Марина Соколова - Афиканский роман

"Поменьше говори – побольше слушай", – были последние слова, которые дошли до сознания Ларисы, когда она засыпала мёртвым сном.

«Как выяснилось, я – из другой оперы или, вернее, пьесы, – удручённо подумала ожившая героиня. – Как там у Островского? Я – вещь в глазах двуногих самцов. И что же мне теперь делать? В любом случае суицид мне не подходит. Будем жить и бороться. Жить очень хочется, а бороться очень не хочется. Воодушевимся классикой: у верблюда два горба, потому что жизнь – борьба».

Взбунтовавшаяся «бесприданница» с вызовом посмотрела на свой хара´ктерный будильник, убедилась в том, что он, – вероятно, из вредности – показывал половину девятого, изловчилась – и не опоздала на работу!

Впрочем, можно было и опоздать, потому что ни в аудитории, ни в складском помещении её никто не выслеживал.

После двух часов ударной работы передовая переводчица, переведя дух, покинула насиженное место и, приговаривая: "Мы не рабы, рабы не мы", взялась за легчайшие физические упражнения. Через несколько минут вошла во вкус и стала изображать музыкальное сопровождение.

"А вы хорошо поёте", – похвалил физкультурницу неизвестный мужской голос. Лариса пустила петуха и усмирила разошедшиеся руки. К её величайшему изумлению изменённый до неузнаваемости голос принадлежал хорошо известному шефу миссии. Из глаз запальчивого мужчины посыпались искры. На выпуклых скулах заходили желваки, а на жилистой шее задёргался кадык. "Что это с ним?" – заволновалась переводчица. Подтверждая опасения подчинённой, шеф в прыжке схватил её за запястье и, сдавливая костлявыми пальцами, заглянул вглубь испуганных зелёных глаз. "Мне больно! Пустите!" – попыталась высвободиться Лариса. Агрессивный мужчина ослабил нажим, изобразил на лице подобие улыбки – и сорвался на крик: "Признавайтесь сейчас же: что вы там задумали со своим преподавателем?!" "Сначала примите человеческий облик", – посоветовала освободившаяся от тисков девушка. В мгновение ока лицо шефа преобразилось и засверкало множеством оттенков. "Простите меня, бога ради, – Илья Борисович распустил узел удушливого галстука. – Я вёл себя непозволительным образом. Не знаю, что на меня нашло". Неожиданно шеф хохотнул и погрозил Ларисе указательным пальцем: "А ведь это вы виноваты. Разве может настоящий мужчина устоять против женских чар?" Взглянув на перекошенное лицо Ларисы, Илья Борисович до конца овладел собой и заговорил собственным голосом: "Чуть не забыл: я пришёл для того, чтобы сообщить вам время политзанятия: сегодня у меня в 18.00". "Так вы же сказали: на следующей неделе", – напомнила озадаченная девушка. "Мало ли что я сказал! – снова сорвался неисправимый мужчина. – На следующей неделе прибывает столичное начальство. Надо приготовить отчёт". Шеф миссии отвернулся от несговорчивой переводчицы и двинулся к предусмотрительно захлопнутой двери. "Постойте! – задержала шефа жалостливая девушка. – Можете не беспокоиться. Насколько мне известно, «композитор» оперу пока не пишет". Через минуту согбенная спина скрылась из вида, и Лариса вернулась к излюбленной работе.

За чтением и переводом время прошло незаметно. Распрощавшись с поднадоевшим одиночеством, переводчица сунула под мышку ридикюль и летящей походкой поспешила к людям. Первым человеком, встретившимся на её пути, оказался сам месье Мула – глава Центра обучения.

"Est – ce que vous vous promenez sur les Champs – Elysées, Mademoiselle?"[88] – призвал к дисциплине алжирский начальник.

"Les Champs – Elysées n’ont rien à faire au Centre d’enseignement",[89] – отразила удар наёмная работница.

"Voulez – vous passer dans mon bureau?"[90] – повелел шеф Центра обучения.

"Слишком много начальников развелось на мою голову", – на родном языке ответила Лариса и, расправив плечи, добавила на французском: "Non, Monsieur. Je suis très occupée. Je préfère parler en plein air".[91]

"Nous sommes tous là pour travailler, – нравоучительно сказал месье Мула. – Pourtant je crois que vous travaillez trop. Je vois votre fenêtre éclairée jusque tard dans la nuit. Notre pays ne peut pas se permettre ce luxe".[92]

"Je suis arrivée en Algérie pour travailler, Monsieur Moula, et pour aider votre pays, – снисходительно обронила советская девушка. – Je suis obligée de travailler jusque tard dans la nuit".[93]

Сердце месье Мула размягчилось, и рот растянулся до ушей.

"Vous étiez étonnée, Mademoiselle, en voyant en Algérie des femmes et des hommes blancs?"[94] – высокопарно осведомился белый человек.

"J’ai fait dix années d’école et quatre années d’institut, Monsieur, – не сдавала позиций достойная представительница великой страны. – Je connais bien l’histoire et la géographie".[95]

Ответить месье Мула не успел, так как между ним и Ларисой протиснулся почтительный Иван Иваныч. Подивившись на льстивого лизоблюда, девушка посмеялась исподтишка – и отправилась сначала в горы, а потом – в столовую. Прогулка и еда расположили её к сиесте. Однако с отдыхом пришлось повременить, потому что комната была переполнена детворой. Бразды правления, очевидно, находились в Алёшиных руках. У него в подчинении были два вихрастых татарчонка – Ренат и Салех и очаровательная татарочка Алсу.

"Тётя Лариса, а вы не съели мой шоколад?" – без обиняков приступил к делу Алёша.

"Конечно, не съела. Я надеюсь, ты угостишь друзей?" – употребила власть хозяйка положения.

"Есть угостить друзей", – отрапортовал заводила, получил в руки две шоколадки и разделил их по – справедливости.

Лариса, разумеется, отказалась от своей доли и с улыбкой вслушалась в ребячий разговор.

"А я вчера видел падающую звезду", – поделился новостью Алёша, уминая за обе щеки сладкую вкуснятину.

"Звёзды не могут падать", – глубокомысленно заметил Ренат.

"Не могут, не могут", – поддержал брата Салех.

"Не могут, не могут, не могут", – на разные голоса прощебетала Алсу.

"Это ещё почему?" – встал в боевую стойку самолюбивый Алёша.

"Ты на небо хорошо смотрел?" – менторским тоном спросил Ренат.

"Ну?!" – вышел из себя Алёша и замахал кулаками.

"Если звёзды будут падать каждый день, то скоро на небе ничего не останется", – обстоятельно объяснил Ренат.

"Не останется", – ввернул солидарный Салех.

"Не останется, не останется", – пропела звонкоголосая Алсу.

"Ещё как останется, – изготовился к бою Алёша. – Правда, тётя Лариса?"

"Звёзд во Вселенной очень много, – припомнила образованная девушка. – Только это падают не звёзды, а фрагменты небесных тел".

"А что такое "небесное тело"?" – забыл про драку Алёша.

"То, что ты видишь на небе, и есть небесные тела".

"Не может быть", – на всякий случай сказал Ренат.

"Не может быть", – как эхо, откликнулся Салех.

"Вы как со взрослыми разговариваете? – понарошку осерчала Лариса. – Вы когда – нибудь слышали про квазары? Это самые далёкие известные нам небесные тела".