Чокнутая будущая - Тата Алатова
Ну да, больше-то ей идти некуда.
Значит, нам с Алешей оставался неудобный диван в проходном зале.
Ох, почему бабушка не научила меня любить богатых мужчин?
Алеша принялся искать мобильник, а потом отправился на кухню выяснять ситуацию у своей жены номер два.
Жена номер четыре, то есть я, принялась аккуратно собирать ткань.
Бежать, немедленно.
В глушь, в Саратов.
Карету мне, карету!
Я уложила свое будущее платье в рюкзак, на цыпочках прокралась в коридор и нацепила шлепки.
Сквозь неплотно закрытую дверь доносилось Алешино:
– Что значит – невыносима? Это твоя дочь!
Подобно татю в ночи я торопливо обшаривала карманы мужа в поисках мелочи на автобус. Я ведь выскочила из дома без телефона, а отправляться в очередной пеший вояж не хотелось. Кто знает, который из бесконечных новоявленных родственников подкараулит меня на трассе в этот раз.
Наконец, обнаружив смятый полтинник, выскользнула на лестничную площадку.
Свободна!
Свободна!
Дайте мне швабру, и я улечу на ней прочь.
* * *
Телефон звонил и звонил.
Просыпаться не хотелось – было то славное утренне-ленивое время, когда солнце уже пробилось сквозь занавески, но его лучи еще не достигли моей кровати.
Телефон звонил.
Из открытого окна пели птички – блаженство. Еще бы кто-нибудь выключил этот неприятный звук.
Наконец я нащупала телефон и, не глядя, ответила:
– Да?
– Мирослава, – нетерпеливый женский голос, – Арина забыла спортивную форму. Ее надо привезти в школу к третьему уроку.
– Какой затейливый спам, – сонно удивилась.
– Мирослава, уже девять утра. Ты еще спишь, что ли?
– Кто это?
На секунду в трубке воцарилось молчание, потом женский голос перешел на раздраженное шипение:
– Мирослава, это Лиза, жена Алеши.
– Да нет же, его жена – это я.
– Ты издеваешься? Просто отвези эту чертову форму!
Ах да, тихоня-воровка.
Падчерица.
Злая мачеха.
У меня есть муж.
Как все запутано.
– Не могу форму, – пробормотала, переворачиваясь на другой бок, – у меня сегодня полная запись. Да и вообще… ненавижу все школьное. Я там была белой вороной, понимаешь?
– Понимаю, – насмешливо фыркнула Лиза. – В это как раз легко поверить. Но тебе придется преодолеть свои детские комплексы.
– С чего бы это мне их преодолевать? Я что, похожа на преодолеватора? Такая супер-дева, которая достает из кармана бластер и уничтожает всех своих противников, так ты меня видишь? Типа, я несу возмездие во имя луны?
– Ты несешь чушь!
– Это спорный вопрос…
– Ты отвезешь форму или нет?
– Нет.
Кажется, такой ответ не был прописан в Лизиных скриптах, и она зависла.
– В каком это смысле? – не поняла она.
– В таком, что пока я сплю. А потом буду пить кофе и слушать подкаст про удобрения для роз. А потом спасать человеческие судьбы, раздавая мудрые и полезные советы за умеренную плату. По средам, кстати, скидка для первичных клиентов.
– Ах так, – протянула Лиза презрительно. Кажется, она только что внесла меня в список смертельных врагов. Никогда прежде мне не удавалось попасть в такой список еще до того, как я встала с постели. – Ну-ну. Я все поняла. Извини, что побеспокоила.
Яд втекал мне в ухо прямо из мобильника.
Я могла бы стать тенью отца Гамлета.
– Сразу надо было позвонить Антону, вместо того чтобы тратить на тебя свое время!
И она отключилась.
Вот-вот.
Звоните сразу Антону.
Официальный мальчик для битья у вас он.
День прошел в привычной рутине: расклады, клиенты, сад.
Время от времени звонил Алеша и слезно умолял вернуться домой. Требовал. Обижался. Напоминал, что долг жены – быть рядом с мужем. И учить с его дочерью уроки.
– Мне вечером в театр, – бушевал он. – Куда я дену ребенка?
– Посади ее в суфлерскую будку, – сердобольно советовала я.
Он бросал трубку, но снова звонил, и к вечеру я просто выключила телефон.
Великое Алешино обаяние меркло перед неудобным диваном и уроками.
Посмотрите на меня. Я похожа на человека, который любит делать уроки? Да я даже свои собственные не делала!
Учеба – не моя стезя. Мы, Миловановы, славимся не академическими достижениями.
Мобильник я включила только в субботу, вспомнив, что обещала сводить Антона в театр.
Если, конечно, это обязательство еще актуально. Возможно, Алеша уже вычеркнул мое имя из официального реестра своих жен.
Как знать, может, он успел даже подать на развод, проклял меня в веках и посыпал порог солью.
Я бы на его месте так и сделала – жена декабриста из меня явно не вышла.
Вдруг я попаду в книгу Гиннесса из-за самого короткого брака в мировой истории?
Пропущенных, к слову, было не так чтобы много.
Набравшись мужества, я набрала номер Алеши. Как легко было отключить телефон и как беспокойно – слушать сейчас гудки.
Мучителен час расплаты.
– Привет, – у Алеши был обычный веселый голос, – я вроде как соскучился. Дождись меня сегодня после спектакля, ладно? Вместе поедем домой.
Я растерянно заморгала.
Так мы еще женаты? Он на меня не сердится?
– А Арина? – спросила робко.
– Ее Тоха к себе забрал, – радостно сообщил Алеша. – Он же только ее мать не выносит, а племянницу любит.
Боже мой.
Да мой муж был еще большим увиливателем, чем я!
Он так ловко увиливал от своих отцовских обязанностей, что составил бы идеальную пару моей матери.
Говорят, дочери выбирают мужчин, похожих на отца. Я, видимо, перепутала гендеры.
Впрочем, что я знала о родном папеньке? Только то, что он капитан дальнего плавания, покоряющий рыжевато-красные просторы планеты Марс.
– Значит, Антон сегодня с Ариной и наш театр отменяется? – Я приободрилась.
– Понятия не имею. Позвони ему сама.
– У меня вроде нет его номера.
– Запиши немедленно! Как ты выживешь, если не начнешь звонить Тохе в любой непонятной ситуации? – засмеялся Алеша.
У него было превосходное настроение.
Сатир.
Антон ответил на звонок официально-вежливым тоном:
– Добрый день.
– Это Мирослава.
– Ми-ро-сла-ва, – повторил он нараспев, расщекотав меня под ребрами.
Я вдруг поняла, что перестала дышать.
Молчала.
Глядела на муху, ползущую по подоконнику.
Прошел дождь, и теперь листья деревьев сверкали на солнце.
– Давай поужинаем перед театром? Только не в этой твоей шашлычной… В пять в «Рахманинове», удобно? Тебя забрать или ты сама доберешься?
Я слушала его и ничего не понимала.
Какой еще ужин? Какой еще «Рахманинов»?..
Ресторан располагался напротив театра, спектакль начинался в семь.
О чем можно ужинать два часа?
Сколько раз за это время можно грехопасть? А с прелюдией? А без?
Он уже начал меня соблазнять или просто проголодался?
Почему ресторан «Рахманинов» открыли перед драматическим театром, а не музыкальным?
– Мирослава?
– Я.
– Так ты поужинаешь со мной?
Ах ты искуситель коварный!
– Ладно, –
