Лавейл Спенсер - Прощение
Он снова подтолкнул ее.
Кусок сухого навоза шлепнулся о его плечо.
- Пусти ее, тебе говорят!
- Да отпусти ее! Она никому не мешала!.. - Еще один кусок помета сбил с него шляпу. Он выпустил Сару, повернулся к толпе. Та не отступила. Лица у людей были мрачные, кулаки сжаты.
- Эй, люди, расходитесь! Никто не запрещал ей печатать. Но только не здесь, в центре города!..
- Гоните его, ребята! Мужчина не должен так обращаться с женщиной!
- Бейте его!..
Все остальное произошло почти мгновенно. С неба посыпался дождь из конского навоза. Толпа надвинулась на Кемпбелла. Он вытащил оружие. Чей-то кулак ударил его в челюсть. Сара вскрикнула, Ноа отпрянул, споткнулся. Раздался выстрел, и за полквартала отсюда Тру Блевинс упал на мешки, которые разгружал из своей повозки. Ноа свалился на спину, подмяв под себя свою шляпу,
Толпа бушевала, как растревоженный муравейник, мелькали кулаки.
Сара закричала снова. Изо всех сил.
- Да перестаньте же! Остановитесь!
И полезла в самую гущу, хватая людей за руки, умоляя прекратить. Она заметила, как снова кто-то ударил Кемпбелла по лицу, вскрикнула и попыталась защитить лежащего на земле.
- Хватит!.. Довольно!.. Пожалуйста!..
Она кричала и кричала - так, что вены вздулись на лбу.
- Да послушайте меня!..
Ее отчаянные крики в конце концов достигли цели: внутреннее кольцо атакующих распалось, шум стих. Люди начали оглядываться вокруг.
Они увидели, что она стоит посреди них на коленях, с безумным выражением лица, волосы растрепаны.
- Что же вы делаете? - выкрикивала она хрипло. - Что же вы?.. Он ведь ваш шериф, ваш товарищ, он только исполняет свои обязанности... Отойдите от него! - Она прижала руки к груди. - Господи, да хватит вам!..
Несколько человек, что нагнулись над лежащим Кемпбеллом, выпрямились. Их кулаки разжались. Они переводили взгляд с Сары на поверженного представителя закона. Взоры их стали проясняться: они начинали понимать и оценивать ситуацию.
По толпе поползли выкрики:
- Хватит... Довольно... Отойдите... Дайте ему подняться...
- Ты в порядке, Ноа? - робко спросил кто-то. Еще кто-то протянул ему руку. Кемпбелл оттолкнул ее, сам поднялся на ноги. Из носа у него шла кровь, губы были разбиты, левой рукой он растирал ребра. Прямо на глазах лицо его начало распухать.
В наступившей тишине очень громко прозвучал голос со стороны улицы:
- Тру Блевинса застрелили!
- О Боже, - прошептал Ноа и шагнул в толпу, расступившуюся перед ним.
Потом он побежал. Он подбежал к повозке, взял Тру Блевинса за плечи, осторожно перевернул его, положил на мешки с зерном, которые тот только что разгружал.
Глаза Тру затуманились, но он с усилием улыбнулся.
- Попали в меня, старина.
- Куда?
- Кажется, что всюду...
Голос его слабел, перешел в кашель. Тру со стоном прикрыл глаза.
- Позовите врача! - Кемпбелл снова повернулся к Тру, нагнулся над ним, увидел кровь на его замызганном жилете, сказал непривычно мягко:
- Тру, прости меня. Не вешай носа, парень. Не умирай, пожалуйста. - Он выпрямился, снова закричал: - Я сказал, позвать врача, черт вас всех побери!
- Он уже идет, Ноа, - тихо проговорил кто-то рядом с повозкой. - Вот, возьми, если нужно...
Говоривший протянул Кемпбеллу носовой платок.
- Нет! Не прикасайтесь к нему ничем грязным! - Дэн Терли, местный врач, уже подбегал с черным чемоданчиком в руке.
