Джейн Костелло - Подружки невесты
– Слушай, Айви, а тебе что, правда нравится Джек? – толкает меня в бок Шарлотта.
Я размышляю некоторое время, а потом с улыбкой поворачиваюсь к ней.
– Вообще-то это против моих принципов – встречаться и с бывшими поклонниками Валентины... Но если честно – да, он мне нравится.
– И что ты собираешься делать?
– Хороший вопрос...
Саркастические слова Валентины еще звучат у меня в ушах.
– Принимая во внимание, что Валентина была единственным человеком, который нас связывал, а теперь она с Джеком рассталась, у нас не так много шансов встретиться. Если только я не стану выслеживать его – но, боюсь, у меня для этого недостаточно природных талантов!
– И слава Богу! – хихикает Шарлотта.
Впрочем, улыбка стремительно исчезает, когда становится ясно, что только одна Шарлотта еще не была в примерочной.
Шарлотта проскальзывает за шторку и наглухо задергивает ее, тщательно проверив, не осталось ли где малюсенькой щелки. Ассистентка заходит в кабинку, чтобы помочь надеть платье, но ее быстро выпроваживают. И в течение следующих десяти минут из-за шторы не доносится ни звука.
Наконец я не выдерживаю и, стараясь не привлекать внимания остальных, подкрадываюсь к примерочной.
– Эй, ты в порядке? – шепчу я.
– Постой, не заходи сюда! – истерически вскрикивает Шарлотта.
– Хорошо, хорошо, я и не собиралась, просто начала за тебя беспокоиться. Ты там уже целую вечность...
Внезапно входная дверь распахивается, и в ателье влетает всклокоченная и запыхавшаяся Грейс. Впрочем, это совершенно обычное состояние моей лучшей подруга.
– Как чувствует себя кролик? – интересуюсь я.
– Руни? Ветеринар сказал, что завтра у него будет легкая изжога, но, слава Богу, обошлось без операции. А что у вас?
– Все замечательно. – Впрочем, шепотом я добавляю: – Ждем, пока Шарлотта выйдет из примерочной, но, кажется, она собирается сидеть там до конца свадьбы!
Грейс посылает мне понимающий взгляд.
Я снова направляюсь к кабинке, чтобы поторопить Шарлотту. Вдруг оттуда раздается пронзительный визг.
Видимо, ассистентка решила, что кабинка уже пуста – Шарлотта торчит там минимум четверть часа, – и отдернула шторку. И вот... Я в жизни не видела ни у кого подобного ужаса на лице!
Глава 29
– Прошу прощения... Мне очень стыдно... – дрожащим голосом лепечет Шарлотта.
Я не сразу понимаю, за что она извиняется. До тех пор, пока не опускаю глаза...
Да, Шарлотта была права насчет лишних полкило – платье так тесно облегает ее тело, что глубокий вдох уже может быть опасен для жизни!
– Шарлотта, – Грейс изо всех сил старается разрядить атмосферу, – все хорошо. Ты прекрасно выглядишь!
Однако утешение звучит фальшиво, и это ясно даже самой Грейс. Я пытаюсь найти подходящие слова. Видимо, слишком долго пытаюсь – Шарлотта начинает горько рыдать.
– Шарлотта, почему ты плачешь? Не стоит расстраиваться! – говорю я как можно мягче, обнимая ее за плечи.
Она пытается что-то сказать, но лишь беззвучно открывает рот.
– Иди, Шарлотта, присядь. – Джорджия машет рукой в сторону обитой бархатом скамеечки для ног.
Заливаясь слезами, Шарлотта в сопровождении Джорджии пересекает комнату. Я лихорадочно соображаю, как бы привести ее в чувство.
– Хочешь чаю? – неуклюже предлагаю я. Да уж, нашла способ утешить!
Шарлотта молча качает головой, глаза у нее распухли и покраснели. Мы в полном молчании наблюдаем, как она садится на скамеечку, и вдруг...
Вероятно, потому, что атмосфера в комнате сгустилась от напряжения, мы слышим треск еще прежде, чем Шарлотта успевает сесть. А может, все из-за того, что разрыв слишком большой. В любом случае от холодящего кровь звука рвущейся ткани у меня останавливается сердце...
И не у меня одной. Грейс и Джорджия в ужасе прикрывают рты руками. Валентина и Бет вытаращили глаза так, что похожи на мультяшных комических персонажей. Челюсть Джины уже практически на полу. А портниха того и гляди грохнется в обморок...
Шарлотта словно ужаленная подскакивает с места и бросается к зеркалу. Зрелище поистине впечатляющее: по лифу, как рваная рана, расползается прореха длиной не меньше тридцати сантиметров. И если бы хоть ткань разошлась по шву... Но нет, платье лопнуло прямо на середине груди!
– Дайте-ка мне посмотреть, – стонет портниха. Она хватает Шарлотту за руку и разворачивает к себе.
И в этот момент, когда, казалось бы, все худшее уже позади, снова раздается жуткий треск. Разрыв становится в полтора раза длиннее...
– А-а-аа! – вопит портниха.
– О Господи!!! – подхватывает Грейс.
– Вот задница! – выдыхаю я.
Глава 30
До чего же странный мы народ, англичане, если чашке чаю приписываем больше целебной силы, чем психиатрам с Харлей-стрит. Какое бы несчастье ни стряслось – вплоть до смерти близких или стихийного бедствия, – непременно кто-то да скажет: «А пойду-ка я поставлю чайник!» И жизнь в конце концов потихоньку возвращается в свое русло.
– Кто-нибудь хочет еще чайку? – просунув голову в дверь, спрашивает ассистентка.
Валентина протягивает ей чашку.
– Только убедитесь, что на этот раз вы завариваете «Ассам»!
Настроение у всех значительно улучшилось. Даже у Шарлотты. Хотя, возможно, это не вполне заслуга чайных пакетиков «Пи-Джи Типс». Последние полчаса Шарлотта только и делала, что изливала душу мне, Джорджии, остальным подружкам невесты, а также портнихе, которая, щадимо, решила: «Раз уж мне предстоит возиться с последствиями катастрофы, я по крайней мере имею право знать, что стало ее причиной».
Шарлотта выложила нам секреты, о которых прежде не подозревала ни одна живая душа. И в это трудно поверить, принимая во внимание, что наша дружба продолжается дольше, чем среднестатистический брак. Задним умом я понимаю, что могла и раньше догадаться о тайных страданиях подруги, но, поверьте, ее откровения прозвучали как гром среди ясного неба! Сказать по правде, узнай я, что Шарлотта подрабатывает танцовщицей в стрип-клубе, и то была бы меньше шокирована.
Оказывается, бесконечно обаятельная, с нежным голосом Шарлотта – та самая Шарлотта, которая видит во всех только хорошее, – не видит ничего хорошего в себе самой... За застенчивостью стоит самооценка, измеряемая исключительно в отрицательных числах. Шарлотте вовсе не нравятся аппетитные округлости собственного тела и розовые щечки. Хуже того – она их просто ненавидит!
– Знаю, я никогда этого не говорила, но всегда чувствовала, – признается Шарлотта, глотая чай. Руки у нее все еще слегка дрожат. – В школе меня дразнили за мою внешность, а сейчас... конечно, никто ничего не скажет в лицо, но я знаю, что думают люди...
