Полина Поплавская - Зной
На столе все было готово для завтрака».
Глава 8
Арабелла позвонила Эммелине на следующее утро. Всю ночь ей снилось такое, что теперь она, забыв обо всем на свете, хотела единственного – поскорее вновь встретиться с подругой.
И та, отложив дела, приехала к ней по пути на выставку.
Это было похоже на безумие. Куда девалась вчерашняя размеренность их движений и неторопливое приближение удовольствия! Их тела бились друг о друга, пытаясь высечь искры наслаждения, потом катались по широкой кровати, на которой им вскоре стало тесно – и тогда они спустились на ковер и, упираясь о пол руками, выгибались навстречу друг другу, как изголодавшиеся без любви кошки.
Все закончилось в ванной, куда они вбежали одновременно. Арабелла, смеясь, пустила воду и улеглась в ванну, а Эммелина принялась посыпать ее крупной разноцветной солью, от которой вода стала опаловой. Потом Эммелина присоединилась к Арабелле, и они резвились под водой, словно танцующие рыбы.
Но и потом им не хотелось расставаться… Было решено, что Арабелла, тщательно загримировавшись, отправится с Эммелиной на торжественный фуршет, устраиваемый организаторами выставки в честь ее победителей.
– Я рада, что ты пойдешь со мной, но не понимаю, к чему такая таинственность…
Эммелина подавала Арабелле шиньоны и парики, с любопытством наблюдая за ее преображениями.
Арабелла остановилась на светлом парике, имитирующем стрижку «под итонца»,[41] и с трудом спрятала под ним свои густые волосы.
Она не знала, что сказать Эммелине, но та и не торопила ее… Наконец Арабелла придумала:
– Знаешь, там, наверное, будет один мой приятель, и я не хотела бы, чтобы он… Было время, когда мы избегали встречаться. И сейчас я не хочу, чтобы он видел нас вместе.
Если бы Арабелла знала, к чему приведет эта ложь, она, наверное, просто рассказала бы Эммелине о том, что пишет романы и за последние несколько месяцев устала от внимания журналистов и публики; что сейчас она, по мнению многих, вообще отдыхает в Фолмуте, и только поэтому ей не звонят многочисленные поклонники, которые всеми правдами и неправдами узнают номер ее телефона.
Популярность обрушилась на нее так стремительно… И Арабелла, обрадованная незнанием Эммелины, боялась, что кто-нибудь из знакомых, которые могли оказаться на фуршете, узнает и рассекретит ее. Положим, Клэр она могла и предупредить. Но надеяться, что там не окажется других знакомых, было нельзя. Поэтому Арабелла решилась на маскарад.
Фуршет был назначен на вторую половину дня. Эммелина, хорошо знавшая лондонские нравы, была в традиционном платье для коктейлей – коротком, нарядном, с прозрачными вставками, добавлявшими к нежно-желтому тону ткани теплую белизну тела, мерцавшую, как драгоценный камень в умело подобранной оправе.
Арабелла же решила, что ее новое платье – подарок Клэр – будет сегодня как никогда кстати, тем более, что никто из знакомых ее в нем не видел.
Наскоро перекусив свежими слойками, подруги, безобидно щебеча, вышли из дома и направились в сторону парка.
Приглушенный приличием гам фуршета, деланные восторги, дежурные чествования были так далеки от гармонии садов, оставшейся за стенами банкетного зала!
По рекомендации Эммелины Арабелла попробовала «волшебный пудинг», памятный еще с Труро. «Моя мама никогда так безбожно не сдабривала его сахаром», – подумала она. Потом она пригубила немного дайкири, в который вместо лимонного оказался добавлен нелюбимый ею лаймовый сок. Пришлось закусить все это сэндвичем с отличным «дорсет блю»: острый вкус сыра и правильный венозный рисунок прожилок на его поверхности немного примирили ее с происходящим. Дожидаясь, пока Эммелина вежливо ответит на поощрительные отзывы коллег, Арабелла, уединившись в дальнем углу полутемного зала, раздумывала, как бы им получше сбежать отсюда. И тут она увидела стоявшую к ней спиной Клэр.
Сначала она просто хотела отойти подальше, чтобы остаться незамеченной. Но внезапно передумав, вышла из своего уголка и, подойдя к Клэр, коснулась губами ее декольтированного плеча.
Почему она сделала это? Наверное, ощущение маскарада, которое не покидало ее после того, как несколько хорошо знакомых людей не узнали ее здесь, толкнуло ее на этот безрассудный поступок.
Вздрогнув от неожиданности, Клэр повернулась и какое-то мгновение полным недоумения взглядом смотрела на незнакомую девушку, напоминавшую фотографию с обложки модного журнала. Но эта девушка была в костюме, который она вчера подарила Арабелле Пенлайон!
Наблюдая, как недоумение медленно покидает лицо Клэр, сменяясь готовым взорвать его глуповато-возмущенное выражение хохотом, Арабелла вовремя подмигнула приятельнице, превратив этот хохот в понимающую улыбку. Но еще через секунду Арабелла почувствовала, что происходит нечто странное: между нею и Клэр протиснулась неизвестно откуда взявшаяся женщина – незнакомая и явно агрессивная. И прежде чем Арабелла успела разглядеть обладательницу большого бюста, которым та и оттолкнула ее, на ее щеку шлепнулась такая увесистая оплеуха, что она даже покачнулась. Вглядываясь в побледневшее лицо агрессорши, похожее на пышную сдобу, она почувствовала, как что-то щекочет ей плечи, и с ужасом поняла: парик упал с головы, а на плечи упали ее собственные волосы!
Их уже обступили, по залу побежал недоуменный ропот – все слышали задыхающееся «ах!» Арабеллы, но никто не понял, что произошло.
И тогда она, не видя перед собой ничего, стремительно выбежала из зала. За нею уже мчались Клэр и ничего не понимающая Эммелина.
В туалетной комнате было нестерпимо светло. Арабелла стояла у большого зеркала и дрожала. Все произошло так неожиданно! Хотя в том, что рядом с Клэр оказалась какая-то истеричка, видимо, ее очередная пассия, которая бросилась на мнимую соперницу, не было ничего необычного. Имя Клэр всегда было окутано флером пикантных слухов и скандалов. Чаще всего их провоцировали ее любовницы: не поделив Клэр, они уже не раз устраивали публичные трепки друг другу. Когда Клэр вбежала в туалетную комнату, выяснилось, что так и есть: перезрелая ирландка, набросившаяся на Арабеллу, нужна была Клэр для очередного перформанса…
Но Арабеллу беспокоила не собственно оплеуха, а то, что она досталась не кому-нибудь, а ей, Арабелле Пенлайон, и это не прошло незамеченным. И действительно, следом за Эммелиной, которая некоторое время металась по коридору, не зная, где искать Арабеллу, в помещение вбежало несколько репортеров с камерами, которые, торопливо сфокусировав в кадре трех женщин, заверещали:
