Круиз мечты для полубывших - Марика Май
Надо признать, что выигрыш благотворно сказался на моем душевном состоянии. Я отвлеклась на решение своих проблем. Стала меньше беспокоиться за Вальку, меньше тосковать. Прекратила рисовать в голове картины собственной одинокой старости. Мысли, время и силы уходили на ожидание круиза, подготовку и сборы в дорогу.
И сейчас, стоя на вокзале, я понимаю, что не чувствую прежней ненависти и ревности к столице. Только радостное ожидание встречи с сыном. Предварительно она назначена на два часа дня.
Чемоданы отвозим на Савеловский вокзал и сдаем в камеру хранения. Но сначала спорим чуть не до хрипоты. Мы еще уехать не успели, а уже складывается ситуация, которую мы не предусмотрели, не обговорили заранее. Главное, исходим из одного принципа — как можно дольше побыть с сыном. Но Дан предлагает оставить багаж там, куда приехали, и поскорее разобраться с делами, вдруг Валька пораньше освободится. А вечером, возможно даже с сыном, перевезти чемоданы. Я же настаиваю, что багаж нужно сразу отвезти в точку отправления и вечером в последний час общения на него не отвлекаться. Не знаю, кажусь ли я убедительной, или Дан просто не хочет углублять конфликт, но реализуем мое предложение.
Следующим пунктом повестки дня идет поездка на радиостанцию, где мы должны забрать паспорта с визами и авиабилеты. Менеджер по призам Евгения Макарова, Женечка, специально ради выдачи документов победителям вышла сегодня на работу.
Офис «Фортуна ФМ» находится в сером здании позднесоветской постройки. На проходную к нам выходит…Женечка. Если бы не ее специфический голос… Обладательница детского писклявого голоска — женщина средних лет, размера шестидесятого в груди. В бедрах семидесятого, если такой существует. Я поднимаюсь за ней по лестнице и думаю, насколько ожидания иногда не совпадают с действительностью. Я-то представляла себе Женечку болезненно худой очень юной девушкой.
Офис радиостанции оказывается прозаическим набором обычных кабинетов. Где-то за дверями скрывается студия, откуда ведутся трансляции. А остальные помещения занимают вспомогательные службы. Табличек на дверях нет. Евгения, видя наше любопытство, машет рукой, указывая на кабинеты: «Рекламный отдел, редактор эфира, бухгалтерия, директор». «Святая святых» за такой же, обычной на вид дверью в торце коридора, а Макарова заводит нас в кабинет, который делит с другими сотрудниками. Достает из сейфа документы — два пухлых конверта. Кроме паспортов и авиабилетов медицинские страховки, путевки с распечатанной программой круиза, памятка, касающаяся встречи в аэропорту в Италии.
Мы сердечно благодарим Женю, вручаем сладости, произведенные у нас на малой родине. По тому, как на словах отказывается и, разумеется, принимает подарки, понимаем, что все так делают. У них здесь, наверное, как на «Поле Чудес», свой музей, экспонатами которого сотрудники с удовольствием лакомятся.
Едва мы выходим на улицу, звонит Валя. Освободился. Встретимся на два часа раньше!
Стою на условленном месте, как жираф, вытягиваю шею. Хочется увидеть сына как можно быстрее, хоть на несколько секунд раньше. Вот различаю его фигуру в толпе, он тоже нас видит и улыбается. Поднимает в воздух растопыренную пятерню. Я понимаю, что это не просто приветствие, а сообщение: «пять на экзамене».
Кидаюсь сыну на шею, обнимаю и целую. Это то, чего мне не хватало почти полгода! Валька не возражает, он выше меня почти на голову, и при его несогласии я бы просто не дотянулась. Через несколько секунд Дан меня оттесняет и тоже здоровается с сыном, а потом оттаскивает нас в сторону, поскольку мы стоим посреди дороги и мешаем прохожим.
Кажется, Валька еще вырос, расширился в плечах. Почти каждый день вижу его на экране, но вживую он немного другой, незнакомый. Даже голос не такой, как передает скайп. Мы неторопливо идем, а Валя оживленно рассказывает о том, как прошел экзамен.
Сын ведет нас в недорогое кафе самообслуживания. В переулке неприметный вход — только для знающих, случайный турист не зайдет. У Вали зверский аппетит. Поглощая обед, он не прекращает рассказывать о приятелях-одногруппниках, преподавателях, пересказывать всякие курьезные случаи. Мне очень хочется задать ему вопросы о Саше. По скайпу не решалась, думала, вдруг она прямо напротив, за крышкой ноутбука стоит? Но вставить вопрос у меня не получается. Резко от пересказа институтских дел сын переходит к обсуждению наших дальнейших планов на сегодня.
Мне абсолютно все равно, куда идти, на что смотреть, где гулять или сидеть. Дану, я думаю, тоже. А Валька, похоже, что-то задумал, в глазах горят озорные искорки. Только бы не в парк аттракционов. Раньше именно в этом месте глаза у сына так загорались. Лет десять назад. Он тащил меня на американские горки, и полупритворный ужас на моем лице его веселил. Но сейчас мой вестибулярный аппарат не выдержит и одного серьезного аттракциона. Да и кошелек… Нам для сына ничего не жалко, но парк — это дело очень затратное. Мы, мягко говоря, на мели, хотя Вале в этом совершенно не хочется признаваться. С собой у нас валюта, которую в любой момент можно поменять, но за границей тоже могут случиться непредусмотренные траты.
Но Валина идея оказывается проще и в то же время оригинальнее. Он тщательно выясняет, нет ли у нас конкретных желаний, и предлагает:
— Тогда давайте съездим в палеонтологический музей, на скелеты динозавров посмотрим. Я давно собирался, а Саша говорит, что не хочет смотреть на «мертвечину», — заканчивает он, понижая голос.
Едем на метро довольно долго. Выходим явно в спальном районе и добираемся до музея. Только это не музей. Это замок. Большой строгий замок из красного кирпича. Только оказавшись внутри, я убеждаюсь, что приехали правильно.
Музей впечатляет. В начале осмотра в отдельной башне огромное керамическое панно «Древо Жизни». Охватить его одним взглядом не получается, можно рассматривать только по уровням. Внизу какие-то примитивные животные — зарождение жизни, выше — динозавры, птицы, звери. На самом верху — вершина эволюции — человечество. Точнее барельеф матери с младенцем. На них я задерживаю взгляд, плечи передергивает судорогой. Очень трогательно. Только так и должен выглядеть символ человечества. Не мужчина и женщина,
