Фото с бомжом - Изольда Рыбкина
Ещё и по этой причине мне стало совершенно ясно, что с Милкой мне не по пути. У неё самой отношения с родителями не клеятся лет с одиннадцати, поэтому говорить об отце в подобном ключе для неё нормально. Я раньше не придавала этому особого значения и даже, бывало, сама поддерживала такой тон в отношении «предков». Но сегодня у меня словно переключилось что-то внутри. Глядя на Дмитрия, любуясь его отношениями с сестрой, я поняла, что мне это очень нравится. Я чувствую себя здесь абсолютно комфортно. Как дома…
Да, именно — как ДОМА. В моей семье тоже все дорожат друг другом, И хотя мы можем ссориться иногда, но, если вдруг беда — один за всех и все за одного, «как мушкетеры», — любит говорить мой папа. И вот в чём парадокс — это вот сплоченность, постоянная апелляция к семье по любому поводу — меня и раздражала многие годы. Я стеснялась того, что нас много. Всё время старалась выделиться, отделиться от своих, и если мои братья и сестры всегда с гордостью говорили, что они из семьи священника, то я этого никогда не разделяла. Хотела быть «как все». И даже больше — я рвалась к «элитам».
И вот теперь я находилась в обществе богачей, но каких-то совсем неправильных. Они ведут себя как обычные люди, говорят о тех вещах, которые в моём понимании никак не должны сочетаться с их социальным статусом. И при всём при этом мне не хочется покидать этот дом. Меня ужасно расстраивает, что через два дня, когда Лика уедет, у меня не останется поводов остаться тут. Я могу вообще больше никогда не увидеть Дмитрия. Наши пути могут совсем никогда больше не пересечься…
Стук в дверь прервал мои размышления.
— Надь, ты проснулась? — послышался голос Лики из-за двери. — Можно мне войти?
Она, похоже, не собиралась дожидаться моего ответа, ибо в следующую секунду девушка уже входила в комнату.
— Прости, что врываюсь, с утра пораньше, но я услышала, что ты разговариваешь по телефону, а значит, не спишь, — Анжелика, как всегда, решительна и полна бурлящейся в ней энергии. — Мне нужна твоя помощь!
Я встаю на кровати и смотрю на девушку во все глаза: что могло случиться в восемь утра?
— Что-то случилось? — всё-таки успеваю вставить короткую фразу.
— Да! — восклицает девушка, распахивая шторы. — Случилось Рождество!
— Лика, ты ничего не путаешь? — я начинаю выбираться из постели, однако продолжая следить за действиями Анжелики. — Сегодня только третье января…
— Да, я знаю, — улыбается мне хитро. — Но мне завтра уезжать, а этот дом останется без главного символа в такой праздник. В общем, мы сегодня едем покупать ёлку! — торжественно объявив план сегодняшнего дня, она идёт к двери, на ходу продолжая мне сообщать: — Димка нас повезёт, но ты не переживай — он обещал не отсвечивать, так что мы вдоволь насладимся сегодняшним шоппингом.
Дверь за Ликой закрывается, а я подмигиваю своему отражению в небольшом зеркале над комодом и подпрыгнув от радости, что сегодня я смогу провести день часто бывая рядом с Дмитрием, начинаю собираться.
Эх, ну почему она попросила его «не отсвечивать»?! Мне так необходим его свет!
Глава 18
— Я так рада, что мы познакомились! — сказала Анжелика, обнимая меня, когда мы прощались в аэропорту на следующий день. — Надеюсь, мы ещё увидимся, — она подмигнула мне и отпустила, чтобы обнять брата.
Я отошла в сторону, дабы не мешать родственникам прощаться, и задумалась о том, что же теперь будет дальше?
Вчерашний день был просто волшебным. Мы втроём выбирали ёлку и украшения. Оказалось, что у Дмитрия в квартире ёлка никогда не ставилась. Когда я спросила о причинах, Лика перевела взгляд на Диму, давая понять, что только он может давать пояснения, а тот просто сменил тему. Это неприятно кольнуло — как бы хорошо я ни чувствовала себя в их компании, однако я всё равно для них чужой человек, которого не хотят посвящать в семейные тайны.
Вчера мы много говорили с Дмитрием, но наедине почти не оставались. Этот факт и радовал и одновременно огорчал — хотелось понять, как он относится ко мне, но в то же время я понимала, что от непонятно откуда взявшегося смущения могла бы нанести такой несусветной чуши, что потом наверняка было бы стыдно.
Лика машет мне на прощание и разворачивается, уходя к терминалам.
Похоже, мне тоже пора…
— Ты подвезешь меня? Или я такси вызову? — стараюсь говорить нарочито весело и непринужденно, чтобы не выдать страха того, что он выберет второй вариант.
— Ты серьёзно? — улыбается мне Дмитрий, когда мы идём к выходу. — Хочешь поехать домой?
— Конечно, хочу! — я отвечаю даже не задумываясь. Да, я за эти дни поняла, что действительно очень соскучилась по дому! — Я родителей четверо суток не видела!
Никогда не думала, что буду так скучать. За двадцать один год своей жизни я разлучалась с семьёй лишь однажды — когда ездила на слёт православной молодёжи на неделю. Но тогда, честно говоря, я не успела соскучиться — каждый день был настолько насыщен мероприятиями, что к вечеру я вырубалась с телефоном в руке, когда мама рассказывала мне события в нашей семье.
По дороге мы много смеёмся с Дмитрием, шутим, вспоминая Лику и её казусы. Я много узнала об этой семье за время, проведённое с ними, но Дима продолжает доставать всё новые истории из своей памяти, как из бездонного сундука. Я тоже рассказываю случаи из жизни нашей многодетной семьи. Странно, но раньше я никому не говорила и десятой доли того, чем сейчас делилась с Дмитрием. Не потому, что это какая-то тайна — отнюдь. Просто я всегда считала, что это никому неинтересно…
— Полгода назад я чуть не вышла замуж. Мы с отцом тогда заключили сделку, и результатом её стало то, что я сейчас, в двадцать один год не ставлю его перед фактом, что иду встретиться с друзьями, а всё-таки спрашиваю разрешения. Отец тоже понимает, что я взрослая, и могу поступать, как считаю правильным, однако никак не может смириться с тем, что мои поступки настолько диссонируют с устоями нашей семьи.
Дмитрий даже притормаживает, чтобы внимательно на меня посмотреть. Кажется, последнее моё откровение его очень удивило.
— Ты — замуж? — говорит недоверчиво, чем задевает меня.
— А что такого? Ты считаешь, что никто не может захотеть на мне жениться? — мне обидна его реакция и я,
