Запретная страсть мажора (СИ) - Кей Саша
Вот что ему неймется?
Вчера же расставили все знаки препинания.
После его ухода я доела остывшую пиццу и, махнув на все рукой, завалилась спать. Ясно же было, что ни о какой учебе уже речь не идет, не укладывается наука в мозги, занятые лихорадочными попытками прогнать воспоминания о сумасшедших ощущениях. Уснуть тоже удается не сразу. Я сто тысяч пятьсот раз повторяю себе, как мантру, что ничего не было. Это недоразумение.
Малоубедительно, конечно. Потому что очень трудно осознать, какую власть Дикаев имеет над моим телом. Проворочавшись полтора часа, я не выдерживаю и загугливаю, насколько нормально мое состояние.
По всему выходило, что это гормоны буянят. И такое в порядке вещей.
Это немного успокоило меня, и я все-таки отрубилась.
Правда, снилось мне черте что, при воспоминании о котором я мгновенно покраснею.
И все же вчерашняя реакция Дикого на новость о том, что я, мягко говоря, неопытная, внушает оптимизм.
Поправочка. Внушала.
И вот. Не прошло и суток, а меня опять потряхивает из-за Дикаева.
Сашка тоже хорош. По закаменевшему лицу вижу, что он вот-вот сорвётся, дай лишь повод. С самого детства такой – забияка и драчун. Не видела его все старшие классы, как перешла в новую школу рядом с домом отчима, и почему-то думала, что он изменился.
Ничего подобного.
И сейчас между этими двумя происходит молчаливый диалог, и чую я, ни до чего доброго они не договорятся. Вон у Кира уже руки сжимаются в кулаки.
– Кхе-кхе, – прокашливаюсь я, привлекая к себе внимание.
Фиг там.
Парням плевать, что я загоняю на дно свой инстинкт не вмешиваться, они неотрывно буравят друг друга взглядами. Дикий смотрит исподлобья, Сашка расправляет плечи.
– Кирилл, – зову я.
Ноль внимания.
– Кир! – психую и накрываю ладонью его сжавшиеся пальцы.
О! А так эффект просто поразительный. Взгляд Дикаева мгновенно приковывается к нашим соприкоснувшимся рукам. Есть контакт.
– Кир, можно тебя на минутку? – повторяю я попытку достучаться. Он поднимает на меня глаза и смотрит мне в лицо, точнее, на губы, вызывая у меня ненужные воспоминания. Такие яркие, что моя рука начинает дрожать.
– Оля, – наконец фокусируется он.
Ох ты, боже мой! Кто-то знает, как меня зовут! А то все коза да Истомина.
– На минуточку. Отойдём, – поднявшись, за рукав бомбера я тащу его от стола к дальнему окну. Удивительно, но он послушно идёт за мной, лишь на раз победно оглянувшись на Сашку, который, сложив руки на груди, разваливается на стуле с ехидной ухмылкой. Он-то знает меня давно и понимает, что никаких поводов для радости у Дикаева нет.
– Ты что тут забыл?
– Завтрак.
По роже Дикаевской вижу, что у него опять что-то пригорело.
– Тогда надо было есть, а не портить мне аппетит.
Глаза Дикаева опасно сужаются.
– Так я тебе аппетит порчу? – он перехватывает мою руку, забытую на рукаве его бомбера, и рывком притягивает меня к себе, отчего я начинаю волноваться, потому что в глазах Кира появляется лихорадочный блеск, не предвещающий ничего… пристойного.
– Лёль? – напряжённый призыв Сашки ввергает Кира в бешенство.
– Лёль? – угрожающе переспрашивает он.
– Да отпусти! – я пытаюсь вырваться из стальной хватки, но Дикаев блокирует моё пространство, уперевшись второй рукой в стену.
– Нужна помощь? – Сашка уже даже приподнимается.
Я отрицательно качаю головой и понимаю, что все в кафетерии смотрят на нас.
Да. Студентов мало, но они есть. Стыдоба-то какая. И уж совсем мне непонятен умилительный взгляд пожилой официантки на нашу с Диким композицию.
– Это что за хрен? – набычивается Дикаев.
Я, что, должна перед ним отчитываться? Рассказывать ему, что Саша – мой друг детства, которого я попросила о помощи?
Вчера, так и не дождавшись возвращения Тани, я написала в соцсети Сашке. И тот, несмотря на то что мы давно не виделись, согласился сходить со мной за дополнительным заданием к Руслану.
