Развод. Вина предателя - Катя Лебедева
Алиса бросается ему на шею и крепко обнимает. Господи, ну почему между ними такая любовь? Почему ее заслужил он, а не я? Да, может быть, я сейчас неправильно говорю, но почему отцу так легко досталась ее любовь, а мне, как бы я за нее не боролась, почти ничего не перепадает?
Минут через пятнадцать этот концерт по заявкам заканчивается, и с трудом отбившись от дочери, Саша уезжает. Мы машем ему в окно рукой.
Я спокойная Алиса, вся в слезах. Этот день навсегда изменит нашу жизнь, я уверена. Не знаю, в какую сторону, но изменит, в этом не сомневаюсь.
Гадкое предчувствие не хочет покидать сердце. Я все жду, что что-то должно случиться, словно сама призываю, но мне не верится, что все может быть вот так просто и гладко.
Едва его машина скрывается за воротами, Алису прорывает окончательно. Не знаю почему, но в этот раз она куда более остро реагирует на то, что отец поехал в командировку.
Отпускаю ее в свою комнату, потому что она не хочет со мной находиться, кричит, обвиняет, что это все из-за меня, что я не уговорила папу остаться, а должна была. У меня сердце кровью от всего этого обливается, но мне сейчас надо срочно собрать наши вещи.
У нас у самих уже скоро поезд, а надо еще добраться до вокзала. Поэтому, пока она сидит в своей комнате, прижимая свое плюшевое чудо к груди, а я собираю чемодан, чувствую себя самой ужасной матерью, но. Эта истерика надолго. Я не смогу ее быстро успокоить, а время сейчас очень ценно. Второго шанса может не быть. Кажется, что весь мир против меня, но я все равно продолжаю бороться.
Даже сломавшаяся молния на чемодане ничуть не сбивает моего настроя. Да я психую, мне приходится брать дорожные сумки, предварительно проверив молнии. Нести будет тяжело, но теперь я беру только самое необходимое, а не с запасом.
Когда с моими вещами покончено, иду к Алисе, не застаю ее в комнате и слышу, что она в игровой. Отлично, собираю ее вещи, пока она не видит. Сейчас лишние вопросы мне ни к чему.
Душу не покидает тревожное чувство все как-то легко, все слишком идеально. Не знаю, может быть, я слишком заморачиваюсь на этот счет, но мне, правда, как-то немного не по себе. Слишком уж велика удача. Разве так бывает?
Наверное, бывает. Мне просто нужно успокоиться и ни о чем не думать. В первую очередь сейчас мне нужно думать именно о себе, именно о своих чувствах, вернее, о своей безопасности.
Детей то Саша не тронет, он их любит, а вот я… я уже не знаю, что между нами и кто я для него. Я просто знаю, что шестнадцать лет так просто не проходит, и мне очень больно, очень страшно. В этот момент мне не хочется этого делать, но я вынуждена.
— Да, алло, — застегивая молнию на детской сумке, и зажав телефон между плечом и ухом, отвечаю Наташе.
— Я надеюсь, ты не передумала? — спрашивает подруга.
— Нет, не передумала, все хорошо. Уже вещи собрала, надо такси вызывать, — спокойно отвечаю ей, но, если бы она только знала, чего мне стоит так сейчас с ней разговаривать.
Сердце колотится, как бешеное, руки трясутся, да меня всю трясет. Я словно попала в какой-то фильм ужасов. Да, именно ужасов, я не оговорилась, потому что происходящее для меня очень ужасно. Меня буквально разрывает на мелкие кусочки, но увы, ничего не изменить.
Даже сегодня Саша повел себя ужасно. Меня звонки, сообщения, которые игнорирую от его любовницы так не убивают, как его отношение. Мне уже плевать на то, что молоденькая девчонка пытается довести меня до ручки, присылая откровенные фотографии, видео, где они вместе. Правда, меня это не заботит. Меня заботит муж и его отношение ко мне.
— Тогда выходи, я уже подъехала, — непринужденно говорит подруга, и я не могу поверить в услышанное.
— Ты здесь, ты нас отвезешь? — зачем-то переспрашиваю ее, потому что не могу поверить в то, что происходит.
— Да выходите, я уже жду.
Больше я ей ничего не говорю, сбрасываю вызов, спускаю сумки вниз и иду за дочкой, умываю ее, потому что от слез она раскраснелась, и надо хоть немного ее успокоить. Говорю ей, что у меня для нее сюрприз, тот, который ей очень понравится, тот, который она очень ждет.
Понимаю, что так нельзя, но иначе мне ее не успокоить. Я снова самая ужасная мать на свете, но это наше будущее, наше. И я хочу, чтобы дочь была счастлива. Я хочу, чтобы мы все были счастливы.
Дорога до вокзала, кажется, мучительно долгой. Дочка затихает в моих объятиях, я уже даже успеваю успокоиться сама, потому что она действительно ведет себя тихо. Алиска ждет, ждет, когда мы уже приедем, вот только когда оказываемся на вокзале, ее снова прорывает.
Дочь сначала потихоньку начинает спрашивать зачем мы здесь, как долго мы здесь будем, что мы здесь делать собрались. Ладно, простые вопросы почемучки — это еще мелочи, но, когда мы уже подходим к нужному вагону, когда Наташа разговаривает со своей знакомой, показывает на нас, мы все здороваемся, вот тут случается настоящая катастрофа.
Алиса, немного запрокинув голову, за долю секунды впадает в дикую истерику.
Естественно, мы привлекаем всеобщее внимание. Люди оборачиваются на нас. Что-то говорят друг другу явно о том, какая я плохая мать и так далее, но мне сейчас не до их пересудов, нужно срочно что-то делать, пока Алиса не подставила нас всех. Я уже вижу, как начинает нервничать проводница.
— Алиса, солнышко, прошу тебя, не плачь, — сажусь на корточки перед дочерью, глажу по плечам, по щечкам, пытаюсь сделать все, чтобы привлечь ее внимание к себе, и мне удается. — Маленькая моя, ну чего ты расплакалась? Все ведь хорошо.
— Папа, я хочу к папе, ты забираешь меня у папы, — начинает кричать так громко, с надрывом и еще сильнее плачет.
Оборачиваюсь по сторонам, люди начинают смотреть на меня с подозрением, в том числе и проводница, которой, по идее, Наташа должна была все рассказать, но взгляды красноречивее слов, и снова эта тревога в груди усиливается.
— Нет, маленькая моя, нет, пожалуйста, не плачь, не кричи так, — продолжаю с ней разговаривать, хочу утешить и отвлечь, но, как назло, в голове ни одной путной мысли, только паника.
Я не ожидала, что она начнет кричать подобные вещи, я не ожидала, что
