Ненависть - Ким Ынджон
– Худжун притворяется хорошим, а когда никто не видит… ведет себя жестоко… Очнитесь, люди!
Однако толку было мало. Ее голос просто затерялся в криках толпы поклонниц, никто не услышал ее призывов.
Тут она вдруг задалась вопросом, действительно ли Худжун в здании агентства. Поклонницы здесь каждый день от рассвета до заката, но это не значит, что и их любимчик тоже. К тому же если бы он был внутри, то увидел бы ее послание, оставленное на парковке у его дома. Хотя у нее не было никакой уверенности в том, что он правильно его понял.
Гынён посмотрела в окна здания и снова тихонько пробормотала свой лозунг, едва приоткрывая рот. Тогда неожиданно рядом раздался возглас.
– Это еще что за дамочка тут нарисовалась?
Только что пришедшая школьница стояла позади Гынён и недовольно смотрела на нее сверху вниз. Она прикусывала соломинку от напитка.
Девочка, которой едва удавалось засунуть пальцы в карман обтягивающей школьной жилетки, читала поставленные Гынён плакаты один за другим. С каждым прочитанным лозунгом лицо ее кривилось все больше. Как-то раньше Гынён смотрела фильмы про супергероев вселенной «Марвел», но уже подзабыла, как проходил процесс трансформации Халка. Однако благодаря этой девчушке он ей живо вспомнился.
– Дамочка, ты кто такая?! Из какой норы выползла? Совсем крыша на старости лет поехала? Что за плакаты ты тут понаставила?!
Взбудораженная школьница швырнула стакан с напитком на землю. Далее последовала цепная реакция: другие поклонницы, услышавшие крик, одновременно обернулись посмотреть, что происходит.
Они, словно группа озлобленных зомби, которых можно увидеть только в фильмах ужасов, или зергов[8] из «Старкрафта»[9], выстроились в линию в метре от Гынён. Если бы у них были автоматы, ее бы уже расстреляли. Но Гынён и отпор дать было нечем. В руках только одна маленькая табличка, напоминающая скорее лопатку для гамбургеров, как у Спанч Боба. В этой схватке ей не выстоять. Если повезет, отделается парой ушибов.
Ровно сотая доля секунды понадобилась Гынён, чтобы обдумать план действий: бежать, чтоб аж пятки сверкали, или остаться и получить по голове от толпы школьниц. Если вот так с позором уходить, то ценность ее слов станет примерно равна ценности двухслойной туалетной бумаги, плавающей в реке. К тому же нельзя было отходить от плана мести, нужно было защитить свою гордость.
Сердце Гынён ожесточилось, брови нахмурились. Она сделала глубокий вдох, после чего снова громко выкрикнула свой лозунг:
– Очнитесь! Худжун затуманивает разум молодых людей, заставляя их вместо учебы напрасно тратить время!
По правде говоря, речь Гынён ее саму привела в замешательство. Она и не хотела этого говорить, но, когда увидела толпу одурманенных Худжуном школьниц, мысли, пришедшие в голову, сами оформились в слова и вылетели изо рта, не успев подвергнуться цензуре.
– Женщина, вы что несете? Мы не для этого собрались!
Девочка-активистка в обтягивающей школьной форме пришла в ярость. Гынён даже вздрогнула от испуга. А если быть точнее, то до чертиков испугалась. Однако стоит ей показать свой страх, как битва будет проиграна.
В какой-то степени она даже почувствовала угрозу для жизни, но подумала, что, раз все так случилось, придется бороться не на жизнь, а на смерть. Поэтому выпятила грудь вперед и самоуверенно выпрямила шею.
– Ладно! Это не я с катушек съехала, а вы! Вы хоть знаете, какой Худжун на самом деле? Как он легко обводит вокруг пальца простодушных детей вроде вас! А если бы вы были офисными работниками, то могли бы лишиться своего места в угоду его интересам! Так что наслаждайтесь школьными годами, пока можете!
Чем больше она повышала голос, тем сильнее трепетало ее сердце и тем сильнее ей хотелось убежать отсюда. Однако Гынён продолжила, решительно поклявшись сама себе больше никогда не проигрывать Худжуну.
– Это человек, способный уволить кого-то просто потому, что он ему не понравился! И вы ради него пропускаете занятия в школе, приходите сюда и восторженно кричите в надежде, что он выглянет хотя бы на минуту? Ваши родители в курсе, чем вы занимаетесь?
– У меня нет родителей. Думаешь, что можешь пренебрежительно ко мне относиться из-за того, что я сирота? – сказала школьница, выйдя вперед и стиснув зубы.
– Что?!
Гынён снова бросило в дрожь. Так же как раньше, когда она писала статьи. Чтобы понятно донести читателям свою мысль, нужно было правильно подобрать стиль и тон. Однако сюда она пришла не для того, чтобы спорить с этой девушкой, поэтому решила ее проигнорировать.
– Мне есть о чем поговорить с Худжуном! Что вы мне сделаете?
Не обращая внимания на толпу подростков, она повернулась к зданию агентства, подняла плакат над головой и закричала:
– Взываю к твоей совести, Худжун! Опомнись!
– Дамочка, это тебе нужно в себя прийти. Не смей оскорблять нашего Худжуна, он хороший!
Обижать любимца публики на глазах преданных фанатов все равно что помахать красной тряпкой перед быком. Ответная реакция не заставила себя ждать. В конце концов толпа разъяренных школьниц с криками бросилась на Гынён.
– Отойдите от…
Гынён даже пикнуть не успела. Дети вырвали у нее из рук плакат и выбросили, повалили установленные ранее таблички и начали беспощадно топтать и ломать их.
– Да что вы за изверги!
Гынён отчаянно пыталась остановить школьниц, терзающих ее плакаты, которые она с таким усердием делала утром. Но все усилия были тщетны. Невозможно победить шесть десятков детей, которые каждый день едят мясо и пьют молоко. Силищи у них хоть отбавляй. А она этим утром съела только порцию рамена с сырым яйцом. Даже чашка риса в горло не полезла.
* * *
– Еще недавно ты собирался полностью игнорировать меня. Разве я не прав? Тебе вот не жаль девушку, которую уволили из-за тебя? – саркастически заметил Ёнсок, встретив Худжуна в своем кабинете в агентстве.
Худжун был вне себя от гнева. Он так беспокоился, что все вокруг станут обсуждать Инхён и поливать ее грязью, что попросил отстранить от работы невинную девушку. Тут нечем было гордиться, он и сам понимал, оттого и злился. Теперь еще и Ёнсок, который с такой легкостью распоряжается чужими судьбами, даже не поинтересовавшись, что человек сделал, пытается контролировать его под предлогом этой оплошности. От него исходил неприятный душок, который Худжун не мог терпеть. Запах эгоизма, бессовестности и корысти. В какой-то момент стало казаться, что запах исходит от него самого, будто он пропах им. Это стало последней каплей и вызвало у него отвращение к самому себе. Раньше он ругал Ёнсока
