Даниэла Стил - Любящая

— Если это единственная причина, то я буду приглашать тебя, причем очень часто! — улыбнулся Айво, стараясь не смотреть на груду почты, накопившейся за время его отсутствия. Потом он все-таки сказал: — Господи, погляди на это, Беттина…

— Лучше не смотреть. Это мне напоминает о папе. Когда он уезжал всего на несколько дней, собиралась куча писем.

— Это еще что! Уверен, что в редакции гораздо больше.

Айво устало провел рукой по глазам и отправился на кухню. Матильда таинственным образом куда-то запропастилась. Он думал, что она будет его встречать.

— Где Матти? — Беттина угадала его мысли. Она привыкла так звать Матильду с самого раннего детства.

— Не знаю. Могу предложить сэндвич. Я ужасно проголодался.

Беттина кротко посмотрела на Айво.

— Я тоже. На торгах было не до этого, а сейчас вдруг аппетит разыгрался. — Тут она вспомнила: — Кстати, Айво, по поводу стола, — и Беттина осуждающе посмотрела на него, однако в ее взгляде не было резкости.

— Какого стола? — недоуменно спросил Айво, орудуя на кухне. — Надеюсь, найдется что-нибудь съестное.

— Зная Матти, можно с уверенностью сказать, что еды хватит на целый полк. Но ты не ответил на мой вопрос. Как насчет стола?

— А что — насчет стола? Он твой.

— Нет, он папин. А теперь — твой. Почему ты не забрал его к себе после смерти папы? Ты же знаешь, он бы это одобрил.

Беттина с любовью смотрела на Айво, который в этот момент повернулся к ней спиной, копаясь в холодильнике.

— Будет тебе. Ты сможешь написать за этим столом пьесу, и хватит разговоров.

Пока еще было преждевременно говорить с ней о том, что он задумал.

Беттина вздохнула. Что ж, придется вернуться к этому разговору когда-нибудь еще.

— А почему ты не хочешь, чтобы я приготовила поесть?

Айво не удержался, протянул руку и поправил ей волосы. Когда он заговорил, голос его был хрипловат, но нежен:

— Сегодня ты очень красивая, в этом черном костюме.

Она долго ничего не отвечала, затем встала, прошла сзади него, собираясь приступать к приготовлению обеда. Он старался не встречаться с ней взглядом и, улучив момент, когда она повернулась к нему спиной, спросил:

— Почему ты мне не все рассказала, Беттина? Я чувствую: ты что-то скрываешь.

Он понял, что сказал глупость. Вся мебель, приобретенная ее отцом, пошла с аукциона — до последней полочки. Естественно, ей не до веселья. И все же он чувствовал — дело не только в этом. Слишком уж у нее огорченный вид.

— Ты ничего не хочешь мне сказать?

— Я продала квартиру.

— Что? Уже?

Беттина молча кивнула.

— И когда она переходит к новым владельцам?

Беттина посмотрела в сторону, стараясь сохранять спокойствие.

— Завтра. К обеду я должна освободить помещение. Так записано в контракте.

— Какой идиот надоумил тебя сделать это? — с негодованием спросил Айво, протянув ей обе руки. — Хотя я догадываюсь кто — адвокат твоего отца. О, Господи!

Теперь, когда Айво держал ее в своих объятиях, Беттине уже не было так пугающе-тревожно.

— Девочка… девочка моя. Вся мебель, и вот, пожалуйста, — квартира. Господи, как тебе сейчас тяжело.

Он утешал ее, чуть покачивая, словно ребенка, В его руках Беттина вдруг почувствовала себя защищенной от всех невзгод.

— Да, Айво, да… Мне кажется, — тут у нее на глаза навернулись слезы, — мне кажется, что меня лишили всего, что я имела… Ничего не осталось. Одна в пустой квартире. Всему конец. У меня нет прошлого. Ничего нет, Айво. Ничего.

Беттина рыдала в его объятиях, и он лишь крепче сжимал ее.

— Беттина, однажды все станет по-другому. Однажды ты оглянешься назад, и все, что было, покажется тебе тяжелым сном. Словно это произошло не с тобой. Все пройдет, любимая, все пройдет.

Айво со своей стороны хотел сделать все возможное, чтобы все прошло и она побыстрей забыла о своих бедах. Поэтому, перед отъездом в Лондон, он принял решение, но не был уверен, что сейчас настало время говорить об этом. Он ждал, когда она успокоится, чтобы расспросить ее обо всем. Он проводил Беттину в гостиную и усадил рядом с собой на диван.

— Что ты собираешься делать завтра, когда придется съехать с квартиры?

Она тяжело вздохнула и посмотрела на Айво.

— Пойду в гостиницу.

— А сегодня?

— Переночую на прежнем месте.

— Зачем?

Она собиралась сказать: «Потому что там мой дом», но поняла, что это прозвучит неубедительно — ведь теперь это не дом, а пустая квартира.

— Сама не знаю. Может, потому что больше такой возможности не представится.

Он заботливо посмотрел на Беттину.

— Ну и что, разве есть в этом какой-то смысл? Ты долго жила там, с этим домом у тебя связано много воспоминаний. Но теперь все ушло, дом опустел. Он пуст, как тюбик, из которого выдавили всю зубную пасту. Так стоит ли держаться за лишнее мгновение? — и, придав взгляду и голосу еще большую проникновенность, он продолжил: — Думаю, лучше всего будет съехать оттуда сегодня же.

— Сегодня? — испугалась Беттина, разом став похожей на ребенка. — На ночь глядя?

— Да, сегодня вечером.

— Надо ли?

— Поверь мне, так лучше.

— Но я еще не заказала номер, — она хваталась за соломинку, только бы отложить решительные действия.

— Беттина, я давно хотел тебе сказать, да все чего-то ждал. Оставайся здесь.

— С тобой? — испуганно вскричала Беттина, и он засмеялся.

— Не совсем. Не думай, что я — старый развратник. Ты будешь жить в комнате для гостей. Ну, что скажешь?

Действительно, в его предложении не было ничего постыдного. Беттина вдруг очень смутилась.

— Право, не знаю… Наверно, я могу остаться здесь… на одну ночь.

— Нет, я вовсе не так это себе представлял. Мне хочется, чтобы ты здесь поселилась, пока не подыщешь себе квартиру, — увещевал Айво. — Что-нибудь поскромней, и подходящую работу. Матти стала бы о тебе заботиться. И мне было бы спокойнее, если бы ты жила здесь, в тепле и в холе. Мне думается, и отец не возражал бы. Более того, он не раз говорил мне нечто подобное. Ну так как, Беттина?

Он испытующе посмотрел на нее, и глаза у нее начали медленно наполняться слезами.

— Я не могу, Айво, — покачала она головой и отвернулась. — Ты так добр ко мне, и я ничего не могу дать тебе взамен. Вот и сегодня… этот стол… Я не могу даже…

— Тш-ш-ш, перестань, — он опять обнял ее и начал осторожно гладить ее волосы. — Все хорошо. — Он старался развеселить Беттину: — Если ты все время будешь плакать, тебя выгонят из гостиницы.

— Я не буду плакать все время, — всхлипнула Беттина и взяла у него заботливо протянутый носовой платок.