Галия Мавлютова - С праздником! Новогодние рассказы о любви (сборник)
«Да что я, очумел, что ли?» – вдруг подумал Володя. Он с тоской оглянулся вокруг – и заскучал. Честное слово, легче было прислуживать Луизе Мардановне, чем делать вид, что ты равен всем здесь. Время жизни, одной-единственной жизни, будет потрачено на то, чтобы забраться туда, к ним, вверх. И это ради каких-то мифических потомков. Ведь может так случиться, себе-то пожить в богатстве или не придется, или просто расхочется. От усталости.
А между тем Джульетта расслабилась и потеряла бдительность: вечер ведь ох как удался! И сейчас она, оставив кавалера, порхала где-то с подружками.
Все пути отступления Володя продумал, а затем тщательно осмотрел. При нем был телефон, половина гонорара (вторую хозяйка все-таки прижала и пообещала выдать после завершения операции). Жалованье ждало его первого января, ну да бог с ним! Хватит и этих денег. А скоро он и новых заработает!
Да, Володю будут искать, а уж что ему за этот побег грозит… Господа неохотно расстаются с тем, что служит их хорошей жизни. Лучше не думать…
«Мы уедем с Юлей! Свет, что ли, клином сошелся на этой Москве? Мы что-нибудь обязательно придумаем! Земля большая, уж я-то знаю!» – думал Володя. Он любил землю, небо и вольный ветер.
А еще Юлю. Конечно, он любил своего маленького стойкого солдата! И пусть сейчас Володя проиграл битву за Москву. «Я выиграл свободу. Да, выиграл волю», – думал он, походкой предводителя жизни проходя мимо гостиничной обслуги. До улицы оставалось совсем чуть-чуть. Перед ним с поклоном распахнули дверь – и все той же горделивой походкой Володя устремился спасаться. В костюме, без верхней одежды, как, собственно, и приехал на праздник, – ну да ничего, постарается не замерзнуть, при первой возможности поймает такси, одежду купит, все не проблема.
Бежать он будет после – а сейчас он шел со спокойной величавостью принца – будущего короля.
И ведь ушел, ушел! Только его бывшие хозяева пока об этом не догадывались.
* * *Бежала по улице и Юля. Она разозлила всех трех полицейских – сначала предлагая деньги за то, чтобы ребята отпустили несчастного украинца. А затем, обозвав нехорошими словами всех троих (чтобы каждый оскорбился и захотел ее поймать), понеслась прочь. Бегала Юля быстро.
И, бросив Семена, полицейские погнались за ней. Даже свистели в свистки. Напрасно Юля переживала, что кто-то из них останется охранять Семена. Помчались.
«Ну, что? Спасся, кажется, бедолага, – подумала она, оборачиваясь напоследок и видя, что Семен быстренько забирается под брезент. – А мы побежали!»
И она неслась по улице. Полицейские бежали за ней. Или за деньгами. Или за славой. Или за порядком в городе – неизвестно. Но бежали.
* * *Семен, дрожа ногами, руками и животом, огляделся. Посмотрел на свои акции, посмотрел на небо. В морозном небе ярко и празднично горели звезды: бесплатное небесное электричество. Или все-таки теперь небесплатное? Ведь за них он сегодня заплатил, а потому может пользоваться московскими звездами на законных основаниях? Наверно, так.
Семен деловито забрался в елки. Хитрая кацапка выманила на эти акции последние его деньги. Лучше бы он не платил за них – а нагрел бы на небесное топливо клятых москалив! Вот это было бы правильнее. А то вот оставила без денег… Семен проклинал девицу вместе с московскими собаками-ментами, глядя через отошедшую от каркаса узкую щель вверху тента на прекрасные звезды.
Сидел, трясся – и не знал, что к нему уже спешили родные хлопцы, которые втюхали глупым москалям все елки. Что в кузове скоро вновь станет тепло, весело – надышат, насмеют, напукают… Что завтра с утреца, когда включится в работу главный генератор небесного электричества, хлопцы постараются распродать елочные остатки – и можно будет подаваться на милую родину.
Снова проваливаясь в сон, свободный Семен с негодованием подумал: почему солнце светит не одним его сородичам, а еще и всяким москалям и обманщикам? Это несправедливо!
* * *Юля шмыгнула в подворотню, за которой начинался забор новостройки. Дальше – в подвал. Она хорошо знала подвалы. Хуже чердаки.
Конечно, она уйдет, она не даст себя поймать. Она будет жить.
Подвал шел все глубже и глубже…
В этот момент Володя, проносясь над Москвой в салоне легчайшего скоростного метро, набирал на мобильном телефоне Юлин номер. Абонент был временно недоступным, и Володя не знал, что это не навсегда, а пока только из-за подвала, в который не проходил сигнал. В полночь Юлин телефон отключится – и этого Володя не знал тоже.
Юля тоже не догадывалась о том, что ей звонит Володя, но сейчас так было даже удобнее – полиция не слышала звонка на ее телефон и потому не могла вычислить. Юля затаилась. Прислушалась. И затем вновь побежала. Вверх по ступенькам. Погоня затерялась в подвальных недрах.
«Позвоню позже», – подумал Володя, сбегая с платформы и спускаясь в круглосуточный торговый центр.
Москва была большая, а Земля круглая. Юля и Володя продолжали бежать. И если это будет нужно, они обязательно встретятся.
Наталия Полянская
Пакет мандаринов
Пакет торчал под прилавком, как преступник; Вита дернулась сначала, припомнив мгновенно все инструкции, что всплывают в голове натренированного москвича, – «не трогайте и немедленно сообщите водителю», но никакого водителя тут не было, был маленький супермаркет и без десяти десять вечера.
– Тут пакет стоит, – сказала Вита продавщице. Та пыталась разгладить складку на упаковке, намертво слепившую штрих-код. – Не ваш?
– Нет. – Продавщица, молодая женщина с абрикосовыми завитками волос у висков, проиграла упаковке и принялась набивать код вручную. – А что в нем?
Вита нагнулась и посмотрела. Глубоко нырять в пакет не решилась, но судя по его крупнопупырчатым бокам…
– Мандарины. И еще что-то, кажется, хлеб…
– С вас триста двадцать восемьдесят. Миш, посмотри, чего там?
Охранник, отиравшийся поблизости (Вита заметила, как он поглядывает на продавщицу), охотно подошел и извлек пакет, словно нашкодившего котенка. Мандарины выпирали оранжевыми боками сквозь тонкий магазинный полиэтилен.
– Это точно не ваш? – сурово спросил у Виты охранник Миша. Та покачала головой.
– Нет. Наверное, кто-то забыл…
– Девушка, вы расплатитесь, а потом разговаривайте сколько угодно, – недовольно сказали у Виты за спиной. – Люди домой хотят.
Вита повернулась. Люди – один-единственный мужчина, стоявший за нею, – смотрел, естественно, недружелюбно. В чем-то его можно было понять: магазин закрывался, день был длинный, на улице самая настоящая метель, и ой как не хочется выходить туда из тепла и успокаивающей пестроты товаров… Это Вите не хотелось, и ей показалось, что и мужчине не хочется. Она покопалась в кошельке и протянула продавщице тысячу рублей.
