Эрин Пайзи - В тени замка
— Ну, это не для меня, — произнесла Бонни, а Майкл только стоял и смотрел на нее с тоской.
— Слушай, Майкл, — сказала она. — Мне нужно бежать. У меня занятия по фортепиано, и я могу опоздать. Было приятно тебя увидеть. — Бонни собрала книги и побежала по зелено-голубой траве. Волосы развевались за ее спиной. Майкл снова вздохнул, глядя ей вслед. Такая красивая девушка и «обручена» только с книгами.
К концу последнего года учебы Августина спросила Бонни, что она хотела бы получить в подарок к окончанию колледжа.
— Поездку в Европу, — без колебания ответила Бонни.
Августина улыбнулась.
— Знаешь, я всегда сожалела о том, что не уезжала из Бостона, но с таким количеством дел у меня никогда не хватало времени. Тебе придется все посмотреть за меня.
Лицо Бонни оживилось.
— Я поеду в Шотландию и отыщу Фрейзеров.
— Там живет много Фрейзеров. Сейчас я посмотрю.
Августина медленно подошла к письменному столу и достала оттуда рисунок генеалогического дерева Фрейзеров, который сама и составляла.
— Ну вот… дочь Малкольма замужем за англичанином Филиппом Бартоломью. Он унаследовал титул своего отца. Их потомок — Саймон Бартоломью. Он женился на Маргарет, и теперь Саймон и Маргарет Бартоломью живут в Сафоролке, недалеко от Колчестера. Я напишу им и попрошу принять тебя. Мне кажется, у них есть дочь твоего возраста.
— Спасибо, бабушка.
Бонни была в восторге. У нее хватало подруг в университете, но самой близкой все равно оставалась Мици. Мысль о том, что она познакомится с кузиной своего же возраста, очень нравилась ей.
В июне 1967 года Бонни закончила университет. Лора и Августина приехали на торжественную церемонию вручения дипломов. Когда прозвучало имя Бонни, Августина внимательно наблюдала за тем, как внучка идет к подиуму. Умное, приветливое лицо Бонни выражало наивность, и Августину это встревожило. «Ей еще так многому придется учиться», — подумала она. Августина знала, что учеба для Бонни была убежищем от суматохи быстро меняющегося мира. Америку охватила волна кризиса. Традиционные понятия о любви, замужестве, войне, мире полностью изменились. Старые идеалы быстро отмирали, а новые появлялись в таких больших количествах, что никто не знал, что и думать обо всем этом. Университеты в шестидесятые годы были суровым испытанием, где проверялись и совершенствовались реформы будущего. Но Бонни не обращала внимания на эксперименты в политике и сексуальную атмосферу, которые окружали ее в университете. Ее мир был соткан из книг. «Ничего, — убедила себя Августина, наблюдая за Бонни, — поездка пойдет ей на пользу. Ей представится целый мир возможностей».
На протяжении всей церемонии Бонни испытывала смятение: бурную радость сменяла грусть, было жаль университета, который так многому научил ее, и хотелось поскорее стать самостоятельной. Что-то ждет ее впереди?
После окончания церемонии Лора быстро поздравила Бонни и уехала. Августина, державшаяся с ней с холодной вежливостью, облегченно вздохнула:
— Я тебя подожду, Бонни.
Девушки обнимались, целовались, обещая не терять друг друга из виду, а Бонни тихо бродила по университетскому городку, прощаясь с самими зданиями. Она улыбнулась, глядя на библиотеку, которая служила ей убежищем. Она помахала рукой плющу, обвивавшему стены зданий, и села на каменную скамью.
Напоследок Бонни зашла к любимому преподавателю — профессору Коловски. Он был в своем кабинете, на факультете психологии. Пожилой человек, который учился в Вене, когда Фрейд был в зените славы, коснулся рукой щеки Бонни.
— Дитя мое, береги себя. У тебя впереди прекрасное будущее. Не растрачивай попусту время на никчемные свидания.
— Не буду. Не делала этого и не буду. Я должна идти, профессор. Меня ждет бабушка.
Он кивнул.
— Да благословит тебя Бог. Я всегда здесь, если вдруг тебе понадоблюсь.
«Она так мало знает о мужчинах, — подумал он. — Что будет, когда она впервые влюбится?» Он покачал головой.
Бонни пошла к Августине, которая в это время беседовала с деканом и его женой. В благодарность за то, что Бонни провела здесь четыре года, Августина предложила назначить стипендии трем девушкам-студенткам, родители которых не могли оплатить обучение. Это была идея Бонни — ведь она-то хорошо знала, что поступила в университет случайно.
