Жаклин Брискин - Все и побыстрее
— В таком случае иди и промой уши, — отпарировала Кристал.
— Кристал! Джосс! — взмолилась Гонора.
— Папа не пойдет, — заключила Джоселин.
— Еще как пойдет. Гидеон сказал, чтобы он непременно был.
— Оказывается, ты большая кретинка, чем я думала. Или совсем слепая. Неужели ты не заметила, что он находит любой предлог, чтобы не ходить туда по субботам? Держу пари, что он не пойдет.
Кристал потуже затянула полотенце.
— Он пойдет, — решительно заявила она и ушла в ванную, с силой хлопнув дверью. Кристал любила свою семью и хотела счастья каждому из них.
— О, Джосс, — вздохнула Гонора, — почему тебе обязательно надо испортить всем настроение?
— Ты моешь эту чашку уже час, — сверкнула очками Джоселин в сторону сестры. Она ревновала Гонору к Кристал и всякий раз, когда Гонора защищала ее, обижалась.
— Так ты считаешь, что это Курт Айвари заставил Гидеона пригласить нас? — спросила Джоселин, проглотив обиду.
Гонора покраснела.
Джоселин чуть было не выиграла пари: Ленглей наотрез отказался идти с ними к Гидеону.
— У меня важная встреча с одним очень известным человеком. Он создает свое издательство и приглашает меня работать с ним. — Ленглей продолжал надеяться, что найдется богач, который выведет семейный корабль Силвандеров из бушующего океана в тихую гавань. Кристал старалась убедить отца, что он не может бросить своих дочерей на произвол судьбы, и даже пустила слезу. То, что не удалось Кристал, удалось Гоноре. Вспомнив вчерашний разговор с Куртом, она сказала отцу, что именно Гидеон дал ему работу и что его отказ пойти на обед может быть неправильно истолкован. Сославшись на то, что ему, возможно, удастся перенести встречу, Ленглей ушел из дома в четыре и вернулся после шести с виноватой улыбкой и сильным запахом мятных пастилок, которыми он пытался заглушить запах алкоголя.
Помимо семьи Силвандер на обеде присутствовал только Курт.
Миссис Вортби разлила по тарелкам овощной суп, щедро заправив его сметаной. Гидеон самолично нарезал большую баранью ногу, ловко орудуя ножом и вилкой. Он сам обошел всех присутствующих, предлагая выбрать любой понравившийся кусок. На гарнир подали отварной картофель в сметане, маринованный лук, свежий горошек с маслом. Меню завершали кофе и горячие золотистые бисквиты. Во время субботних приемов Джуан никогда не предлагал девушкам вина. Сегодня же он, не спрашивая их согласия, молча налил херес в бокал Кристал и, наклонив большую плетеную бутыль, собирался наполнить и бокал Гоноры. Запах вина вызвал у Гоноры тошноту, и она, прикрыв бокал рукой, покачала головой.
— Спасибо, я не хочу.
Курт в изумлении поднял брови.
Гонора старалась не смотреть на Курта, если только он сам не обращался к ней. К счастью, он был увлечен разговором с Гидеоном, горячо обсуждая с ним стоимость рафинировочного завода, на строительство которого они получили подряд. Было интересно наблюдать, как двое людей хорошо понимают друг друга. Гонора не могла поверить, что Курт, этот умный и сильный человек, вчера держал ее в объятиях и осыпал ее лицо поцелуями.
Обращаясь к Ленглею, Гидеон спросил:
— Вы знаете об этом заводе, Силвандер? Вы должны были печатать спецификацию.
— Что-то слышал, — невнятно пробормотал Ленглей. Язык его заплетался. Гонора украдкой посмотрела на отца. Его лицо вспотело, глаза покраснели. Он был уже навеселе, когда они пришли на обед, и за столом поглощал бургундское бокал за бокалом, добавив к нему «Шато-де-Кем», которое подавали на десерт, и успел достаточно хорошо набраться.
Гидеон видел это.
— Подавайте кофе, миссис Вортби, — приказал он.
Когда кофе был выпит, миссис Вортби и Джуан убрали со стола.
Гидеон откинулся в кресле. На лице его застыло многозначительное выражение. Откашлявшись, он произнес:
— Послушайте, девушки, я хочу, чтобы вы и ваш отец переехали жить ко мне. Я полюбил вас и надеюсь, что вы меня тоже.
Сестры дружно кивнули головами.
— Дом большой, наверху целых семь спален, так что всем хватит места.
Наступила тишина. Было слышно, как Курт колет грецкие орехи. Гонора в смущении посмотрела на него.
— Вы хотите, чтобы мы жили здесь? — спросила Кристал на классическом английском, забыв свою привычку подражать американцам.
— Этот дом будет вашим домом, — ответил Гидеон. — Более того, я позабочусь о вашей учебе, нарядах и прочих расходах.
Ленглей выскочил из-за стола. Жилы на его шее вздулись.
— Вы дали мне работу, Талботт, но я не позволю вам вмешиваться в мои дела. Я сам могу позаботиться о своих дочерях.
Гидеон с удивлением посмотрел на своего еле стоящего на ногах деверя. Уже немало смущенный своей просьбой, он смутился еще больше.
— Что на вас нашло? — спросил он.
Ленглей ударил кулаком по столу. Серебряная вазочка с орехами подскочила, и орехи полетели на пол.
— То, что вы были женаты на бедной Матильде, еще не дает вам права заботиться о моих дочерях!
— Вы бы лучше бросили пить, Силвандер, — угрюмо сказал Гидеон. — Вы уже стали настоящим алкоголиком.
— А что мне еще остается делать! Я ненавижу вас, американцев.
— Папа, — взмолилась Гонора, — пожалуйста, остановись.
Ленглей не обратил внимания на ее слова.
— Деньги, деньги! Вы только о них и думаете! Даже за обедом вы не можете не говорить о деньгах.
Гидеон гордо выпрямился в кресле, на его лбу выступил пот.
— Я не допущу, чтобы Кристал пошла по стопам сестры! Я не хочу, чтобы она стала официанткой!
Гонора готова была провалиться сквозь землю. Она с упреком посмотрела на Курта. В его глазах плясали бесенята. Так, значит, он все-таки решил сыграть роль рыцаря на белом коне! Руки Гоноры дрожали, и она спрятала их под салфетку. «Боже мой, — подумала она, — это убьет бедного папу».
— Официанткой? — опередила отца Джоселин, с испугом глядя на свою любимую сестру. — Гидеон, вы, наверное, ошибаетесь.
— Никогда еще не слышал такой чудовищной лжи! — Ленглей презрительно вытянул губы. — Гонора, скажи этому человеку, что ты работаешь в известной брокерской фирме.
— Я… папа… мне стыдно… но я это придумала специально для тебя.
— Дочь Силвандера — официантка? — Ленглей от удивления широко раскрыл рот.
Гонора не поднимала глаз, еле сдерживая слезы.
— Гонора работает в кафе «Строудс», — вмешался Курт, — это в деловой части города. Работа там очень тяжелая и не предназначена для такой девушки, как ваша дочь. Она сказала мне, что семья нуждается в деньгах. Вы же прекрасно понимаете, что ей нужно учиться.
