Мэри Берчелл - Ожидание счастья
«Наверное, это досталось им от дядюшки Теодора», — решила Элисон, и отец близнецов сильно вырос в ее глазах.
Мать время от времени писала детям пространные письма, но они всегда были ни о чем. В основном Лидия вела повествование о том, как они с Розали наносили многочисленные визиты, и говорила об этом так, будто бедняжки выполняли непосильную работу. Но вряд ли их заставляли делать это из-под палки, так что, видать, какое-то удовольствие они все же получали.
Дядя Теодор писал близнецам раз в неделю и почти всегда вкладывал в конверт послание для Элисон.
— Он классный старик, — заявила как-то Одри, зачитывая отрывки из его писем. — Жаль только, мы с ним так и не увидимся перед школой.
— Не увидитесь? Да что ты, Одри! — Элисон даже расстроилась за детей, но они смотрели на это с пугающей хладнокровностью.
— Так и есть, — покачала головой Одри. — Мы ведь вернемся домой только к сентябрю, а двенадцатого нам надо будет в школу. Но отец говорит, что приедет домой в конце октября на свадьбу Розали, вот тогда и повидаемся.
— Нам обязательно присутствовать на ее свадьбе? — скривился Тео.
И в тот же самый момент у Элисон вырвалось хриплое:
— В октябре? Розали выходит замуж в октябре?
— Да, так папа пишет. — Одри явно считала, что эта новость гроша ломаного не стоит.
Элисон подошла к окну и невидящим взглядом уставилась на море.
Вот, значит, как, теперь это дело нескольких недель.
Через пару дней все трое вернулись в Лондон, Одри наконец-то воссоединилась со своим обожаемым котом, и Элисон с завистью подумала: «Счастливая! Ее разлука подошла к концу».
Последующие дни Элисон с ног сбилась, бегая по магазинам и собирая близнецов в школу.
— А потом придется носиться по делам Розали. Пора уже делать закупки для свадьбы, так что готовься, — предупредила Одри. — Надеюсь, она не захочет, чтобы я стала подружкой невесты.
— Не волнуйся, — успокоил Тео сестру. — Для этого ты недостаточно красива.
— Надеюсь, она того же мнения, — совершенно не обиделась Одри. — Кроме того, она знает, что я обязательно наступлю ей на шлейф, когда она пойдет в церкви по проходу.
Элисон предпочла никак не реагировать на это замечание, просто представила себе, как Джулиан будет ждать Розали у алтаря.
В один прекрасный день Элисон с ужасом поняла, что считает дни, оставшиеся до свадьбы. Все ее мысли крутились только вокруг предстоящего события.
Когда она прощалась с детьми, первое, что ей пришло в голову: «В следующий раз я увижу их на свадьбе кузины».
А когда вернулся дядюшка, она подумала: «Вряд ли у него будет время уехать до свадьбы Розали». И так далее и тому подобное.
Сама Розали теперь слишком редко бывала дома. Элисон полагала, что она наносит многочисленные визиты или проводит время с Джулианом.
Однажды вечером дядя поинтересовался:
— Розали все еще живет здесь? Ее никогда нет дома.
— Это же нормально. Ей хочется на славу повеселиться перед тем, как она покинет Лондон, — ответила тетя.
— Повеселиться?! — коротко рассмеялся ее муж. — И как Джулиан относится к подобного рода… веселью?
Элисон уже заметила, что тетя Лидия оставляет без комментариев любое высказывание, которое ей не по вкусу. Так вышло и на этот раз.
— Она сегодня с Джулианом?
— Нет. С Родни Миртоном.
— Кто он вообще такой, этот Родни Миртон? — нахмурился дядя. — По-моему, она уже не впервые выходит с ним. И что Джулиан говорит по поводу того, что его невеста бегает с другим за пять недель до свадьбы?
— Я не обсуждала это с Джулианом, — сказала Лидия, отвечая на второй вопрос. Потом подумала и добавила: — Родни Миртон — весьма привлекательный молодой человек… денежный мешок… и от титула его отделяют всего двое. Один из них — древний старик, а второй явно поставил перед собой цель убиться на скачках. Розали познакомилась с ним этим летом в Шотландии. Думаю, ты увидишь его на следующей неделе, на танцах в честь дня рождения нашей девочки.
— Хочешь сказать, что ты настоятельно советуешь Розали… — начал было муж, но Лидия грубо прервала его словами:
— Я никогда ничего ей не советую.
Элисон показалось, что ссора неминуема, но тут дядя совершенно неожиданно повернулся к ней и спросил:
— Собираешься ли ты купить себе новое платье к танцам, Элисон?
— Не… не думаю, — удивилась она.
— А тебе хочется? — лукаво улыбнулся он.
— У Элисон уже есть приличное вечернее платье, — вмешалась тетя.
— Новое?
— Ну, не совсем, — призналась Элисон.
Дядя достал бумажник и вытащил оттуда четыре пятифунтовых банкнота.
— Купи, что понравится. — Он протянул ей деньги.
— Дядюшка! — Элисон вскочила со своего места и бросилась целовать старика. — Вы просто прелесть!
— Ни к чему все это. Не надо ей никаких платьев, — заметила Лидия, на что дядя сухо бросил:
— Никогда не думал, что Розали нужно столько нарядов, и никогда не видел, чтобы она целовала меня за то, что я оплачиваю ее счета.
В данных обстоятельствах было бы просто глупо просить тетю Лидию помочь выбрать обновку, так что Элисон с радостью взвалила эту обязанность на свои плечи. Но как ни странно, долго мучиться ей не пришлось: не успела она и двух шагов сделать как наткнулась на то, что искала.
Нежнейший переливающийся шифон поверх янтарного атласа сиял в витрине, словно лучик солнца в стакане шерри, и Элисон сразу же поняла — вот оно.
Еще до примерки девушка знала, что это платы сделает ее просто неотразимой. И она не ошиблась. Пышные, почти невесомые юбки едва доходили до колен, и во всем ее облике слышался едва уловимый шепот средневековой утонченности, но теперь уж ни у кого, даже у злюки Розали, язык не повернется сказать, что это платье напоминает ночную рубашку.
Элисон без зазрения совести подумала о том, как сильно ей хочется, чтобы Джулиан непременно увидел ее в этом наряде. И он увидит, потому что непременно будет на дне рождения Розали.
Вечером, когда принаряженная Элисон спустилась вниз, она ожидала хоть мимолетного одобрения со стороны тетушки, но той, видно, было не до племянницы.
Лидия беседовала с Розали, и Элисон заметила на ее лице маску ужаса.
— Ты не можешь сделать это вот так, Розали, — повторяла она. — Так нельзя!
Но ее невероятно прелестная дочурка, окутанная серебристо-белым облаком атласа, была прямо противоположного мнения и считала, что очень даже может, о чем бы ни шла у них речь.
— Однажды он выставил меня на посмешище, мама. Прямо тут, в этом зале. Такое не забывается. Так пусть же сегодня посмеются над ним!
