Обновлённая любовь (ЛП) - Ашер Лорен

Из всех людей из моего прошлого, с которыми я могла бы столкнуться, Алана – лучший вариант. Она не только милая, но мы и неплохо ладили в школе, несмотря на то что были в разных компаниях друзей.

Высокий, красивый светловолосый мужчина рядом с ней что-то шепчет ей на ухо, прежде чем направиться к «Розовой пачке» с ее дочерью, которая одета в трико, неоново-зеленую балетную юбку и армейские ботинки.

Борясь с привычной гнетущей грустью, я выдавливаю из себя непринужденное:

— Привет.

Можно хотя бы попытаться изобразить радость от встречи с ней.

Алана обнимает меня и прижимается щекой к моей щеке.

— Как ты?

— Отлично.

Она пригвоздила меня к месту одним-единственным понимающим взглядом.

— Понимаю.

Я пинаю невидимый камень носком ботинка.

— Бывало и лучше.

— И поэтому ты вернулась в город?

— Из-за этого и из-за маминой стряпни.

Тьфу. Я пожалела об этих словах, как только произнесла их. Хотя я не смогла попасть на похороны мамы Аланы из-за своего съемочного графика, я должна была знать, что лучше не говорить о маме и кулинарии.

Ее теплая улыбка уменьшила мое беспокойство.

— Не проходит и дня, чтобы я не захотела маминых пандебоно40, так что понимаю тебя.

— Они были невероятно вкусные! Моя мама до сих пор корит себя за то, что не попросила рецепт у твоей мамы.

— Если хочешь, я могу научить вас обеих как-нибудь.

Мои брови приподнимаются.

— Правда?

После жизни в Сан-Франциско я забыла, как это – быть окруженной людьми, которым не все равно. Было невероятной удачей, если бариста правильно произнес мое имя, не говоря уже о том, чтобы спросить, как у меня дела, потому что он искренне хотел это знать.

Мелодичный смех Аланы мог согреть самое холодное сердце.

— Конечно. На моей кухне рады любому человеку, если только это не Мисси.

— Только не говори мне, что она все еще пытается украсть твои рецепты после стольких лет.

Она тяжело вздыхает.

— Эта девчонка доставляет неприятности еще со школы. У нее благие намерения и все такое, но она не успокоится, пока не выиграет конкурс выпечки четвертого июля

— Далия! — Лили высунула голову из магазина. — Нам нужна твоя помощь!

Я бросаю извиняющийся взгляд на Алану.

— Извини. Я лучше пойду.

— Не беспокойся. Я должна вернуться к Кэлу и Ками, пока они не натворили бед.

— И часто это случается?

— Только когда я оставляю их вдвоем более чем на пять минут, — ее глаза блестят.

Я обнимаю ее.

— Было приятно тебя увидеть.

— Взаимно. И помни, что ты можешь приходить ко мне в гости и готовить в любой день.

— Возможно, я скоро наведаюсь к тебе.

После того, как при подсчете запасов что-то пошло не так, моя мама побежала на цветочную ферму Лейк-Авроры, оставив нас с Лили одних доделывать как можно больше композиций из имеющихся у нас цветов.

— Итак… — сестра прерывает мою миссию выполнять сегодняшние задания, не думая и не разговаривая.

Я поднимаю взгляд от своего наполовину собранного букета. Глаза Лили напоминают мне нашего отца: карий цвет почти сливается с ее зрачками. Если я в чем-то похожа на маму: у меня более низкий рост, пышная фигура, светло-карие глаза и мягкие черты лица, то Лили унаследовала от отца рост, резкость и вспыльчивость. С такими генами, как у нее, она могла бы украшать обложки журналов, если бы не захотела провести всю свою жизнь в Лейк-Вистерии, управляя цветочным магазином.

Лили продолжает, когда я молчу.

— Я заметила кое-что интересное.

— Что?

— Ты больше не носишь обручальное кольцо.

Я сглатываю плотный комок в горле.

— Нет.

— Где же оно?

— Тебе придется спросить у Джулиана.

— Что, прости? — кричит она.

