День игры - Пайпер Лоусон
Мое внимание приковано к каждому сантиметру его крепкого тела. Все, о чем я могу думать, — это о том, как хорошо он чувствует себя рядом со мной. Как через пару недель я останусь без него на несколько дней, а иногда и недель подряд.
Клэй подходит ближе, его взгляд скользит по моему лицу к губам, как будто он думает о том же. — Ты хотела меня о чем-то спросить?
С тех пор как Майлз намекнул, что Клэй работает над секретным проектом, я так и не нашла подходящего момента, чтобы спросить его.
У меня огромный список дел на сегодня — начиная с тренировки для него, — но я не могу пошевелить ногами. Или любой другой частью меня.
— Ты не жалеешь, что мы не поедем в Париж? — спрашиваю я.
Когда мы заговорили о побеге, мы обсуждали самые разные места. Париж был первым в нашем списке, потому что я люблю искусство, и Клэй тоже, учитывая все его татуировки. Уличное искусство и граффити просто невероятны.
— Я отвезу тебя в любое время, когда захочешь.
Он имеет в виду, за исключением сезона, который на нас надвигается.
— Я хотела показать это тебе. Ты так много мне показываешь, что это было бы как ответная услуга.
— Ты мне ничего не должна, Нова. Ты дышишь, и я тебе благодарен. Понимаешь?
На мне пижама, и интенсивность его выражения заставляет меня внезапно осознать пространство между нами. Мои соски затвердели под тканью, а напряжение между бедрами заставило меня сжать ноги вместе. Я резко вдыхаю, когда он наклоняется ближе, и пространство между нами исчезает с каждым дюймом.
Клэй шепчет: — У тебя здесь зубная паста. Вот. — Его большой палец проводит по уголку моего рта.
— Черт возьми. — Я кручусь и полощу рот.
Когда я выпрямляюсь, он прижимает меня бедрами к туалетному столику. — Ты такая милая.
— С зубной пастой, прилипшей к моему лицу? — с иронией спрашиваю я.
— Мне все нравится.
Сердце замирает, когда мои глаза встречаются с его глазами в зеркале.
Это то, чего я хочу. Время с ним.
— Клэй, мы можем…
Из соседней комнаты доносится мелодия звонка.
— Это мои родители. — Я хочу сказать ему, чтобы он не обращал внимания, но он отвечает. — Привет. — Слушает минуту, потом передает трубку. — Это тебя.
Я хмурюсь, забирая у него телефон.
Из динамика доносится голос его матери.
— Нова, я подумала, не могли бы мы встретиться сегодня.
Она делает над собой усилие.
Мой разум говорит мне сказать «нет», но под пристальным взглядом Клэя я хочу хотя бы попытаться.
— У меня примерка платья, но…
— Я присоединюсь к тебе.
Вот так, час спустя, я сижу на диване в бутике и жду, когда принесут мое платье. Мои колени поджаты, руки скрючены. Я нервничаю не столько из-за платья, сколько из-за женщины, которая находится рядом со мной. Сегодня она одета в брючный костюм темно-синего цвета, как будто собирается на заседание совета директоров.
— Клэй сказал, что у него сегодня утром тренировка, — говорит Сэнди, пока мы ждем.
Я киваю, разглаживая платье-свитер.
— Даже свадьба не может остановить предсезонку.
Она изящно присаживается рядом со мной, скрестив одну лодыжку над другой.
— Мое платье было кремовым. — Ее глаза сияют, когда она вспоминает. — Я едва могла в нем сидеть, потому что… ну, скажем так, ткань была неумолима.
— Держу пари, оно было красивым.
Ее губы смягчаются.
Я хочу понравиться родителям Клэя, но особенно Сэнди. Не только потому, что моей мамы здесь больше нет и я хочу, чтобы кто-то улыбался мне с одобрением и восхищением, когда я пойду к алтарю, но и потому, что у нас обоих есть отношения с Клэем и мы оба его любим.
— У вас был девичник? — спрашиваю я.
— Нет. Все, что касается нашей свадьбы, происходило быстро.
По ее тону понятно, что быстро — это равносильно плохо.
— Я понимаю, что наша свадьба может показаться возникшей из ниоткуда, — начинаю я, — но иногда жизнь движется быстро, и кажется, что мы едва успеваем за ней. Это не умаляет того, как сильно мы заботимся друг о друге. И мы оба очень рады, что ты пришла.
Она наклоняет голову.
— Клэйтон — наш единственный сын. Он значит для нас весь мир.
Искренность в ее голосе похожа на оливковую ветвь. Я хватаюсь за нее.
— Он и для меня значит весь мир.
На мгновение между нами наступает момент, когда я чувствую, что между нами есть связь. В моей груди зарождается искра надежды.
Кивнув, она поднимается с сидения и направляется к одной из стоек с платьями. Бутик заполнен белым всех оттенков: кремовым и бежевым, шантильи и экрю. От ковра до стен и платьев — все чистое и мягкое.
— Невесты перебарщивают с этими многослойными чудовищами, — говорит она, поглаживая слой тафты. Она говорит тихо, как будто доверяет мне и не хочет, чтобы продавец услышал. — Они похожи на украшения для торта, тебе не кажется?
— Спасибо за терпение! — кричит продавщица, когда из подсобки выносят огромный пакет с одеждой.
Она и еще одна продавщица вместе расстегивают молнию и достают платье. У меня снова перехватывает дыхание, когда я вижу приталенный верх, нежные кружевные аппликации на лифе и тонкие бретельки, перекинутые через плечи. Как талия распускается слоями тюля.
Я прохожу за занавеску, чтобы раздеться, и они помогают мне облачиться в платье.
Первое, что я замечаю, это то, как оно ощущается. Оно мягкое и пышное, каждый сантиметр прилегает к моему телу. Оно легкое и воздушное, но когда я выхожу из-за занавеса на помост, юбка развевается вокруг меня. Мне нравится, как я выгляжу.
— Что вы думаете? — спрашивает одна из продавщиц, но она уже улыбается.
— Оно прекрасно, — бормочу я, поворачиваясь и любуясь им со стороны. Заглядывая через плечо, я вижу низкий вырез на спине.
Я чувствую себя принцессой.
Нет, королевой.
— Мама невесты, что вы думаете?
— Мама жениха, — поправляет Сэнди, поворачиваясь и оценивающе глядя на нее.
Выражение ее лица меняется, прежде чем она останавливается на одном.
Она его ненавидит. Ее губы сжаты, как будто ей требуется все, чтобы не произнести эти слова.
— Что ты сделаешь со своими волосами? — наконец спрашивает она.
— Я думала о том, чтобы одну половину собрать, а другую опустить.
— Я имела в виду цвет. Ты же не собираешься идти к алтарю с розовыми волосами!
