Бессердечный ублюдок - Дженика Сноу
— Ты знаешь, кто я? — Его голос был с сильным акцентом, но слова ровные и четкие, а английский — безупречный. Я медленно качнула головой, и по его губам расплылась улыбка, но это была не та улыбка, которая успокаивает человека. Если бы хищник в дикой природе умел ухмыляться — именно так бы это выглядело.
— Всегда так волнительно, когда кто-то не знает, кто я такой. — Высокомерие, прозвучавшее в его словах, испугало меня. — Леонид, дорогая.
Он не окружал меня так, как Лауру, по крайней мере поначалу. Он стоял в двух шагах от меня и молчал, как будто выполнил свою норму на сегодня. Тяжесть его взгляда была тревожной. Я не знала, что он ищет или видит ли ответ на свой вопрос, но через секунду он начал обходить меня так же, как и Лауру.
Я чувствовала, как его взгляд пробегает по каждой части моего тела, как будто его глаза были пальцами, и он ощупывал мои икры, заднюю поверхность бедер, задницу и двигался вверх по позвоночнику. Он снова оказался передо мной, его внимание сосредоточилось на моей груди, затем ниже. Я остановила себя, чтобы не прикрыть грудь и стык между ног, потому что, хотя я была полностью одета, мне казалось, что этот мужчина видит все сквозь ткань.
— Светлана? — спросил один из мужчин на диване.
Он медленно покачал головой.
— Нет.
Мужчина, стоявший передо мной, сосредоточенно вглядывался в меня, как будто знал, кто я на самом деле, как будто мог разгадать мои самые сокровенные тайны.
В этом он был похож на Арло.
Опасный.
— Невинная, — голос Леонида был низким и глубоким. Но резким… таким резким. — Да, — сказал он, словно отвечая на свой вопрос. — Анастасия.
Я открыла рот, чтобы спросить, что происходит, но Лаура взяла меня за руку и вывела из комнаты туда, где находились другие женщины и вешалки с одеждой.
— Что происходит? — спросила я, когда мы остановились, и она повернулась ко мне лицом. — Это было самое странное чертово интервью, или что это, черт возьми, было, которое я когда-либо переживала. Кто был этот человек?
— Леонид Петров, — сказала она, но я не упустила легкого напряжения в ее голосе. — Он владелец этого заведения. — Ее плечи расслабились. — И, я уверена, кучи других мест, и большие связи, несомненно. — Она не подчеркнула, что имела в виду, но суть я уловила. Связи в криминальном мире. Я огляделась вокруг, и мне показалось, что давление, которое окружало нас, когда мы были перед Леонидом, постепенно рассеивалось, чем дольше мы находились вдали от него. — Черт, жаль, что нам не досталась одна комната, но мы заняли два верхних яруса, так что деньги хорошие.
Я только покачала головой.
— Это самая странная ночь, которая у меня была за долгое время.
Она фыркнула, и мы обе искренне усмехнулись.
— В первый раз это сбивает с толку, — наконец сказала она. — Каждая комната названа в честь женщины.
Я подавила смешок. Ну конечно.
— У меня «Светлана». У тебя «Анастасия»… Это самый высокий уровень. На нем останавливаются самые важные клиенты. Так что, во всех отношениях, ты сорвала солидный джекпот.
На мгновение я подумала о том, чтобы просто сказать «неважно» и уйти. Все это было так странно, и я определенно была чужой. Окружающие меня женщины, говорящие по-русски, и элитная атмосфера еще больше укрепили эту мысль.
Я открыла рот, чтобы поблагодарить Лауру за то, что она нашла мне работу, но передумала, слова замерли у меня в горле, так как я увидела вошедшую женщину. В руках у нее была пачка сложенных купюр, и она принялась разворачивать их и пересчитывать свои вполне ощутимые чаевые.
“Ни хрена себе. Там стодолларовые купюры. Я выровняла дыхание и снова посмотрела на Лауру. По ее выражению лица я поняла, что она ожидает моего ухода сейчас. Только в этот раз. Если я заработаю достаточно, эта ночь изменит ход игры.”
— Хорошо. Давай сделаем это.
Даже я слышала, как нерешительно я говорила.
10
Арло
Петров хочет встретиться сегодня вечером в «Сдаться». Полночь. Ровно.
Это сообщение я получил час назад и, остановив машину на боковой парковке у «Сдаться», сверился с часами на приборной панели. Десять минут до полуночи.
Когда Леонид хочет встретиться с тобой лично, это никогда не приносит ничего хорошего. Он всегда чего-то желал. Всегда пытался выжать из тела последнюю каплю крови, прежде чем отбросить труп в сторону.
И я знал, в чем дело. Я знал, что Леонид попытается уговорить меня присоединиться к Братве вместо того, чтобы быть независимым агентом — даже наемником — в «Руине». Он и раньше пытался, но такие, как он, никогда не были удовлетворены, если не получали того, чего хотели.
Леонид был настойчивым ублюдком.
Я направился к парадному входу, распахнул тяжелую черную дверь и сразу же услышал тихие звуки традиционной русской музыки, раздававшиеся над головой. В углу комнаты стоял солдат Братвы, его длинная кожаная куртка скрывала многочисленные пистолеты и ножи, которые он, несомненно, прикрепил к своему телу.
Эта комната перед входом была лишь первым слоем «Сдаться». Это был легкий намек, прежде чем вы доберетесь до сути этого заведения.
Напротив меня находился бар, несколько клиентов отдыхали на темно-коричневых кожаных диванах, расставленных по всему залу. Большинство людей находилось в других комнатах, каждая из которых была огорожена от посторонних глаз и ушей, и в каждой из них обитали могущественные, влиятельные и богатые клиенты. Это был не просто бар; это было место, где представители Братвы и влиятельные соратники и союзники, работавшие на них и с ними, заключали сделки, вели деловые беседы и пользовались всеми удобствами, которыми в изобилии располагала Братва Десолейшен.
Наркотики, выпивка и женщины.
За баром, освещенным красным и черным светом, скрывалась поговорка, по которой жили многие люди Леонида Петрова.
“Мы грешим, потому что беспечны и не думаем об этом.”
Так вольно перевели эту фразу на английский язык. Но на самом деле это была ложь. Любой человек, живущий в нашем мире, знал, что творит. Они знали о своих «грехах», которые даже не считали таковыми, потому что эти ублюдки получали удовольствие от причинения боли другим. Как я. Как и все, кто был связан с «Руиной».
Никто не беспокоил меня. Никто не пытался меня остановить. Некоторые даже смотрели с явным страхом и нерешительностью в глазах. Все, кто работал в «Сдаться», были частью «Руины» и поэтому прекрасно знали, кто я
