Измена (не) Новая жизнь - Ниса Ахмедова
— Бабушка… я…
— Я знаю что ты не приходила на похороны отца из-за операции. Тебе нельзя было нервничать, подниматся с кровати… Я знаю дочка. Это ты прости, дуру старую, обиду я на твою мать держала, а страдала ты. Прости меня. Я могла навестить тебя в больницу, ведь никто не приходил к тебе? Но я не могла и не хотела видеть твою мать! Она после смерти твоего отца хотела сдать меня в дурку и завладеть квартирой.
— Но, я незнала об этом… — Тихо шепчу
— Конечно незнала! Ты бы была против, поэтому она втихаря… — Ругается матом — Если бы не завещание… она бы отсудила бы квартиру. Ни Вани, ни тебе.
— Завершения? Отец знал, что моя мама выкинет какую нибудь дичь, поэтому написал на Ваню!?
Бабушка смотрит на меня с усмешкой и говорит:
— Ваню он оставил дачу в Подмосковье, а Квартира достанется твоему сыну!
Михаил
Двое суток. Эти грёбанные двое суток я не спал. От жара исходящие от моего сердца вся нутро кипит. Не могу дышать, есть, пить… Быть родителям это не то, а быть ПАПОЙ, ещё любящий очень тяжело. Не знать где он… как он… сыт ли… даже иногда думаю, не домогался какой нибудь педофил.
Смотрю на зеркало в ванной, на меня смотрит обросший щетиной и с тёмными кругами под глазами мужик. Усмехнулся… дожили, сын два месяца пропал, а я " красотой " любуюсь.
Отчаяния топят так глубоко, что разбиваю кулаком зеркало на мелкие кусочки. Теперь я вижу себя в тысячи осколков и где малодушно плачу.
Окравленной рукой закрываю лицо и даю себе пять минут.
Пять минут слабости Орлов! Потом ты не имеешь права! У тебя дочь рядом, сына ещё найти нужно
— Пап… папа…
Слышу как бежит по лестницы Юлька. Быстро встал и мою лицо и руки, чтобы не пугать её своим видом. Обматоваю полотенцем руку, которая не остановился кровь и выхожу из ванной. Руку за спину. Не надо ей видеть это.
— Пап… — Сгибается пополам от быстрого бега по лестницы.
Закатываю глаза. Наверное опять что-то приснился. Кошмар какой нибудь.
Юлька смотрит на меня с полными слез глазами и тянет телефон. Кнопочный. Который мы пользуемся дома.
Не понимаю, чего она хочет… сломался что ли?
— Ромка.. — Пищит и начинает плакать.
У меня сердце остановился. Он что? Как? Кто? Кто звонит? Вдруг в ушах звенит и перед глазами пелена. Выхватваю трубку и слушаю. Хочется орать, материть но почему-то не могу открыть рот.
Орлов успокойся! Не надо показательные выступление!!!
— Да… слушаю
Рот как будто наполнен песком. Едва слышно что говорю.
— Пап… это я, Рома
— Сын. Сынок… ты где? Скажи я… прилечу, Только скажи. Как ты?
От понимания что он жив и здоров так кроет… что я начинаю орать и бежать телефоном из комнаты. Несусь сломя голову, параллельно начинаю осыпать его вопросами. Который он отвечает я не слышу от волнения или не отвечает.
— Пап, успокойся. Я в норме. Меня украли, но я Убежал от них, меня хотели… ладно, не важно, сейчас я в безопасности и рядом хорошие люди.
А я уже открываю дверь машины и даю сигнал своим людям. Надо найти сына. Найдём. По сигналом телефона найдём.
Волнения, страх, ожидание что увижу сына, гремучий коктейль. Главное чтобы он говорил. Чтобы я слышал его голос.
— Пап, я знаю ты меня ищешь, хочешь найти, но Пап… я не хочу домой. Нет, не думай, что я не люблю Юльку и тебя… просто… я устал жить по указке. По расписание. Пап обещаю звонить каждый день. Даже адрес скажу, только дай мне пожить и подумать одной. Прошу тебя. Пап, я очень люблю вас. Но мне там душно, понимаешь… хочу быть обычным ребёнком, подростком…
Михаил
Дышу через раз. Надо успокоиться, Орлов! Твой сын жив, здоров! А это главное! Что по его просьбе… то, он первый раз спрашивает об одолжение, об отпуске. Конечно, отпущу… но видимо, невидимо будем узнать и охранять.
А что? Он мой сын! Единственный! Наследник! А уменя не мало врагов…
Телефон давно потух, а я сидел в машине, посреди дороги и держа на ухе. Вдруг понимаю что, тиски которые сжимали моё сердце лопнула… и я ощутил такое чувство… как будто с плечи тяжёлые горы упали. И это заставляет меня плакать. Не буду скрывать, плакать как ребёнок который нашла в толпе свою мать. Со слезами выходит вся боль, разочарования, отчаяния, бессилие.
Когда прихожу в себя, меня мой безопасник прикрыл. Закрыв часть дороги специальным знаком.
— Герман, я жду тебя в своём доме. И желательно быстрее.
Дальше даю указания своим людям, по номеру телефона найти сына, узнать где он, с кем, и что с ним все порядке.
— Пап, как он, где он? Ты узнал? — Осыпает меня вопросами Юлька. А я не отвечаю, просто прижимая к себе улыбаюсь. Дико счастлив. Сын жив, скоро вернётся домой. Она сразу чувствует меня, сначала плачет, потом смеётся, опять обнимает меня. Нашу радость прервал Герман.
Увидев Юльку плачушей и меня с Красными глазами застывает у порога. Лицо белее мела. Тихо оседает га пол и заикаясь блеет:
— Ром. Ромка…
Вот идиот! Наверное думает…
— Ты чего? Ну ка встань, жив наш парень жив!!! Мы от радости плачем идиот! Иди сюда, дай обниму тебя!!!
Сначала сидит на полу непонимающее смотрит на нас, а потом как доходит…
— Придурок! Идиота кусок!!! Я чуть от страха не родил!!! Ненормальный!!! И ты ненормальная Юлька! Разве так можно?! Я свои тридцать хвостиком чуть инфаркт не схватил! Я. чего только… не думал… Тоже мне друг!
Обижается на нас, но идёт обнимать Юлю и меня.
— С тебя виски с ящиком! — С возмущением произнес.
Да хоть завод алкогольной! На все согласен.
Уже кабинете сидим и обсуждаем звонок Ромы. Конечно мы перезвонили, но никто не поднял трубку.
Мы перебрали все варианты, где он мог быть, у кого, но так и не нашли, кто может приютить моего сына. Все меня боялись и сразу сообщили бы если он был там. Про мою фамилию ходили легенды.
— Михаил Юрьевич, можно? — Заходит ко мне начальник безопасности. Оказывается мировой мужик. Делает вид что ничего не видел, про мою слабость.
— Че там? Нашли где
