Барбара Лайфсон - Ошибка Элис
А что касается Бекстера, дворецкого, помыкавшего всем семейством, то Пол ни минуты не сомневался — старый негодяй сотрет Иду в мелкий порошок секунд за десять.
Пол наклонился к ней, пытаясь сдержать досаду:
— Милая, все знают, что ты без ума от стекла во всех его видах, но всему же свое время. Сейчас у нас есть вопросы поважнее. Как, например, ты собираешься…
— Ой, прости Пол! — К его изумлению, Ида приподняла ногу, обутую в изящную босоножку на высоком каблуке, и с силой опустила каблук прямо на его ступню. Речь Пола завершилась криком возмущения и боли:
— Ты с ума сошла, Ида! Какого черта…
— Извини, я споткнулась. — Не давая ему продолжить фразу, она схватила его за руку и мотнула головой в сторону окружавшего флигель дворика, откуда начиналась дорожка, ведущая к главному дому. — По-моему, здесь плохо работают кондиционеры, — сказала она своим мягким глуховатым голосом, который сейчас находился в явном противоречии с ее сердито нахмуренными бровями. — Давай немного пройдемся. — Она выглянула через стеклянную раздвижную дверь во двор. — Смотри, какой красивый вид. Интересно, куда ведет эта живописная дорожка?
— К бассейну, а потом обратно к дому.
Пол, сморщившись, потер ушибленную ногу. Увидев, что она решительно направляется к выходу, он заковылял следом и спустился во дворик, затененный от солнечных лучей выступающей крышей флигеля и увитыми виноградом шпалерами. Стоящий рядом с флигелем раскидистый дуб отбрасывал вокруг себя глубокую тень, но даже здесь жара была невыносимой. Влажность, духота, нечем дышать. А Ида увлекла Пола на середину двора. Здесь не было тени, и солнце палило нещадно. Его лоб моментально покрылся потом. Тяжело вздохнув, Пол достал платок.
— В чем дело, детка, что с тобой? Ты, конечно, заслужила право дышать свежим воздухом, но здесь же гораздо жарче, чем в комнате!
— Это лучше, чем если наш разговор запишут на пленку, — резко ответила она. — Ты слишком неосторожен. Неужели тебе не пришло в голову, что флигель прослушивается? В люстре может оказаться микрофон.
— Бог мой! — Глаза его тревожно округлились, и он с лихорадочным пылом ухватился за свой ус, как начинающий ходить малыш цепляется за спасительный мамин пальчик. Но тут же опомнился. — Не выдумывай, — проговорил он. — Вмонтировать микрофон не так просто, как изображают в кино. Это не сделаешь второпях, да и нет оснований считать, что Алан постоянно занимается подслушиванием разговоров своих гостей. Он, конечно, редкий сукин сын, но не параноик.
— Алану не обязательно самому быть параноиком, — возразила Ида. — Для этого у него есть Тед Паркер. Тед мог установить микрофон во флигеле, чтобы слушать наши разговоры. Иначе зачем бы он так легко согласился оставить нас в доме Алана?
— Тед вполне способен на такое, — подтвердил Пол. — Но он узнал, что мы будем жить здесь, всего полчаса назад. Если я правильно понял, сам Алан предложил тебе остаться.
— Да, — призналась Ида, — приглашение исходило от Алана. Но все-таки будет лучше, если мы станем следить за собой. Мы уязвимы, Пол, очень уязвимы.
— Ты от природы склонна к подозрительности. — Пол уставился на нее, в который раз заинтригованный удивительным несоответствием между загадочно-отчужденным выражением лица Иды и соблазнительными формами ее тела. — Послушай, Ида, ты когда-нибудь позволяешь себе расслабиться?
Она натянуто улыбнулась.
— Нет, насколько это возможно. Опыт научил меня, что большинству людей доверять нельзя.
— Ты чересчур цинична.
Ида взглянула на него, и в ее глазах вспыхнули насмешливые искорки.
— Не цинична, Пол, а дальновидна.
— Ты ведешь себя так, словно мир состоит сплошь из одних мошенников.
— А разве нет?
— Разумеется…
— Взять хотя бы нас с тобой. Ты ведь знаешь, что за план мы собираемся осуществить. И, по-твоему, ты заслуживаешь доверия? А я?
Он неловко отвел глаза.
— У Хорнов денег больше, чем они будут в состоянии когда-либо истратить. Мы только собираемся немного их разгрузить. Можно сказать, мы без помощи государства осуществляем акт социальной справедливости.
— О да, мы имеем полное право, — иронически кивнула Ида, забавляясь его попыткой найти себе оправдание. — Разумеется, мы грабим Хорнов из чисто филантропических соображений.
Он сердито втянул в себя воздух.
— Бескорыстны наши намерения или нет, у тебя все-таки нет причин подозревать, что в люстру вмонтирован жучок.
Ида сделала гримасу.
— Причина эстетическая. Эта ужасная люстра такая огромная и явно не на месте. Совершенно непонятно, почему ее повесили здесь. Если только в ней что-то не спрятано.
— Может быть, им просто попался декоратор с дурным вкусом, — допустил Пол. — По-моему, не стоит пытаться отыскивать глубокий философский смысл в каждой навозной куче.
Ида рассмеялась неожиданно легко и беспечно.
— Думаю, тут ты прав.
Смех смягчил черты ее лица, и оно стало удивительно юным и невинным. Несмотря на жару, Пол вздрогнул. В такие моменты Ида была так поразительно похожа на фотографии Элис Хорн, что он пугался. Говорят, что у каждого на земле есть свой двойник, но становится жутко, когда сталкиваешься с одним из них лицом к лицу.
— Почему ты на меня так смотришь? — спросила Ида, откидывая назад волосы. — У меня что, нос запачкан?
— Да ничего подобного.
Не стоит говорить ей, как она похожа на Элис, а то еще станет чересчур самоуверенной. Однако отчего он так разволновался? Подделка не может быть чересчур похожа на подлинник, и уж во всяком случае, это не самая главная их проблема.
В приливе вновь обретенного благодушия, он обнял Иду за плечи.
— Слушай, куколка, теперь, когда ты предупредила меня о секретных микрофонах, может быть, вернемся в дом? Я просто таю на глазах, а ты докрасна обгоришь на солнце.
— Правильно. Только сделай мне одолжение, ладно? Не говори о делах, пока мы не проверим все как следует. Чтобы обыскать комнаты, нам потребуется минут двадцать.
— Согласен.
Она быстро двинулась вперед, небрежно сбросив его руку. Он последовал за ней по пятам через мощенный плитами внутренний дворик к флигелю, глядя, как покачиваются при ходьбе ее бедра. Ну и фигурка! Уже в сотый раз Пол попытался представить, как выглядела бы она без одежды, на смятых простынях двуспальной кровати… Однако он сомневался, что ему когда-нибудь удастся увидеть ее такой. Разве что решиться на насилие? Но насилие было определенно не в стиле Пола. В интимной близости он любил легкость с налетом некоторой сентиментальности, и уж конечно никаких африканских страстей.
