Эмма Дарси - Королева подиума

Оторвавшись от ее губ, Адам сделал глубокий вдох. Когда Розали открыла глаза, взгляд ее был рассеянным и затуманенным, как будто она сама нырнула с головой в водоворот, но не ожидала, что он окажется таким бурным. Адам снова подумал, не в первый ли раз все это для нее. Слишком она напугана и уязвима. Неужели такая прекрасная женщина никогда в жизни не была с мужчиной, не испытывала страсти?

И что ему теперь делать? Как поступить, чтобы не испугать ее еще больше, а, наоборот, доставить удовольствие? Продолжать атаку, пока она потеряла способность к сопротивлению, или ослабить натиск, чтобы она осознанно, вместе с ним, шаг за шагом поднялась к вершинам чувственного наслаждения? Стремительность может заставить ее забыть о страхе, но какие воспоминания останутся у нее после того, как все будет закончено?

Воспоминания важнее — они должны стать неизгладимыми и очень приятными. Спешка ни к чему хорошему не приведет. Обуздав собственные потребности, Адам нежно коснулся губами ее приоткрытых губ, а затем позволил своему языку осторожно проникнуть внутрь ее рта. Он незамедлительно ощутил, как по ее спине прошла волна дрожи, поднялись, замерли и опустились груди.

— Иди ко мне, Розали, — позвал Адам.

Она не ответила, но тело ее не сопротивлялось, когда он привлек ее к себе. Она полностью доверилась ему, предоставив самому решить, как и когда завершить то, что на самом деле началось не сегодня.

Но если Розали было все равно, где это произойдет, то Адаму — нет. Эта ночь должна запомниться им обоим, а значит, стать особенной и неповторимой. Обняв девушку за талию, он повел ее по дорожке мимо раскидистых кустов жасмина, наполняющего ночной воздух головокружительным ароматом страсти. Среди кустов стояли два шезлонга, но Адам, не останавливаясь, прошел мимо них. Когда к аромату жасмина примешался солоноватый запах моря, Розали поняла, что они идут на пляж, а вскоре увидела море, лениво накатывающее на песок волна за волной. Высоко в чистом небе были рассыпаны мириады ярких звезд.

Что ж, Адам понял все правильно — примитивный акт должен произойти в столь же примитивной, первозданной обстановке. Розали снова овладела тревога — то, что должно сейчас произойти, соединит ее с этим мужчиной. Достанет ли у нее сил разорвать эту связь?

Адам больше не задавался вопросом, почему его так непреодолимо тянет к этой девушке. Он просто чувствовал, что она одна стоит много больше всех тех женщин, длинной вереницей протянувшихся через его жизнь, вернее, постель. И если он потеряет ее, то в его жизни образуется пустота, которую он никогда не сможет заполнить. И тут ему пришла в голову мысль о той единственной связи, которая соединила бы их навсегда. От неожиданности он озвучил эту мысль вслух:

— Ты когда-нибудь думала о том, чтобы иметь собственного ребенка, Розали?

Собственный ребенок…

— В мире и так слишком много детей… — В ее голосе была горечь, порожденная воспоминаниями о собственном детстве.

— Наверное, ты права. — Адам развернул ее к себе и заглянул в глаза. — Но зачем отказываться от того, что так естественно для тебя… для нас? Море, песок, воздух, звезды, рождение новой жизни, которая станет нашим продолжением на земле?

Адам, каждый из нас сделал свой выбор. — И чтобы закончить этот опасный разговор и наглядно продемонстрировать собственный выбор, Розали протянула руки, расстегнула пуговицы на его рубашке и положила прохладные ладони на его обнаженную теплую грудь.

— Ладно, — хрипло согласился Адам. — Но знай, я воспользуюсь этим шансом, который ты мне только что дала.

У тебя нет шанса в том, о чем ты говорил, подумала Розали с облегчением. Сегодняшняя ночь была безопасной, даже если Адам выполнит свое намерение не пользоваться никакими защитными средствами, а к наступлению опасного периода она уже покинет остров. Что ж, новой жизни не суждено зародиться на Тортоле. Но она ничего не скажет Адаму, пусть думает, как хочет, пока…

У Розали перехватило дыхание, когда его умелые пальцы развязали на спине ее топ и отбросили его в сторону. То ли от ночного бриза, то ли от его горящего взгляда ее соски на обнажившихся грудях напряглись и затвердели.

Ни разу за всю свою долгую карьеру модели Розали не чувствовала такой неловкости и уязвимости. На подиуме она просто демонстрировала одежду перед безликой толпой, а здесь… Происходящее было настолько личным и интимным, что под обжигающим взглядом Адама она почувствовала покалывание во всем теле.

Когда он снял рубашку и бросил ее на траву, растущую по кромке пляжа, у Розали перехватило дыхание при виде столь совершенного мужского торса. Большой, мускулистый, сильный, уверенный в себе… Не причинит ли он ей боль? Будет ли нежен и осторожен?

Слишком поздно думать об этом.

Его тело полностью соответствовало его характеру. Сила и выносливость в сочетании с острым умом, решительностью и уверенностью в себе. Если бы у нее родился ребенок от Адама… Стоп! Об этом думать нельзя! То, что она сейчас здесь, с ним… Она и представить себе не могла, что когда-нибудь решится на этот шаг. Все внутри Розали замерло, когда Адам развязал шнурок на поясе своих брюк и они упали к его ногам. Переступив через них, он предстал перед ней во всем великолепии своей обнаженной агрессивной мужественности. Восторг смешался со страхом.

Но она справится со страхом. Она здесь именно затем, чтобы справиться с ним и узнать наконец, что значит быть женщиной. Решение принято, и выбор сделан. Розали расстегнула свою юбку-саронг и с решительностью, которой совсем не чувствовала, отбросила ее в сторону. Взгляд Адама прошелся по ее обнаженному телу сверху вниз и обратно, в глазах его вспыхнуло восторженное одобрение.

— Ты исключительно сложена, — заметил он с быстрой усмешкой. — Хотя тебе наверняка говорили это тысячу раз. Но ты создана не для того, чтобы с важным видом вышагивать по подиуму, демонстрируя тряпки. Это все… ненастоящее.

Адам сделал шаг, протянул руки и нежно провел ладонями по ее плечам и рукам. Дойдя до запястий, он взял ее руки и положил себе на плечи, погладил подмышки, по ребрам спустился к талии, затем ниже, к бедрам, отчего кровь понеслась по венам Розали с утроенной скоростью.

— Ты создана для того, чтобы любить и быть любимой. — Взгляд Адама буквально завораживал ее. — Вот здесь, — он провел рукой по ее плоскому животу, — должна зарождаться и расти новая жизнь. А вот это, — он положил ладони на ее груди, — предназначено для вскармливания ребенка. — Большими пальцами Адам потер горошины сосков, и они в ответ сладостно заныли. — Вот в чем смысл жизни… Розали. И сейчас мы вместе, потому что так предназначено самой природой.