при этом слишком любит баловаться.
— Вообще-то уже обед. — улыбается муж, ставя на стол ещё одну тарелку и чашку с кофе.
— Почему не разбудил? — спрашиваю, поднимаясь и беря на руки сына.
— А меня на лучки? — тут же возмущается Вероника.
— У меня столько ручек нет. — смеюсь, глядя на обиженную мордашку дочери.
— Иди ко мне, Вера. — зовёт Тёма, раскрывая объятия. Она тут же бросается к нему, а Артём подбрасывает её вверх, вызывая звонкий смех. — Хотел, чтобы ты отдохнула, малыш. — отвечает, перехватывая дочь одной рукой, а вторую тянет ко мне.
Без промедления шагаю к любимому и опускаю голову на плечо, подставляя губы для поцелуя.
— Фу! — бурчит Ника.
— Так, это что ещё за "фу"? — тут же включает строгого отца.
— Вы
