Эрин Пайзи - Водоворот жизни
Рейчел представляла себе, как тетушка Эмили слегка пыхтела, когда ей приходилось наклоняться или тянуться, чтобы достать с полки очередную книжку.
Затем, набрав полную охапку книг, проходя по гулкому и натертому до блеска полу, она возвращалась снова к столу. Здесь библиотекарша справлялась о здоровье Рейчел, к которой в библиотеке относились с большим сочувствием и симпатией. Самая молоденькая библиотекарша однажды даже изъявила желание прийти и почитать Рейчел вслух. Такой поступок очень смутил Рейчел, которая просто ненавидела, когда кто-нибудь ей читал.
Каждая книга являлась для Рейчел тайной. Она прикасалась к ней, трепетно брала в руки, долго держала, ощущая ее вес, вдыхая аромат, который мог ей поведать, где и как долго путешествовала эта книга. Затем она открывала ее настолько бережно и нежно, словно напечатанные слова при одном неловком движении могли исчезнуть со страниц. Затем, просмотрев титульные листы и познакомившись с книгой, она читала, кому посвящалась книга, когда ее нужно вернуть в библиотеку, и погружалась в первую главу, забыв обо всем на свете и не замечая ничего вокруг, пока не переворачивала последнюю страницу, дочитав все до конца. Вернувшись снова в реальный мир, лежа на своей кровати, она чувствовала необыкновенную усталость и ликование. Во время чтения за столь короткий промежуток времени Рейчел выигрывала битвы, переживала немыслимые приключения, боролась со злом и радовалась победе добра. Она стала удивительно быстро читать.
Появление помощницы библиотекаря в ее спальне Рейчел восприняла как святотатство. Тем более, что библиотекарша, очевидно, выбрала свою профессию из-за стремления навести порядок во всем, но отнюдь не из-за любви к книгам. Читала она плаксивым писклявым голосом. Рейчел почему-то сочла, что выбор пал на книгу «Алиса в стране чудес» именно из-за розового влажного носика и выступавших, как у кролика, зубов библиотекарши. Впрочем, Рейчел ничего против этого не имела.
– Я опаздываю! Я опаздываю! – читала она, в нервном волнении перелистывая страницы.
Рейчел решила, что единственным выходом для нее будет легкий приступ, грозящий перейти в обострение болезни. Библиотекарша наверняка вздохнула с облегчением, поскольку не ожидала такой зрелой рассудительности от девятилетнего ребенка. Рейчел отличалась какой-то любопытной двойственностью: внешне она казалась наивным ребенком, в тоже время ее внутренний мир выдавал взрослого человека, который постоянно на виду. Это качество всегда привлекало к ней многих людей. Оно также означало, что Рейчел могла по желанию впадать в детство, и эта способность в неудачном замужестве оказывалась ее спасительным утешением.
Именно эта библиотекарша совершенно невольно камня на камне не оставила от идеи об интернате. На лестнице она встретила тетю Беа, которая поинтересовалась, как прошло чтение.
– Ей следует быть вместе с другими детьми ее возраста. Рейчел уже большая, ей пора играть. Ничего хорошего нет в том, что ребенок проводит дни напролет в полном одиночестве. Бедняжка! Ее так жаль!
Тетя Беа потеряла нить рассуждений и задумалась. В самом деле, она многие месяцы переживала за Рейчел. Она понимала, что девочка перестает быть только ребенком. В свои девять лет она была высокой и худенькой. Волосы стали густыми и блестящими. Действительно, за два года, пока она была прикована к постели, иногда казалось, что живыми в ней остались только волосы и огромные, тревожно сияющие, глаза. Тетя Беа заботилась о Рейчел не меньше, чем тетушка Эмили, но только по-своему. Подход тети Эмили отличался экстровертностью и сентиментальностью, а тетя Беа была практичной особой. Она отдавала себе отчет в том, какие сплетни ходят о них по городку, что в один прекрасный день они достигнут Рейчел. Ей хотелось, чтобы этот день наступил как можно позже в жизни Рейчел – вот почему так необходимо было отправить ее подальше отсюда. Тетя Беа понимала, как остро Рейчел нуждалась в опыте познания внешнего мира. Они с тетушкой Эмили обрели вдвоем свое счастье здесь, в этом доме, затерявшемся посреди вереска и ракит в долине реки Девон. Она знала, что после смерти оставит деньги Рейчел, но никогда даже и не помышляла о замужестве, ей и в голову не могло прийти, что это естественный способ существования для женщины. Ей хотелось дать Рейчел образование, чтобы она могла сама зарабатывать себе на жизнь. Всеми своими раздумьями тетя Беа делилась с Эмили, которая становилась с каждым словом все печальней и подавленней.
В конечном итоге, это сводилось к разговору с Рейчел и последующим рыданием Эмили.
Когда тетя Беа вышла из комнаты, Рейчел бросилась в объятия тетушки:
– Не плачь, Эмили. Это же не навечно.
Тетя Эмили так крепко прижала девочку к себе, что едва не задушила ее. Освободившись от объятий, Рейчел взглянула на свою тетушку. Выражение ее лица показалось девочке странным и уязвимым. Рейчел никогда раньше не видела ее столь мрачной и отрешенной. Тетя Эмили прекрасно понимала, что, когда Рейчел уедет из дома и отправится в монастырь, она потеряет свои исключительные отношения с ребенком. В течение всех девяти лет, с того самого момента, как девочку в возрасте нескольких дней принесли в дом, она стала смыслом жизни Эмили.
Эмили была самой заурядной женщиной. Ее любовь к Рейчел вобрала в себя одновременно и материнскую, и чувственную. С младенчества между их телами никогда не существовали никакие барьеры, и Рейчел выросла, наслаждаясь жизнью вокруг тети, весьма эротичным и тактильным способом, так как ее тетушка довольно часто проявляла свою чувственную привязанность. Эмили давала себе отчет в том, что наступит конец их утренним и вечерним ритуалам, как только Рейчел столкнется с иным миром, где подобное поведение окажется неприемлемым. Кроме того, в отличие от тети Беа, Эмили всегда предвидела замужество и обзаведение Рейчел детьми. Мысль о кавалере была навеяна, главным образом, несколькими прочитанными романами Этель Делл. Ей представлялся этакий высокий, темноволосый красавец, обязательно отвешивающий низкие поклоны в пояс. Тетушка Эмили была бы и сама не прочь выйти замуж, однако у нее, как и у многих женщин того времени, первая мировая война скосила возможных кавалеров. Тетушка Эмили всегда была безгранично признательна тете Беа, которая встретилась у нее на пути, когда отец был викарием в Чармауте, и забрала ее с собой в уютный милый домик среди вересковой долины.
* * *Отец тети Эмили, как большинство викариев, редко бывал дома. В семье росли три девочки. Эмили была самой младшей. Семья викария жила в белом квадратном Георгианском доме, расположенном в середине Хай-стрит. Жене викария приходилось много работать. Действительно, и мать и отец усердно трудились во блага Господа и прихожан, поэтому на девочек у них почти не оставалось времени. Разразившаяся первая мировая война сделала их жизни еще тяжелее, поскольку многих мужчин забрали только для того, чтобы они задохнулись в грязи Ла Манша. Те, кто уцелел и вернулся домой, все равно были обречены на смерть от выворачивающего легкие наизнанку кашля после отравляющих газов.
