Тереза Карпентер - Эта несносная няня
— Конечно, я за систему и упорядоченность, — живо согласилась Ники. — Это главные инструменты воспитателя. — Он и она вкладывают в эти термины прямо противоположный смысл. — Но в садике я двигаюсь от одной вспышки хаоса к другой. В работе с маленькими детьми нужна гибкость. Тут никогда не знаешь, что произойдет в следующую секунду, так что надо быть готовой ко всему. Мне кажется, у вас похожая ситуация.
Он недоверчиво покачал головой:
— Вы сравниваете детишек из детского сада с нарушителями закона?
— Конечно нет. Но мы оба должны поддерживать порядок, следить за поведением. Все это — часть нашей ежедневной рутины.
— Никогда не думал об этом в таком плане.
— Как и большинство людей. Но детский сад или школа — это общество в миниатюре. О! — Она заметила этажерку с полками, набитыми толстыми папками с фотографиями. — Кто это? Преступники? Можно я посмотрю?
— Это старые дела. Все на бумаге. Теперь такая информация, как правило, закладывается в компьютер. Просто потрясающе! Можно быстро сузить круг подозреваемых по приметам — вес, рост, цвет волос и так далее. Но, извините, это только для служебного пользования. — Он пожал плечами. — Каждый имеет право на неразглашение фактов его биографии. Даже преступники.
— Вообще говоря, я могу это понять. — Ники дотронулась до одной из папок. — В поисках сведений о сексуальных преступлениях я регулярно просматриваю городской сайт. И могу со всей ответственностью заявить, что некоторые люди попадают туда только потому, что их личная жизнь стала достоянием общественности.
— Попробую угадать. — Он стоял, уперев руки в бока, как воплощение полицейской непреклонности. — Вы думаете, нехорошо записывать какого-нибудь глупого юнца в сексуальные преступники только потому, что он решил шутки ради проехаться в машине нагишом?
— Нет, — ответила Ники, к немалому его удивлению. — Это сурово, но, если кто-то настолько туп, что публично выставляет себя напоказ, это может быть предвестником более тяжких противозаконных поступков в будущем. А когда речь идет о безопасности детей, никакие меры не являются слишком суровыми.
Ей нужно было отвлечься, вспомнить, что в жизни есть и невинность, и добро, и она наклонилась к Микки. Он мирно спал в своей коляске. Густые каштановые волосы — как темная тень на нежной детской кожице. Эта трогательная картина помогла прогнать призраки тяжких воспоминаний. Когда она выпрямилась, Трейс стоял слишком близко.
— Мне очень жаль, — сказал он мягко.
— Что?
— Вы имели дело с жертвами сексуальных преступлений?
Да, не умеет она прятать свои чувства так хорошо, как хотела бы.
— Это было для меня самое тяжелое испытание в жизни. — Теперь девушка выглядела совершенно беспомощной.
— Ники! — Он обхватил ее лицо руками и осторожно вытер ей слезы. — Вы же помогли.
— Слишком мало, слишком поздно! — На миг девушка уронила голову ему на плечо, впитывая его силу, его тепло. — Она была такая маленькая, такая тихая… Как можно было ее обидеть?
Он погладил ее волосы, притянул к себе нежно-нежно, хотя все его тело напряглось, как струна, и прошептал:
— Не думайте о таких вещах. Помогайте, когда можете, и примиритесь с тем, что не в силах изменить.
Она содрогнулась от страшных воспоминаний.
— Я никогда не испытывала такой ненависти. И сейчас прихожу в ярость.
— Конечно, — согласился Трейс. — Вы не можете мириться со злом. — Он приподнял ее подбородок, и она заглянула в эти изумрудные глаза глубоко-глубоко и увидела в них затаенную боль. — Думайте о добре, которое вы сделали. Нельзя позволить ненависти одержать верх, иначе та жертва окажется не единственной.
— Именно так и говорил адвокат. И я могу заниматься этим — наблюдать за людьми. Интернет позволяет иногда предвосхитить события. Ответственность за детей — это нечто огромное, и я хочу иметь возможность защитить их, когда они находятся на моем попечении. Если я смогу распознать хищника, прежде чем он набросится на ребенка, значит, все мои труды не напрасны.
— По-моему, вы — просто сокровище. Что же сделать, чтобы вы вновь заулыбались?
Он отстранился, но его теплая рука осталась на ее шее. А она вытирала слезы и думала, в какую размазню вдруг превратилась. Трейс, должно быть, в ужасе. Однако, взглянув на него, Ники прочла на его лице нечто совсем не похожее на ужас.
— Ники, — произнес он, ее имя.
И ничего больше.
Но эта нежность, это тепло разрушили преграды, которые его страсть к соблюдению формальностей возвела между ними.
И в тот самый момент, когда разум Ники крикнул «Не надо!», Трейс шагнул к ней, склонил голову и потянулся к ее губам. И она раскрыла их навстречу его поцелую. Крепкая рука обняла ее, и она растворилась в его объятии, опьяненная силой и доверчивостью Трейса.
Как приятно ощущать, что кто-то держит тебя, прислониться, пусть лишь на миг, к кому-то сильному и верному.
Ники высвободилась из кольца его рук, как только эта мысль пришла ей в голову. Она не имеет права опираться на Трейса. Это момент слабости с ее стороны. И с его — тоже.
Она была уверена, что ему, когда он придет в себя, тоже будет неловко, и попыталась найти более безопасную тему для разговора. Надо пощадить Трейса.
Она кашлянула:
— А можно пострелять из вашего пистолета?
В его глазах блеснул изумрудный огонь. Потребовалось время (пусть только миг), чтобы разгоряченный, страстный человек вновь стал холодным невозмутимым полицейским.
— Вы хотите пострелять из моего пистолета?
— Да, пожалуйста.
Он перевел взгляд с Ники на спящего малыша. Потом опять взглянул на девушку:
— Тут неподходящее место.
— Да, наверное. Но может быть, мы сходим как-нибудь в тир? Мой отец был морским офицером. Он научил меня стрелять.
— Правда? — Трейс был явно удивлен. Он одарил Ники таким взглядом, что у нее перехватило дыхание. — Хорошо, — сказал он. — Уговор. Сходим туда вдвоем.
— Так он уже начинает приглашать тебя «сходить вдвоем»? — Резкость тона Аманды соответствовала степени ее негодования. — Я знала, чем заканчивается работа у вдовца.
— Ты зря волнуешься, — успокоила Ники сестру. — Это была просто шутка. Ни о чем конкретном мы не договаривались, слава богу. Я же говорила тебе: агентство запрещает няням вступать в романтические отношения с нанимателями. А я не хочу потерять работу сейчас, когда тебе осталось меньше месяца до родов.
Обиженная Аманда покачала головой и поудобнее уселась на раскладном стуле:
— Нехорошо дразнить беременную женщину.