Но объясняться с Дикаевым? Больно жирно ему будет.
– Тебе какая разница? – фыркаю я.
Скулы Кира белеют от гнева. Приблизив своё лицо к моему так, что мы почти соприкасаемся носами, он выдаёт:
– Ты моя девушка! Забыла?
Обтекая, я таращусь в злые зелёные глаза. Шок оправдывает мой ответ:
– С какого фига?
– Мы вчера договорились, что ты со мной встречаешься! Еще только первокурсница, а уже склероз!
Я вообще в ауте. Договорились? Когда?
– Мне казалось, мы пришли к выводу, что тебе не имеет смысла тратить на меня время, – максимально дипломатично отвечаю я.
– Показалось – очень точная формулировка, – цедит Кирилл. – Вчера мы начали встречаться, и что я вижу сегодня? Нет тебе доверия, Оля! Теперь тебе вообще запрещено от меня отходить.
Господи! Он безнадёжен. Непробиваем.
Хочу побиться головой об стену. Воистину, вижу цель – не вижу препятствий.
Смотрю на Дикого и поражаюсь, насколько первое впечатление было неверным. Хладнокровный надменный мудак, подумала я тогда. А сейчас я вижу, что это взрывоопасный безумец.
У меня нет большого опыта общения с неадекватами, поэтому я осторожно подбираю слова:
– Я не знаю, как ты отнесёшься к этой общедоступной информации, но в паре должны быть согласны оба…
– Ну, – мотает головой Кир, откидывая со лба длинную чёлку.
Делаю глубокий вдох.
– Так вот. Я не согласна.
– А с ним, значит, согласна? – свирепеет Дикий.
– Я с Сашей кофе пить собралась, а не разврату предаваться!
– С Сашей? – рычит этот псих. – Ты думаешь, я не вижу, как он раздевает себя глазами?
Нет, ну надо же от природы иметь такой избирательный слух!
– Тебе не должно быть до этого никакого дела. Так что отпусти меня, позавтракай, может, нервы придут в норму, и дай другим поесть.
– У меня другой план. Даже два. Первый – ты идешь со мной. Второй – я бью морду хмырю, и ты идёшь со мной. Выбирай.
Фигасе компромисс!
Меня бомбит с этой безапелляционности.
– Слушай, – вздыхаю я. – Ты мне не нравишься. Почему ты не вдупляешь, что я не хочу с тобой встречаться? Я девочка. Мне нужна романтика, ухаживания, а не разовый перепихон с озабоченным бабником. Я тебе ничего плохого не сделала. Давай мирно разойдемся.
Кажется, моя речь, наконец, возымела успех.
Немигающий взгляд становится мне ответом. На пробу шевелюсь – о, хватка ослабла. Я подныриваю у него под рукой и иду к столику, на котором уже ждет меня кофе. Блин, остыл уже, наверно.
Но стоит мне плюхнуться на место, как на весь кафетерий раздается рык:
– В смысле, не нравлюсь?
Глава 23. Кир
Разглядываю забинтованную щиколотку, торчащую из расшнурованного кроссовка.
Не день, а дерьмо.
Вот говнодень, прямо начиная с закидонов Истоминой, которая игнорировала меня в кафетерии, пока я сверлил ее взглядом из-за соседнего столика. Так она еще потом демонстративно вздохнула, взяла кофе навынос и ушла со своим гандоном.
Если она думает, что это ей сойдет с рук, то сильно ошибается!
Я из-за нее спорол три кекса и только потом вспомнил, что ненавижу изюм.
Про то, что я ей не нравлюсь, это, конечно, вранье.
Сто пудов.
Или нет?
Да ну нах. Врет. Я же чувствовал, как она дрожит, слышал стоны. Так, что коза меня не проведет. Вечно девчонки все усложняют.
Мало того что я нажрался изюма, я еще из-за Ольки получил травму.
Ник, спросивший, какого хрена я клювом щелкаю на площадке, ржал надо мной час. Блядь, да! Да, мне показалось, что Истомина зашла в мужскую раздевалку! И не надо мне рассказывать, что она бы этого не сделала, и это точно глюк.
Это уже совершенно неважно.
Я, блядь, пропускаю следующую игру, а так мечтал вставить этим чертям из ГОСа в их уебищной розовой форме. Все даже хуже.
Я обещал их центровому надрать жопу, а сам не могу выйти на площадку. Бля, это слив. А скажут, скажут, что я зассал!
