Ирина Быстрова - Всему свое время
– От скромности не умрешь, – фыркнула Анька.
– Не умру, это точно, – подтвердила я. – Короче, мне кажется, рано или поздно он сделает мне предложение.
– Вполне возможно, – подумав, согласилась Анька. – Такие, как он, сразу начинают признаваться в любви и тянуть под венец.
– И ты не знаешь, что с ним делать, – закончила я, и мы расхохотались.
Я действительно так думала. Петя с его обстоятельностью должен был всенепременно сделать мне предложение. Такая натура. И действительно, когда это произойдет, я буду мучиться. Но не оттого, что придется отказывать – отказывать я уже, слава богу, научилась, а от грустных мыслей о несовершенствах этого мира. Ко мне всегда лезут с предложениями вступить в брак личности, до которых мне нет никакого дела. Почему бы это?
– Ну а все-таки, если сделает? – поинтересовалась подруга.
Я фыркнула:
– Я похожа на идиотку?
– Похожа, – неожиданно ответила Анька.
– То есть? – Я уставилась на нее во все глаза.
– Тебе скоро тридцать три, – сказала она, – а ты все еще как маленький ребенок – думаешь, что явится прекрасный принц и умчит тебя в свой прекрасный замок…
– Принц, выдумала тоже… – пробормотала я.
– Принц, принц, – продолжала Анька. – Кто же еще в наше время способен на вечную любовь? Только принц, которого нет в действительности. Ты думаешь, он будет красив как картинка, умен как твой любимый Шопенгауэр…
– Ничего подобного, – перебила я.
– Да ладно тебе, – отмахнулась Анька. – Кого ты дуришь? Да и потом, мы все мечтаем об этом…
– Правда? – поразилась я.
На кого-кого, а на мечтательницу Анька не была похожа совершенно. Таких реалисток, как она, еще поискать надо.
– Конечно, – пожала она плечами. – Все тетки только и делают, что мечтают о принцах. Только они разделяют эти свои мечты и нормальную жизнь. И просто смотрят сериалы или мелодрамы. Вот пока смотрят – мечтают. Ну, еще с часок-другой после просмотра. Но никто, уверяю тебя, никто не тянет эти мечтания в свою каждодневную жизнь. Кроме тебя.
Я вздохнула:
– Извини, что я такая дура.
– Да ладно тебе, – рассмеялась Анька. – Мне ты и такая нравишься. Вот только сама-то себе ты как? Со своими тараканами?
– По-разному, – призналась я. Анька вздохнула:
– Я бы все-таки присмотрелась к этому Пете.
– Фу! – сморщила я нос.
– Фу не фу, а он тебе уже как родной. Только и слышу: Петя то, Петя се.
Я задумалась. Действительно, Петя обосновался в моем доме прочно, видимо, и в разговорах моих тоже. Просто потому, что я видела его чаще других, иных причин не было. В остальном это типичный мезальянс, компромисс, суррогат – в общем, все то, что означает нечто половинчатое, не то, что ждешь от жизни, а то, что она подсовывает тебе в насмешку или по недосмотру. И рано или поздно наступает момент, когда приходится принимать решение, что делать с этим дальше. В Петином случае момент наступил в мой день рождения.
Тридцать три года рухнули на меня неподъемным грузом солнечным июньским утром. Неподъемным по банальной причине – предстояло пережить два банкета: один на работе и второй – вечером, с друзьями в ресторане. Мои крики о том, что дата не круглая, были тщетны. «Возраст Христа, – заявили мне, – так что будь любезна». Не знаю, какое отношение возраст Христа имеет к женщине, но спорить не стала, понимая, что все равно бесполезно. И вот я поволокла на работу огромные сумки, набитые деликатесами, одновременно пытаясь не измять свой новый костюм, в котором предстояло еще появиться вечером в ресторане, времени на переодевание после работы у меня наверняка не останется. Петя в этот день в перемещении тяжестей помочь мне не мог – улетел в Москву заключать какие-то контракты и должен был вернуться через четыре дня. Отпадала необходимость решать вопрос: приглашать его или нет в ресторан – ну хоть какие-то приятности не миновали мой день рождения.
Было часов двенадцать, когда, проходя через операционный зал, я натолкнулась на парня в синей форменной куртке с большим пакетом в одной руке и букетом цветов в другой.
– Не скажете, – обратился он ко мне, – где я могу найти Алену Воробьеву?
– Это я, – ответила я, удивленно взирая на букет.
– Отлично, – обрадовался посланец, – вот, примите, – и протянул мне дары.
– Спасибо, – растерянно сказала я. – Это от кого?
– Там все написано. – Он ткнул в конверт, торчащий из букета. – А вы мне, пожалуйста, распишитесь вот здесь.
Я расписалась.
– Спасибо. Всего хорошего! – И курьер откланялся.
Девчонки-операционистки с восхищением таращились из-за стеклянных перегородок на роскошный букет. Я открыла конверт и вынула открытку. На ней после обязательно-плоских «поздравляю» и «желаю счастья» было лаконично написано «Петр». «Смотрите, какая изобретательность, – подумала я, – ведь он вполне мог отложить вручение подарка до своего приезда». И отправилась на нашу маленькую кухоньку в тишине и покое распечатывать пакет. Спустя пять минут я ошеломленно взирала на ноутбук, лежавший передо мной во всем своем компьютерном великолепии.
– Ух ты! – вскричала за моей спиной Дарья, заместительница главного бухгалтера. – Кто это так расщедрился?
– Поклонник, – заторможенно ответила я.
– Вот свезло, так свезло! – продолжала восторгаться Дарья.
«Да уж», – подумала я. Ноутбук сиял своими девственно-чистыми кнопочками, экран приветливо мерцал – мечта идиота, сбывшаяся мечта! Но радости не было. Подарок слишком уже многозначителен. Слишком дорогой, чтоб можно было отделаться обыкновенным «Спасибо, Петя». Да подумаешь, возразил мой внутренний голос, ему это тьфу! Он же бизнесмен, причем удачливый. Но в животе все равно ворочалось нечто противное, и ощущение того, что невзначай я задолжала Пете крупную сумму денег, вязко обволакивало меня.
Он прилетел из Москвы через два дня. Контракты состоялись, все сложилось. Он сиял от удовольствия.
– Спасибо за подарок, – через силу улыбнулась я. – Это как раз то, о чем я давно мечтала.
– Правда? – Он пытливо уставился на меня.
– Конечно! – радостно воскликнула я, призвав на помощь весь свой энтузиазм, и на этом исчерпалась.
– Я рад, – буркнул он и умолк.
И продолжал пытливо смотреть на меня. Он ждал. О боже, он ждал! Хотелось отдать ему этот злосчастный ноутбук и попросить больше никогда так не делать. Пусть бы все шло как шло. Но я понимала, что все уже случилось, и, даже возврати я сейчас ему его подарок, ситуацию не исправишь. Петин статус в моей жизни уже изменился. Из молчаливого посетителя он превратился в посетителя с претензиями. И теперь со свойственной ему обстоятельностью будет, скорее всего, долго и упорно биться за претворение этих претензий в жизнь.
