Мелани Роуз - Небесный огонь
Так или иначе, но все это лишь мои домыслы, рассуждала я, подкрашивая ресницы и нанося немного блеска на губы. Сегодня мне может присниться совершенно другой сон. Но даже если это окажется правдой, я им ничего не должна. Конечно, мне очень жаль их маму, но разве я виновата в ее смерти? Все произошло помимо моей воли.
В пабе было шумно и людно, я нерешительно остановилась у входа, не представляя, как найти Дэна в такой толчее. Неожиданно он сам появился рядом со мной.
— Может, найдем другое место? — предложил он, перекрикивая шум.
Я кивнула и последовала за ним в довольно тихий небольшой зал, где мы устроились за маленьким круглым столом.
— Что будете пить? — спросил он.
— Минеральную воду без газа, пожалуйста.
Он вздернул бровь, но не стал меня переубеждать, что обычно делали мои друзья во время наших заходов в пабы. Несколько месяцев назад я отказалась от алкоголя — не по каким-то снобистским соображениям, просто мне не нравилось, когда я не могла себя контролировать. Теперь же, в моем совершенно непредсказуемом состоянии после прогулок в грозу, это решение казалось мне как никогда правильным.
Дэн вернулся с водой для меня и пинтой лагера для себя. Мы украдкой поглядывали друг на друга через столик и нервно потягивали наши напитки.
— Вы очень хорошенькая, когда чистая и сухая, — нарушил он молчание, слизывая усы пены с верхней губы.
— Вы тоже навели лоск, — улыбнулась я.
Несколько секунд мы разглядывали друг друга поверх стаканов.
— Мне бы хотелось познакомиться с вами поближе, — выпалил он так, словно не мог сдержаться.
У меня, наверное, был испуганный вид, потому что он широко улыбнулся и взял меня за руку.
— Я просто расскажу немного о своей жизни, а вы мне расскажете о себе.
— Тогда начинайте, — кивнула я, пытаясь не показать, что прикосновение его руки обожгло меня как огнем.
— Хорошо. Ну, для начала, я не женат, — сказал он, отвечая на вопрос, волновавший меня больше всего. — Около года назад я был обручен с одной девушкой, но она сбежала с моим другом. — Он сделал большой глоток лагера и посмотрел мне в глаза. — Ваша очередь.
— Некоторое время я жила с одним парнем, но у нас не сложилось. Два года назад я от него съехала и сняла квартиру. Теперь живу одна, вернее, с Фрэнки.
— А я живу с отцом, — сказал он. — Старик немного грубоват, но сердце у него золотое. Он вам понравится.
— Не сомневаюсь.
Неожиданно я зевнула и, сконфузившись, зажала рот рукой.
— Простите. Сегодня был трудный день, особенно после того, что случилось…
— Ничего страшного. — Он допил пиво и помог мне подняться. — Мне не следовало вытаскивать вас из дому, тем более что вы сегодня работали. А ведь имели полное право весь день проваляться в постели.
Меня так и подмывало сказать ему, что мне совсем не хочется в постель, ведь во сне я снова могу попасть в чужой мир. Но первое свидание вряд ли годилось для подобных откровений, поэтому я промолчала.
Он проводил меня до машины, и я еще раз извинилась за то, что вынуждена уехать почти в самом начале вечера.
— Я позвоню через пару дней, когда вы как следует отдохнете, — сказал он и целомудренно чмокнул меня в щеку. — Поезжайте домой и хорошенько выспитесь. Сон для Вас лучшее лекарство.
Только в начале одиннадцатого я наконец залезла в постель и свернулась калачиком. На полу рядом с кроватью спала в своей корзинке Фрэнки. Я так устала, что даже не могла думать о том, что меня ждет. Но в глубине души все же теплилась надежда, что странный сон не вернется и мне не придется больше превращаться в Лорен.
К сожалению, я ошибалась.
Я проснулась оттого, что кто-то тряс меня за плечо. Когда я открыла глаза, то увидела доктора Шакира, он стоял возле кровати с крайне встревоженным видом.
— Как вы себя чувствуете, Лорен? — спросил он.
— Отлично, — слабым голосом ответила я.
Голова была тяжелой, словно я пробудилась от чрезвычайно глубокого сна, глаза открылись с трудом, и я была уверена, что веки опухли, как у поросенка.
— Мы уже начали волноваться. Вы помните, кто вы?
Джессика Тейлор, чуть было не выпалила я, но почти сразу же передумала. Вряд ли доктор Шакир смог бы объяснить мои превращения с медицинской точки зрения, поэтому протестовать было бессмысленно и оставалось только принять условия этой странной игры, в которую меня втянули.
— Меня зовут Лорен Ричардсон, — ответила я. — Я замужем, и у меня четверо детей.
— Лорен, любимая! — раздался голос в другом конце палаты. — К тебе вернулась память!
Я повернула голову и увидела, что ко мне бросается Грант, глаза его сияли от счастья.
— Мы уже решили, что ты снова впала в кому! Дорогая, ты нас так напугала!
И к моему ужасу, муж сгреб меня в охапку и неудержимо зарыдал.
Доктор Шакир поманил сестру Салли.
— Сестра, принесите мистеру Ричардсону чашку горячего сладкого чая.
— Грант, — проговорила я куда-то в его рубашку. — Ты меня задушишь.
— Не делай так больше, любовь моя, — сказал он, выпустив меня, но тут же стиснул мои ладони, угнездившись на краешке стула возле кровати. — Я не вынесу, если ты нас покинешь.
Я в замешательстве смотрела в заплаканное лицо этого мужчины, который глядел на меня с такой любовью, что мне захотелось его поблагодарить, словно он был мужем моей лучшей подруги. Будь я лишь зрителем, а не объектом его любви, меня бы чрезвычайно тронула его очевидная преданность. Даже мой инстинкт самосохранения на миг отступил, и я почувствовала к нему искру сострадания. Грант не был сильным человеком.
— Я просто спала, — мягко сказала я ему. — После всех этих событий я очень устала.
Он быстро взглянул на доктора Шакира, тот лишь покачал головой в ответ, словно мое состояние было для него новостью.
— Лорен, сестры пытались вас разбудить с семи утра, — сказал доктор Шакир. — В конце концов они испугались, что вы снова впали в кому, и вызвали меня. Мы сделали анализы, из которых стало очевидно, что метаболизм значительно замедлился, однако основные показатели состояния организма остались устойчивыми. Просто мы не могли вас разбудить.
— Я думаю, — медленно проговорила я, понимая, что оправдались мои худшие опасения, — просто мой организм сейчас нуждается в длительном сне. Пожалуйста, не надо обо мне беспокоиться.
— Лорен! — воскликнул Грант с явным раздражением, вмиг изгнавшим из его голоса страдальческие нотки. — Тебя пытаются разбудить уже три часа. Это ненормально, любимая.
— Ты предпочитаешь, чтобы я просыпалась на несколько часов в день или вовсе не просыпалась? — резко спросила я.