- Скорей, док! - закричал Ноа. - Помоги ему!
Высокий худощавый мужчина в рубашке с засученными рукавами вскарабкался на повозку и нагнулся над Тру.
- Поехали, - сказал он, откидывая полы жилета Блевинса и начиная расстегивать ему рубашку. - К моему дому... Ноа, а как с тобой? Нужна помощь?
- Нет, у меня все в порядке, док. - Раздался щелчок бича. Повозка тронулась.
- Тогда отправляйся по своим делам, Ноа, - велел доктор. - Ты мне не сможешь ничем помочь, если будешь крутиться рядом. Я сообщу тебе о результатах, как только сам буду их знать.
- Но, док... Я же тот самый, кто подстрелил его!
- Он в хороших руках, Ноа. - Доктор внимательно взглянул на Кемпбелла. - Иди!
Тот кинул последний взгляд на Блевинса, дотронулся до его загрубелой руки, сказал:
- Тру, ты не сваляешь дурака? Скажи, старина... - С этими словами Кемпбелл спрыгнул с повозки, но остался стоять на дороге, провожая ее глазами. Кадык на его горле ходил ходуном, грудь теснило.
- Не отмочи ничего такого, Тру. Прошу тебя. - Прошло немного времени, и он встрепенулся, провел тыльной стороной ладони по носу, проверяя, унялась ли кровь, и почувствовал, что его беспокойство о Блевинсе уступило место новой вспышке гнева. Он снова направился к большому дереву, где еще стояло немало людей, несколько притихших после всего случившегося. Когда он приблизился к ним, многие опустили глаза. Люди переминались с ноги на ногу и были похожи на могильщиков вокруг открытой могилы. Все посторонились, пропуская его, и он шел прямо к Саре Меррит, с каждым шагом ощущая нарастание ярости. За всю свою жизнь ему ни разу не хотелось поднять руку на женщину, но сейчас он чувствовал непреодолимое желание, греховное желание садануть кулаком в это удлиненное худое лицо - и сделать так в отместку за то, что случилось с Тру. Чтобы она тоже упала, и валялась, и хныкала, и чтобы ей было так же плохо, как бедняге Блевинсу... Какая будет жуткая потеря, глупая потеря, если Тру умрет! И все из-за этой упрямой самоуверенной "делательницы добра", которая отказывается подчиняться самым простым правилам и законам.
Сара стояла, тоже притихшая, как и остальные, прямая, словно Столб Свободы, что высился неподалеку от нее, в руках она держала револьвер Кемпбелла.
- Я очень сожалею, - прошептала она, отдавая ему оружие, глядя в его лицо с синяком под левым глазом и полосками крови на щеках и подбородке.
- Заткнитесь! - рявкнул он, выхватывая у нее из рук кольт и сдерживая желание дать ей пощечину. - Меня не интересуют ваши сожаления.
- Он умер?
- Не совсем.
Он вложил револьвер в кобуру, нагнулся, чтобы поднять свою изувеченную шляпу.
- Но вам придется отвечать, если это случится... Эй, вы! - взревел он, поворачиваясь к остаткам толпы и тыча в них шляпой. - Говорю вам в последний раз: очистите улицу!
Словно потревоженные тараканы, все стали расползаться в стороны. Кемпбелл стукнул кулаком по шляпе, и она приняла почти прежний вид.
- Сукины дети! - пробормотал он, с отвращением нахлобучивая свой головной убор.
Затем он сказал, кривя губы и не глядя на того, к кому обращался.
- Сара Меррит, - глаза его были устремлены на Столб Свободы, наличие которого помогало ему хоть как-то сдерживать свои эмоции, - вы арестованы за нарушение спокойствия, за деятельность без разрешения, за провокацию насилия, и я был бы рад, если бы вы сейчас снова отказались подчиниться, потому что тогда я имел бы удовольствие связать вас, заткнуть рот кляпом и протащить за волосы по улице!
