Не обмани меня - Марианна Сергеева
— Тогда сделайте всё, чтобы им их безнаказанность досталась как можно дороже. Нам терять уже нечего, — заявил ему отец погибшего.
И Андрей делал. Они вместе писали жалобы в прокуратуру, подключили прессу, присутствовали на каждом судебном заседании и готовились подавать апелляцию на приговор. Дело тянулось уже полгода, и каждый раз он возвращался домой измотанным и опустошённым.
Но сегодняшний день не казался ему таким безнадёжным, и причиной этому была мысль, что дома его ждёт Ульяна. Он редко кого пускал в свою квартиру, только близких и проверенных друзей и никогда — случайных женщин. Она же ощущалась им как… своя, родная. Родная — да, именно так. Андрей понял, что нашёл нужное слово.
Ульяна
После того, как Андрей забрал меня к себе, между нами всё вроде бы наладилось. Мы не вспоминали то утро, ставшее причиной нашего серьёзного разлада, не обсуждали случившееся. Как будто каждый принял свою правду и оставил её в прошлом.
Андрей по-прежнему был со мной ласковым и заботливым. Я всё чаще оставалась у него ночевать, когда он забирал меня из университета. Но иногда, когда он уезжал к матери в станицу или когда задерживался в офисе допоздна, я ночевала у себя в общежитии.
Нашим излюбленным местом по вечерам стал его кабинет. Андрей работал с бумагами или на компьютере. Я забиралась в кресло с ногами, удобно устраивалась с учебником и готовилась к занятиям. Нередко он рассказывал мне случаи из своей адвокатской практики, которые я слушала, открыв рот: это было интересно, а порой даже забавно.
По выходным мы ездили в супермаркет или на местный рынок покупать продукты, из которых потом вместе готовили обед. Оказалось, Стогов знает множество способов приготовления жаркого. Наблюдать за тем, как он хозяйничает на кухне, как своими крепкими руками нарезает и маринует мясо, шинкует лук, стало для меня особым удовольствием. Как и нетерпеливое ожидание момента, когда можно будет попробовать готовое блюдо, дымящееся аппетитными ароматами. В такие моменты мне становились, как никогда, понятны мечтательные вздохи моих подруг о предмете их обожания: «Он ещё и готовит!»
Стараниями Андрея я обзавелась в его квартире помимо зубной щётки, которую он мне предоставил ещё в первый вечер, своим шампунем, гелем для душа, мягкими тапочками, коротким шёлковым халатом на запахе и шёлковой ночной сорочкой. Он выделил мне полку в ванной для моих баночек и тюбиков и место в шкафу в спальне для моих вещей. Часть моих учебников прочно обосновалась у него в кабинете.
Ночами неторопливые чувственные ласки моего любовника дарили упоительное наслаждение. Терпеливо, как и раньше, он шаг за шагом преодолевал оставшуюся во мне стеснительность и увлекал всё дальше в новый для меня мир страсти и плотских утех. Я чувствовала себя в его руках развратницей, но его порочные прикосновения и вкрадчивый шёпот пьянили и подчиняли меня, заставляли соглашаться на любые его желания и фантазии и каждый раз с предвкушением ждать новой ночи с ним.
В общем, возникало ощущение, что я прочно интегрируюсь в его жизненное пространство. А я… я забыла обо всём, кроме нас с Андреем. Я восхищалась своим мужчиной, хотела принадлежать ему, проводить с ним как можно больше времени. Я была влюблена и счастлива.
Однако новая проблема в наших отношениях дала о себе знать неожиданным образом.
Глава 8. Ревность
«Something in her voice
Alerted my suspicious heart»
Что-то в ее голосе
Насторожило мое подозрительное сердце.
(RobertCray— «FoulPlay»)
Субботним днём я сижу за столом в своей комнате в общежитии, пью чай и развлекаюсь, слушая анекдоты заглянувшего к нам и сидящего рядом Алексея, старшекурсника с отделения журналистики.
Вообще-то ему нужна была Оксана, но она ещё с утра убежала по своим делам. Лёшка, раз уж пришёл, напросился на чай с печеньем, хотя я его предупредила, что тоже скоро буду уходить. Вот-вот должен прийти Андрей и забрать меня к себе.
Алексей Лютиков мне понравился сразу с момента нашего с ним знакомства. Голубоглазый, русоволосый, с неизменной озорной улыбкой на скуластом лице, он производил впечатление несерьёзного обаятельного повесы. Но уже со второго курса он подрабатывал в местной газете и всегда сдавал сессию на «хорошо» и «отлично». А ещё он здорово играл на гитаре, и мы не раз собирались весёлой компанией у кого-нибудь в комнате и дружно тянули под его аккомпанемент «Безобразную Эльзу», «Поплачь о нём» или «Пачку сигарет»*.
Громко смеясь над очередным рассказанным анекдотом, я не сразу слышу стук в дверь, которая тут же распахивается и открывает моему взору желанного гостя.
— Андрюша! — радостно подскакиваю и без стеснения висну у него на шее.
— Привет, — обнимает меня за талию и легко целует в губы. Затем проходит и протягивает руку Алексею:
— Андрей.
Тот, приподнявшись, пожимает и представляется в ответ, при этом с любопытством поглядывает то на Стогова, то на меня.
— Ты готова? Идём? — даже не присев, мой мужчина обращается ко мне, и только тут я замечаю, что он явно чем-то недоволен.
— Лёш, — поворачиваюсь к приятелю, — мы сейчас уезжаем, а когда Оксана вернётся, я не знаю. Тебе пора.
— Понял, ухожу, — Алексей бросает в рот пару кусочков печенья, запивает чаем. Лениво поднимается, снова жмёт руку Андрею и направляется на выход.
— Пока, принцесса! Ещё увидимся! — неожиданно подмигивает мне, прежде чем закрыть за собой дверь.
Мелькнувшая мысль, почему это я вдруг стала для него принцессой, тут же пропадает, уступив место другой: чем раздосадован Андрей?
— Что-то случилось? — подхожу к нему, обхватываю его крепкий торс и вглядываюсь в лицо.
— Ничего. С чего ты взяла? — Стогов отвечает спокойным ровным голосом, но я уже знаю, что скрывается за его таким тоном, и не позволяю себе обмануться: брови нахмурены, серые глаза смотрят зло, словно колючие стальные иголочки впиваются.
— Ну, я же вижу.
— Ничего не случилось. Собирайся. Возьми сразу тетради и что там тебе ещё надо, в понедельник отвезу на занятия.
Я отмечаю, что к матери, как планировал, он в это воскресенье ехать передумал. И то, что у меня уже могут быть на выходной другие планы — мы со Светкой собрались в кино — его не волнует.
— А моего согласия не хочешь спросить? — интересуюсь довольно миролюбиво.
— Не хочу. Поехали! — отрывисто звучит