— До свидания, Бонни, — сказал декан. Он заметил эту скромную студентку, когда она была на первом курсе, и всегда интересовался ею. Он ценил в Бонни то, что она никогда не кичилась своим богатством, как это делали другие студенты.
— Надеемся увидеть тебя на вечере встречи выпускников, — сказал он девушке на прощанье.
Бонни улыбнулась.
— Я вернусь сюда, когда мне будет девяносто лет.
По дороге в Лексингтон Бонни и Августина обсуждали предстоящую поездку в Европу. Бонни остановится у Бартоломью в их доме в Лондоне, затем поедет в Шотландию, чтобы познакомиться с родственниками.
— Прекрасно. Просто здорово, — сказала Бонни.
Августина улыбнулась.
— После того, как ты попрощаешься с матерью, мы поедем по магазинам. Я должна узнать у леди Бартоломью, что сейчас в моде.
Бонни сделала кислую мину.
— Я слышала, что английские лорды и леди одеваются, как садовники. Это меня устраивает.
— Чепуха. Я не позволю, чтобы моя внучка выглядела, как бродяга.
— Хорошо, ты можешь одеть меня, как настоящую леди, но это не значит, что я когда-нибудь выйду замуж за какого-нибудь старого лорда.
— Договорились, — рассмеялась Августина.
Их машина подъезжала к особняку. Бонни выпорхнула из машины и понеслась в дом.
Лора была в хорошем настроении, когда Бонни приехала в Мерилл, чтобы попрощаться перед поездкой. Она сделала такое признание, что отец Джон не мог оправиться от шока.
— Миссис Фрейзер, — сказал он, — не думаете ли вы, что вам нужно еще у кого-нибудь просить помощи за ваши неуправляемые мысли и желания?
— Нет, отец. Никто, кроме Бога, не может помочь. Вы, мой священник, являетесь и моим заступником. Вы слышите Бога, и с помощью молитв и поста я очищусь от этого ужасного несчастья.
Отец Джон покачал головой. После того, как он уже четыре года подряд еженедельно исповедовал ее, он стал бояться пятниц — дней, когда Лора приходила к нему. Ее низкий голос дрожал от волнения, когда она выкладывала одну низменную мечту вслед за другой. Отец Джон с трудом мог поверить в то, что эта милая женщина с лицом ангела может быть одержима грязными дьявольскими намерениями. Его растерянность осложнялась тем, что Лора всячески помогала церкви. Она приносила цветы на кафедру проповедника, а совсем недавно предложила вышить новые ризы для священников. Отец Джон был поражен этим несоответствием: святая среди всех его прихожан с одной стороны и неисправимая грешница с другой.
— Я встретила этого мужчину на прошлой неделе, в темной аллее. В его руках была бутылка. Он изнасиловал меня и…
— Вы сообщили в полицию? — прервал ее священник. Он не хотел больше ничего слышать.
Лора улыбнулась. Ей нравилось, когда он ее прерывал. Она чувствовала свою силу. Отец Джон отпустил ей грехи, и Лора вышла из церкви, опустив в ящик для пожертвований двадцать пять долларов. Ее деньги существенно сказывались на жизни отца Джона. Ему трудно жилось в бедном ирландском квартале. Его мать хотела, чтобы ее единственный сын уехал в Рим, а не застрял в Мерилле.
— Я спрошу епископа, что делать с миссис Фрейзер, — сказал он себе. — Такие случаи, должно быть, есть и у других священников.
Лора была рада Бонни. Девушке показалось, что мать значительно похудела по сравнению с тем, какой она видела её в последний раз. К тому же Лора выглядела измученной. Несмотря на то, что она недавно перенесла операцию на носу, которая прошла удачно, выражение ее лица приобрело черты раздражительности.
— Ты выглядишь усталой, мама, — сказала ей Бонни.
— Я много делаю для церкви.
Все четыре дня, пока Бонни была дома, Лора не говорила ни о ком, кроме отца Джона.
— Он хочет познакомиться с тобой, и я пообещала привести тебя завтра на службу.
Бонни очень хотелось увидеть человека, который так повлиял на ее мать, превратившуюся в преданную прихожанку. Когда девушка увидела его после службы, она была озадачена. На первый взгляд он казался таким земным. «Наверное, я привыкла к отцу Грегори», — подумала она. У отца Джона были тонкие, длинные руки, лоб сильно выступал над глубоко посаженными глазами. Бонни он не понравился.
— Довольно неприятный человек, — сказала она матери по дороге домой.
— Но ты бы слышала, как он читает проповеди, — возразила Лора.
Бонни обратила внимание на то, что стены церкви украшены фресками, на которых изображались различные формы человеческих страданий. Чаще всего это был Христос, избиваемый плетьми. Казалось, сами стены истекают кровью.
