Светлана Демидова - Прошу руки вашей жены
– И?
– И дальше уже начну действовать сама.
– Ну-у-у что-о-ож… – протянула Вера. – Я не против, только мне нужны гарантии.
– Какие еще гарантии?
– Вы должны гарантировать, что откажете моему мужу от вашего дома и вообще… от всего.
Хозяйка квартиры сатанински расхохоталась. Эта Вера думает, что она самая умная. Ишь, распланировала все за всех! Не на ту напала!
– Нет, милейшая! – все еще захлебываясь смехом, начала она. – Как там у классиков: «Утром деньги – вечером стулья. Вечером стулья – утром деньги». Если мы с Архиповым устроим друг друга, тогда ваш супруг будет абсолютно свободен.
– Деловой подход! – Вера кивнула красивой головой и встала с кресла. – Я согласна. Когда договорюсь с Архиповым о посещении ресторана или кафе, вас непременно извещу. Ваш телефон у меня есть. Всего хорошего! – И жена Григория Осипчука царственно выплыла из комнаты.
Когда за ней захлопнулась входная дверь, Майя подошла к зеркалу и заглянула себе в лицо. На нем явственно читалось недоумение.
Даша стояла на собственной кухне, упершись лбом в стекло. Сначала оно приятно холодило, но вскоре приобрело температуру ее тела и принялось противно поскрипывать. А что, если нажать на него посильнее? Стекло треснет, расколется на куски и она, Даша, раскинув в стороны руки, будто крылья, вылетит на волю из этой кухни, которую уже ненавидит. Другим образом вырваться отсюда невозможно. Они живут с Митей как чужие люди, как соседи по коммунальной квартире. Юлька, чувствуя, что между папой и мамой происходит что-то нехорошее, стала раздражительной и плаксивой. Она ничего не спрашивала, но постоянно находилась во взвинченном нервозном состоянии, будто постоянно ожидая подвоха с родительской стороны.
Вчера днем Даша опять была у Вани в больнице. Он лежал в НИИ скорой помощи на Будапештской улице с тяжелой травмой головы. К нему только-только начали пускать посетителей. Но когда бы Даша ни пришла, в палате Лукьянова уже всегда находилась жена. Возможно, она и ночевала возле мужа. Палата была платной, а в таких часто предусмотрено место для родственников. Когда Даша первый раз пришла к Ивану и встретила глазами удивленный взгляд его жены, ей пришлось сделать вид, что она ошиблась дверью. Она быстрым шагом на странно подгибающихся ногах прошла в конец коридора и опустилась на потертый кожаный диванчик. Ей пришлось обнять себя за плечи, потому что они неприятно дрожали, потом потереть ладонями ватные колени. Даша не сразу поняла, отчего на нее вдруг напала такая слабость, а когда поняла, в дополнение ко всему выше перечисленному ее тело еще и покрыла липкая испарина. Вот же в чем дело! Она, Даша, только что видела Ванину жену! ЖЕНУ! Мало того, что женщина оказалась очень красивой, по ее лицу было видно, что она смертельно любит мужа и очень беспокоится о нем. Даша почувствовала себя злобной ядовитой змеей, которая вползла в чужую жизнь и разрушила ее. К тому же было совершенно очевидно, что она не сможет соперничать с такой красавицей. Хоть Лукьянов и объяснялся в любви ей, но на самом деле наверняка любит свою жену. С Дашей он… так только… потому что в юности они ничего толком не успели… Наверняка…
Почему же ей так плохо от осознания всего этого? Она же сама убежала от Вани! Если бы она не убежала, ничего не случилось бы. Не было бы этой элитной палаты… потому что Даша смогла бы заслонить Ванечку от Мити собой. Если бы она осталась с Лукьяновым, то… то могла бы быть на месте его жены. Да! Рядом с Ванечкой сейчас сидела бы не эта ослепительная женщина, а она, Даша… Как же ей хотелось быть на ее месте!
И почему его жена не уходит? Ваня говорил, что у них двое детей… кажется, мальчики… Да… Сашка и Сережка… Их же надо как минимум кормить… Впрочем, эта женщина наверняка детьми не занимается. У таких красавиц должны быть на побегушках всяческие мамки, няньки, гувернеры…
Заметив, что дверь палаты чуть приоткрыта, Даша поднялась со своего диванчика и подошла поближе. Она встала чуть-чуть наискосок от выхода из Ваниной палаты, будто бы дожидаясь своего больного из перевязочной или процедурного кабинета, и принялась ждать ухода лукьяновской жены. Она не уходила. Ничего, кроме ее прямой спины, увидеть в палате тоже было нельзя. В конце концов на Дашу, стоявшую столбом у перевязочной, начали с подозрением коситься медсестры, а одна толстая пожилая женщина в запачканном зеленкой халате, возможно санитарка, даже участливо спросила:
– Кого ждешь-то, девонька?
– Родственников больного! – выпалила Даша первое, что пришло в голову.
– А-а-а! Ну-ну! – закивала санитарка и переваливающейся утиной походкой направилась к буфетной комнате, где уже гремели тарелками и столовыми приборами, готовясь кормить больных ужином.
Дождаться ухода Ваниной жены Даша так и не смогла ни в тот день, ни в последующие. Видимо, в палате Лукьянова был предусмотрен и туалет, и душ, поскольку его красавица не вышла из палаты ни разу. Не дожидаясь, пока по коридору покатят тележки с едой, Даша пошла к выходу из отделения.
…Когда Даша приехала домой после встречи с Ваней в отеле «Парус», Митя ждал ее на лестнице.
– Где ты была? – тут же спросил он, как только она вышла из лифта.
Даша остановилась в сильном замешательстве, потому что так и не удосужилась придумать, что сказать мужу.
– Ты была… с ним? – рявкнул он на весь подъезд.
Даша вздрогнула. Кого он имеет в виду? Хотя… какая разница. Она действительно была с НИМ, а потому сказала одно слово:
– Да.
– Ты… ты… – Митин голос как-то сразу осип. – Ты… спала с ним?
– Да, – опять честно призналась Даша. Изворачиваться было выше ее сил. Все надо кончить сегодня же и сразу. Она взглянула на мужа и тяжело содрогнулась. Его лицо было страшно: воспалившиеся глаза ввалились, от носа к губам пролегли тяжелые складки.
– И кто же он? – прошептал Митя.
Даша видела, что слова даются ему с трудом. Ему было очень плохо и больно, но любые хирургические операции надо проводить быстро. Резать нужно одним движением. Нельзя растягивать страдания надолго.
– Он… он… Ваня… – начала она, запинаясь, а потом твердо и четко закончила: – Иван Лукьянов.
Митя посмотрел на нее с недоверием. Чувствовалось, что он не мог даже предположить, что соперником станет тот же человек, с которым он уже все решил в юности. Даша собралась с силами и сказала:
– Да, именно он. – Потом подумала еще с минуту, и за эту минуту перед ее мысленным взором промелькнул весь вечер. Она вспомнила нежное прикосновение Ваниных губ, его знакомый родной запах и добавила: – Я люблю его. Прости… Я не собиралась тебя обманывать. Хотела сначала удостовериться, что люблю…