— Я понятия не имею, что он с ним сделал после того, как бросил в бетономешалку.

Ее взгляд скользнул по слабой белой линии на моем пальце.

— В бетономешалку?

Я не могу удержаться от смеха.

— Да.

— Ого.

— Я знаю. Сумасшествие, да?

— Определенно. Но мило, что Джулиан помог тебе от него избавиться.

— Только не говори мне, что ты теперь называешь его милым.

Она подняла руки.

— Если честно, он сильно повзрослел с тех пор, как вы оба учились в колледже.

Я прижимаю пальцы к ушам.

— Я тебя не слушаю.

Она закатывает глаза.

— Ты прям как ребенок.

— А что случилось с сестрой, которая помогала мне во всех разведывательных миссиях, чтобы шантажировать его?

— Она выросла.

Я бросаю на нее взгляд, который она тут же возвращает.

— Серьезно. Почему ты считаешь его врагом? И не надо мне придумывать отговорки о том, что вы с детства враждуете, потому что я знаю, что это не просто так.

Я отшатываюсь назад.

— Что?

— Я могу делать вид, что ничего не замечаю, но это не значит, что я глупая. Между вами что-то произошло, пока вы учились в колледже, так что же это было?

— Ничего.

— Ты ужасная лгунья.

Я сосредоточилась на цветочной композиции.

— Я не хочу об этом говорить.

— Ты знаешь, что можешь рассказать мне все. Я как Форт-Нокс41.

Прошла целая минута, прежде чем я снова заговорила.

— Мы поцеловались.

Она визжит, как проклятый ребенок в «Дримленде».

— Я так и знала!

Я сверкаю глазами.

— Что еще? Расскажи мне!

Все мое лицо словно вспыхивает.

— Нет.

Ее глаза выпучиваются.

— Вы занимались сексом, да?

Стебель цветка хрустит между моими пальцами.

— Лили!

Она вскидывает руки вверх.

— Ну же! Я столько лет ждала, чтобы спросить тебя об этом. Хотя бы сжалься надо мной и ответь на несколько моих вопросов.

— Почему ты не спросила меня об этом раньше?

— Ты почему-то избегала его, и я не хотела поднимать эту тему.

— Да.

— Так что же произошло? У меня есть подозрения и все такое, но я не уверена.

Я опускаю взгляд.

— Это сложно.

— Когда ты поняла, что он тебе нравится?

— Наверное, ближе к концу первого курса колледжа, — тоска по дому и проект по психологии заставили нас полагаться друг на друга, как никогда раньше, и постепенно мы подружились.

— А что потом? — спрашивает моя сестра.

Я поцеловала его за несколько недель до того, как все в его жизни пошло прахом.

Мои плечи опускаются.

— Его отец умер.

— О.

— Ага.

— Логично. Я подумала, что секс был плохим или что-то в этом роде…

Я подавилась смехом, и Лили ахает.

— А-а-а! Так он был хорошим?

Я чувствую, как по моим щекам разливается жар.

— Отличным? — пискнула она.

— Я отказываюсь говорить об этом с тобой, — в основном потому, что говорить не о чем. Джулиан дал это понять во время пятиминутного звонка, который разрушил все надежды на наше совместное будущее.

Ты отвлекаешь меня, ты мне не нужна, сказал он мне по телефону после того, как я предложила взять академический отпуск на семестр и вернуться на озеро Вистерия после смерти его отца.

Это был всего лишь поцелуй, ровным тоном произнес он, заставив меня почувствовать себя самой глупой девушкой на свете после того, как я захотела помочь ему с компанией его отца, потому что тоже увлекалась дизайном.

Мне жаль, что я не чувствую того же, сказал он, когда я излила свое сердце и в самой настоящей, грубой и страшной форме призналась, что он мне небезразличен.

Мне нужно время, ответил он и закончил разговор.

Это был последний раз, когда я разговаривала с ним по телефону. Все остальные мои звонки попадали на голосовую почту, даже после того, как я помогла Оливеру собрать его вещи в общежитии.

Забавно, что на создание доверия уходят годы, а разрушить его можно всего парой слов.