Разлучница между нами (СИ) - Оксана Барских

– Давай я заварю зеленый чай. Тебе нельзя так нервничать, и так со здоровьем в последнее время не всё ладно.

Маша споро находит второй заварочный чайник, заварку и вскоре кладет передо мной чашку с горячим успокаивающим чаем.

– Помнишь, тот самый день? – говорю я после того, как сделала три глотка. – Адель спросила у меня после, не буду ли я против, если она будет жить с отцом. Он пообещал ей купить студию звукозаписи. Я тогда обиделась, конечно, на дочь, но ничего не сказала ей, когда она с отцом уехала. Думала, она просто в шоке и вскоре передумает, поймет, что это того не стоит, но на следующий день ее чемодан пропал. Мне Тим сказал, что она заезжала рано утром и забрала его, даже не предупредила, словно понимала, что я буду сердиться. А теперь вон что. И что мне делать прикажешь, Маш, когда даже родная дочь принимает сторону Антона? Неужели я ее так плохо воспитала, что для нее подобное – нормально?

– Дин, – произносит с сочувствием мое имя Маша и гладит меня по плечам. Но правда в том, что даже ей меня не понять и не осознать, каково это в моем возрасте остаться у разбитого корыта, без поддержки старшей дочери.

– Мне искренне жаль, что мои дети втянуты в процесс нашего развода, но я не могу повлиять на то, чтобы они были в стороне. Им с Тимом ведь не по семь лет, как Свете, да и запретить общаться с Фаиной я Адель не могу, но здесь болит, Маш, понимаешь?

Я бью себя сжатым кулаком по груди в области сердца и едва снова не реву, пытаясь остановить силой воли новый поток слез.

Глава 12

Когда наступают выходные, я всё время посматриваю на дверь в ожидании, что вот-вот в нее войдет Адель. Пусть не извинится, но хотя бы даст о себе знать. Но уже вечер, а от нее ни единого звонка, что просто разрывает мое сердце на части.

– Так и не пришла? – спрашивает Маша, когда я принимаю от нее звонок.

– Нет.

– Надо было мне не соглашаться и не ехать на выходные в кемпинг, но друзья Кеши на свою годовщину позвали еще три месяца назад. Неудобно отказываться было.

– И не думай жалеть. У вас своя жизнь, вам ее и строить, а не на меня смотреть. Это всё-таки моя семья.

– Ты тоже наша семья, Дина. Мы вернемся в понедельник утром, я сразу к тебе. Вместе отведем Светочку на первый звонок.

– Первый звонок? – растерянно повторяю я вслух за невесткой, а затем густо краснею, чувствуя, как к лицу приливает кровь.

– Ты что, забыла? А форма у нее есть? Портфель? Тетради, канцелярия?

– Форма школьная, мы заказывали в швейной. Я же не забрала ее…

Я едва не плачу и прикусываю губу. Стыдно.

Я настолько погружена в собственные переживания, что совершенно забыла о том, что дочке уже идти в первый класс.

– Так. Мы уже не сможем отсюда вырваться, ближайшая электричка только завтра. Слушай меня внимательно, Дин. Звони в швейную и забирай форму, сходи со Светой и купи ей туфли, колготки, банты, портфель, а всё остальное по списку уже в понедельник купим. В первый день всё равно никаких занятий не будет.

– Рюкзак у нее есть, Маш, ей на день рождения Антон подарил.

– С паршивой овцы хоть шерсти клок, – фыркает она. – Так, ты запомнила, что брать?

– Да, Маш, прямо сейчас позвоню портнихе, узнаю, работает ли она, а торговые центры до десяти, у нас еще четыре с половиной часа есть найти всё остальное. В крайнем случае, купим готовое платье для линейки.

Я беру себя в руки, напоминая себе, что в первую очередь я – мать, в которой нуждается дочь-первоклашка, и не имею права на то, чтобы бросать ее на произвол судьбы лишь из-за того, что когда-то совершила ошибку и вышла замуж за неподходящего мужчину.

Закончив разговор с Машей, я звоню портнихе, а затем беру Светочку в охапку, и мы едем в швейную. К счастью, несмотря на мое безалаберное отношение и забывчивость, удача нам благоволит, так что к вечеру субботы к линейке мы готовы.

– Мам, а позвони Тоньке, – просит вдруг меня дочь, когда мы возвращаемся домой.

– А что такое?

Я сглатываю, стараясь не показывать Свете, что ее просьба вызывает у меня настороженность. Мне не хочется, чтобы она как-то контактировала с Фаиной, но и запретить ей общаться с ее сестрой и подружкой Антониной, я не могу. Пока не знаю, как объяснить ей всё, а за эту неделю у меня и не было свободной минутки, чтобы придумать подходящую речь, так как всё, чем были заняты мои мысли – это новая жизнь бывшего мужа, с которым ушла и старшая дочь Адель.

– Она не берет, – пожимает плечами Света, но всю неделю у нее нет настроения.

Она до сих пор обижена на меня за мой обман с отцом, но сейчас хотя бы не дует губы и не плачет, что уже хорошо.

Я не успеваю придумать, что ответить, чтобы успокоить ее на этот раз, но она меня опережает.

– Папа меня больше не любит?

Вопрос застает меня врасплох и загоняет в тупик. Больше тянуть я не смогу, и придется объясняться с дочерью сейчас. Время вышло.

– С чего ты взяла, солнышко? Конечно же, он тебя любит, – отвечаю я и присаживаюсь перед ней, чтобы наши лица были примерно на одном уровне.

– Тогда почему он с Алей на море, а мы тут? Мы же его семья.

Ее не по годам взрослые речи выбивают у меня почву из-под ног, и я сглатываю, пытаясь судорожно придумать, что ей ответить, вот только это не требуется. Вопреки моим надеждам, она слишком хорошо понимает, что сейчас происходит.

– Вы с папой разводитесь? Адель не соврала?

– Адель? Что она тебе сказала? Когда ты с ней говорила, Свет?

– Ай, больно, – дергается и морщится дочка, и я виновато разжимаю пальцы. От переизбытка эмоций слишком сильно сжала ее плечики,