Галина Хребтович - Пари (СИ)
— Ты… с ума сошел? — Она задыхалась.
— Да, из-за тебя. — Он неуклонно пытался увести ее за собой.
— Эй, куда мы идем? — она остановилась.
Тогда он вдруг подхватил ее на руки и понес куда-то в сторону кухни.
— Что ты делаешь?! Отпусти, уронишь еще! — яростно зашипела девушка, но он только крепче прижал ее.
Даша попыталась вырваться, и только после этого он опустил ее на пол.
— Так, все, я ухожу, пора покончить с этим…
— Ты права, давай покончим с этим, — он слишком быстро для выпившего выбросил руку, перегородив ей дорогу. Второй рукой он тоже оперся на стену, захватив ее в капкан, — мы хотим друг друга…
— Только не я!
— Зачем ты лжешь?
— Даня… ты мне тоже очень нравишься, но мы едва знакомы…
— Вообще-то уже полгода.
— С одногруппниками я четыре года знакома, но это же не повод…
— С одногруппниками? — он криво усмехнулся, — а с ними у тебя было так? — он склонился провел губами по шее, отчего ток прошелся даже по кончикам ее пальцев.
«О, черт! Что же ты делаешь?..»
Он стоял немыслимо близко, ловя ее дыхание, пока рука медленно скользила по телу. Все внутри перевернулось, дыхания перестало хватать, что стало заметно по ее вздымающейся груди.
— Ты не можешь…
Уголок его губ чуть заметно дернулся.
— Могу, — губы заскользили над вырезом, между ними словно пролетела крошечная молния.
Девушка прерывисто вздохнула, когда его рот начал путешествие от ее шеи к изгибу плеча, а рука подкралась к груди, обводя пальцами крохотный бугорок на вершинке. Из горла вырвался тихий стон протеста, Данил приподнял голову, пристально глядя в ее глаза, опьяненные возбуждением:
— Послушай, всего один раз. И мы сможем избавиться от этого наваждения…
Как точно он сказал. Это наваждение. Ведь она не любит его нисколечко. Да и он любит другую, она сама видела.
Стоп! Ну и пусть наваждение! Что ж теперь, прыгать в постель к каждому, от кого сносит крышу?!
…К каждому?.. Кому она врет? Такое с нею впервые. Ее раздирали противоречия, волна вожделения разбивалась о холодный разум.
Его шепот, чуть хрипловатый, невыразимо чувственный, проникал ей под кожу, обещая, опутывая…
Она отчаянно надеялась, что он еще не заметил, как у нее подкашиваются ноги.
— Я обещаю тебе, сладкая моя…
— Я не соглашалась…
— Ты согласишься.
— Ты… ты… — она хотела возмутиться его наглым вторжением, когда он прошелся по ее груди бесстыдными губами, потянув вниз одежду… но вместо этого завела руку ему за голову, приникла к его губам, коснулась острым язычком его языка. С удовольствием провела ладонью по горячей коже под рубашкой, ее рука замедлилась, когда она ощутила под пальцами напрягшиеся мышцы. О, да — она помнила, какое у него тело — такое разве забудешь?
Сквозь туман сознания пришло понимание того, что она согласилась с ним. Наверное, это ужасно, но она не испытывала никаких угрызений. Дарья провела ноготками второй руки по спине, тихо прошептала его имя. Он отозвался моментально, резко выдохнул, и, взяв ее за попку, крепко прижал к себе. Куда и подевалась вся нежность, он, похоже, решил все сделать прямо здесь, в коридоре.
— Эй, — она перевела дыхание, — не горячись…
Даня не мог припомнить, чтобы прикосновения женщины возбуждали его сильнее. Он стукнул ногой, распахивая невидимую в темноте дверь, и втаскивая ее за собою, и они рухнули на диван.
…Даша глядела на лицо Данила, лежащего под нею, на его улыбку — почему она, улыбка в смысле, так на нее действует? Она склонила голову, продолжая упоительный поцелуй. Он прав, она действительно ни с кем не испытывала ничего подобного, захлестнувшее ее возбуждение отзывалось внизу живота… Как давно у нее не было близости с мужчиной. С этим она готова была нарушить все те правила, которые установила сама себе. Смешаться с его запахом, чувствовать его руки, его кожу… Чувствовать его внутри себя, слиться с ним… Даша громко застонала, когда он проник в нее. Настолько громко, что парень был вынужден слегка прикрыть ее рот рукою, а потом ему стало все равно до того, услышит их кто-нибудь или нет. Удовольствие, острое, ни с чем не сравнимое, захватило его. Боже, почему она такая тесная?.. Он стиснул зубы, пытаясь продержаться дольше, отвлечься… но как можно отвлечься, когда перед глазами эти рыжие волосы, закрывающие их от мира, когда она склоняется над ним (ведьма… настоящая ведьма). Он видел капельки, выступившие над верхней губкой, такой аппетитной, такой сладкой… и глаза, затуманенные желанием. А ее стоны не давали никакой возможности сдержать собственное возбуждение.
…Она слышала как колотится его и ее сердце, дыхание постепенно восстанавливалось, мысли прояснялись…
Боже мой! Что же они натворили!!!
Она попыталась скатиться, но он быстро перевернулся вместе с нею, подмяв ее под себя:
— Эй, ты куда?!
— Я… пойду… эмм… надо быстро расходиться, пока никто не узнал. Как раз уже пора.
— Глупенькая, все только начинается, — он едва заметно коснулся языком у основания шеи, обжигая горячим дыханием, — неужели ты думаешь, что я так легко отпущу тебя? Тем более теперь, когда я убедился, что ты такая… такая горячая, — и легонько прикусил ее сосок, отчего Даша охнула и выгнулась. Теплые ладони легкими касаниями путешествовали по телу, ища потайные местечки.
— Но ты же… ты же только что… — Даша не могла говорить, отвлекаясь на его дразнящие прикосновения.
— Ты тоже… — поддел он ее. — Не знаю, когда смогу опять заполучить тебя… Ты так непредсказуема, а я так долго хотел тебя…
Она не стала протестовать…
* * *Дарья проснулась, уже второй раз за сегодняшний день.
О, черт!
Она зажмурилась, но знала, что когда снова откроет глаза, чужая комната никуда не денется.
Даша осторожно огляделась. Она была одна. Одна посреди разобранной постели — молчаливого свидетеля ее падения. Девушка мысленно застонала. О чем она вообще думала?! Вот и вляпалась! Запоздалые угрызения не заставили себя ждать!
Попытавшись встать, Даша чуть не застонала уже вслух — тело отказывалось повиноваться, что и неудивительно — все свои упущенные за последние два года возможности она наверстала за это утро.
Стараясь не шуметь, она поспешно собирала вещи, останавливаясь только затем, чтобы натянуть на себя что-нибудь. Как назло, никак не удавалось найти вторую туфельку. Даша в отчаянии заглянула под диван — злополучный предмет туалета каким-то образом оказался в самом дальнем углу. Впрочем, это закономерно, учитывая недавнюю лихорадочность. Пришлось стать на коленки, рискуя порвать уже надетые чулки, и медленно проползти вперед. Потянув за краешек каблука, Даша обнаружила под диваном еще один предмет — чью-то губную помаду. О, Боже! Как унизительно… Она со всей возможной поспешностью устремилась назад, а это было весьма затруднительно, учитывая, что ей пришлось давать задний ход на коленках. Наконец, раскрасневшаяся и злая, она смогла выпрямиться, упершись… в невесть откуда взявшегося Даню. От неожиданности она вскрикнула. Парень поморщился, похоже, у него сильно болела голова.
