Беверли Бартон - Самый желанный мужчина
Макс обнял мать за плечи, едва ли не оттаскивая от гроба. Она льнула к Максу, жалобно всхлипывая, ее руки в черных перчатках крепко держали его запястье и плечо. Он усадил ее на первый ряд — два ряда по обе стороны от прохода были отведены для самых близких родственников. Макс отстранился от матери, но она потянулась к нему с жалобной просьбой:
— Макс, не оставляй меня!
Макс наклонился к матери, взял ее за руки и прошептал:
— Мама, я должен быть в другом месте. — Он посмотрел на сестру, которая сидела по левую руку от Джорджетт торжественно, как статуя. — Меллори остается с тобой, а я вернусь сразу же, как только смогу.
Джорджетт кивнула, но Макс чувствовал, как дрожат ее руки. Он подумал о том, что без Луиса его бедная мать будет чувствовать себя совсем потерянной. Он посмотрел на Меллори. Та ответила ему безучастным взглядом.
— Позаботься о маме до моего возвращения.
Сестра не ответила.
— Меллори!
— Я тебя слышала, — откликнулась она.
Макс окинул взглядом скамьи, отведенные для родственников. На первой скамье с левой стороны сидели его мать и сестра. Рядом с Меллори, обнимая ее за плечи и иногда заботливо поглаживая, сидел дядя Перри — с мутными глазами, но, слава Богу, трезвый. Во втором ряду сидели несколько дальних родственников Луиса, некоторых Макс никогда раньше не видел. На первой скамье справа сидела тетя Кларис вместе с Ноуэллом Ландерсом. По другую сторону от Кларис сидела Ивонн Картер.
— Во втором ряду справа гордо восседали родственники со стороны Десмондов, задрав свои аристократические южные носы, хотя ни один из них не носил фамилию Десмонд. Среди них не было ни одного более близкого родственника, чем троюродные братья и сестры. Их родство было весьма отдаленным, в лучшем случае это были двоюродные братья и сестры Кларис.
Идя по проходу, Макс заметил Уэллсов — отца и сына, они сидела рядом. Роско Уэллс, старый мерзавец, когда-то был куклуксклановцем, но потом сменил идеологию, чтобы приспособиться к новым временам и современным избирателям. Ему было под семьдесят, но он все еще пытался сохранить определенную власть над своими детьми, которые не слишком его почитали. Гарленд, которого друзья называли Гар, внешне походил на отца, такой же невысокий, коренастый, с таким же громким заразительным смехом, но представлял собой как бы смягченную версию харизматичного отца. И был намного лучше Роско как человек.
Сэнди сидела на два ряда дальше, чем отец и брат, — разделявшее их расстояние красноречиво говорило само за себя. Сэнди во всех отношениях была дочерью своей покойной матери: такая же дружелюбная, отзывчивая, всегда готовая помочь, — она считала своим долгом исправить многое из того, что натворил отец до того, как перевоспитался. Когда Макс проходил мимо ряда, в котором сидела Сэнди, она встала и протянула ему руку. Он задержался, чтобы ее обнять, и получил от нее поцелуй в щеку, потом быстро разжал объятия и зашагал дальше. Приближалось время похорон, и Макс хотел еще раз вместе с Маккоем Трендаллом все проверить, убедиться, что все его распоряжения выполнены и все будет исполнено в точном соответствии с его инструкциями. Луис достоин самого лучшего.
Маккой встретил Макса в холле и отвел в сторону.
— У нас все под контролем, можете не беспокоиться. Я обещаю, что все пройдет без сучка без задоринки.
— Уличный громкоговоритель работает? — Макс посмотрел в открытые двери на улицу, где собралась большая толпа.
— Прекрасно работает, я лично проверил.
Макс кивнул, пожал Маккою руку и быстро устремился через толпу, собравшуюся в холле. Ему пришлось задержаться, чтобы пожать несколько рук, после чего он сбежал в мужскую комнату. К счастью, там было пусто. Макс достал из кармана мобильный и маленькую черную телефонную книжку, набрал нужный номер.
— Это Максимилиан Деверо, — сказал он. — Я звоню, чтобы проверить…
Голос на другом конце провода заверил Макса, что новоорлеанский джаз-банд, который Макс пригласил играть на приеме в Белль-Роуз после похорон, уже приехал и находится в особняке. Макс вздохнул с облегчением. Луис любил джаз, бывало, они вдвоем ездили в Новый Орлеан гульнуть. Макс считал что в день похорон Луиса уместна только та музыка, которую он любил.
Макс посмотрелся в зеркало над раковиной и заметил, что его галстук слегка съехал набок. Он поправил галстук, расправил плечи и решительно вышел. Через несколько часов все закончится, вся эта помпезность останется в прошлом, и смерть Луиса станет повседневной реальностью, в которой ему придется жить.
Идя по церкви и подходя к первому ряду, Макс услышал какое-то перешептывание. Он насторожился, инстинкт подсказывал, что что-то не так. Перешептывание стало громче, и наконец он отчетливо услышал, как кто-то произнес имя Джоли. У него внутри все напряглось. Он остановился возле третьего ряда слева от прохода и медленно повернул голову. И тут же тихо выругался.
По проходу, высоко подняв голову, с решительным выражением лица шла молодая женщина в простом бежевом льняном костюме. Она мало походила на пухленькую девушку-подростка, которую помнил Макс, однако он ее узнал. Эта элегантная дама с женственными формами поразительно походила на свою мать и теток. Без сомнения, это была истинная Десмонд. Золотистые волосы собраны во французский пучок. Квадратный подбородок, пухлые губы, аура превосходства, которая буквально сочится изо всех пор. О ее принадлежности к Ройялам говорили только глаза: они были такого же глубокого синего цвета, какими были глаза Луиса, такие же унаследовала от отца Меллори.
Итак, блудная дочь все-таки вернулась и сумела устроить из своего появления заметное событие. Все взгляды были обращены к ней, а весть о ее появлении передавалась из уст в уста и распространялась по всей церкви со скоростью степного пожара.
«Хочешь ты этого или нет, ты обязан это сделать, — приказал себе Макс. — От тебя этого ждут».
Он сделал несколько неуверенных шагов в сторону Джоли Ройял, ноги его отяжелели, словно налились свинцом. Джоли шла прямо к гробу отца. С секунды на секунду ее увидят Джорджетт и тетя Кларис, и их реакция на появление Джоли будет разной, диаметрально противоположной, но равно драматичной.
Макс заставил себя действовать. Он обогнал Джоли и остановился перед ней, преграждая путь к алтарю. Она остановилась и с дерзким видом посмотрела ему в глаза, в ее лице чувствовалось напряжение.
— Джоли, я Макс Деверо, твой сводный брат.
Макс не прикоснулся к ней — не посмел. Он боялся, что может поддаться искушению обхватить ее длинную белую шею и задушить.
