Ехал грека через реку - Тата Алатова
Разумеется, она сидела под дверью ванной комнаты и громко икала.
– Не переживай так, – сказал Адам, досадуя, что ему, великому гуру коучинга, никак не найти нужных слов, чтобы успокоить одну маленькую девочку. – С твоей няней все будет в порядке.
– Ничего не будет, – сердитая Ася распахнула дверь. Она была бледной, с мокрыми волосами и лицом. Ворот футболки тоже был влажным. – Посмотрите, до чего вы довели ребенка! Что это такое – икота?
Как будто Адам силой заставил свою дочь икать!
Ева поспешно обхватила руками ноги своей няни, запрокидывая голову вверх.
– Я абсолютно здорова, – объявила ей Ася, однако не взяла, по обыкновению, на руки.
– Твой ребенок капризничает, – воскликнула Ева сердито. – Почему он такой капризный! Плохой ребенок!
Ася окинула Адама уничижительным взглядом.
– Он не капризничает, а просто растет. Представь, что ты проглотила целую планету.
– Никто не может проглотить целую планету, – возмутилась Ева.
– Я заварил лимон с мятой, – вмешался Адам, – возвращайтесь в кровать, я принесу кружку туда.
– Вот еще, – Ася осторожно отцепила от себя руки Евы и, держа ее ладошки в своих, направилась к кухне. – Я умираю от голода. Хочу бутерброд с колбасой.
– В этом доме нет… колбасы, – содрогнулся Адам. – Но есть холодная отварная говядина.
– Или я хочу шаурму, – мечтательно продолжала Ася.
– Что такое шаурма? – спросила Ева.
– То, что тебе категорически запрещено, – быстро сказал Адам.
Ася открыла холодильник и душераздирающе вздохнула.
– В этом доме можно умереть с голода!
– Вас только что выворачивало наизнанку. Как вы вообще можете сейчас думать о еде? – удивился Адам.
– С вожделением!
– Сядьте за стол и не путайтесь под ногами, – велел он и, положив руки на плечи Аси, усадил ее на стул. Ева немедленно вскарабакалась к ней на колени.
– Никто не может проглотить целую планету, – повторила она, растревоженная такими нелепостями.
– А я смогла. Спорим, что тебя тоже стошнит, если в твоем животе будет прыгать целая планета.
– Ваши бутерброды, – Адам поставил перед ними тарелку. Ася заглянула под листик салата, опечалилась при виде говядины и потыкала пальцем в ржаной хлеб со злаками.
– А батона нет?
Он закатил глаза.
– Я иду спать, – объявил Адам и не тронулся с места, глядя на то, как Ася вгрызается крупными зубами в бутерброд. Ему вдруг тоже захотелось есть.
– И что? На планете внутри тебя мильон мильонов людей? – с вызовом спросила Ева.
– Моя планета сама человек, – пробормотала Ася с набитым ртом.
– Хватить морочить голову моей дочери!
– Йес, сэр!
С бутербродом в руке и Евой под мышкой Ася направилась в спальню.
– Не ешьте в кровати, – следуя за ней, наставлял ее Адам. – Я не хочу спать среди крошек.
– А я вообще не понимаю, почему вы спите вместе с нами. У вас же где-то была своя спальня, – независимо ответила Ася, ловко подцепила с полки какую-то книжку и продолжила свое движение.
Адам забрал у нее и книжку, и Еву, но на бутерброд решил не покушаться.
«Кто в животике живет», – было написано на обложке.
– Ни одной приличной книжки про беременных нянь, – скорчила гримаску Ася, забираясь под одеяло.
Все еще насупленная Ева вывернулась из рук Адама и устроилась на свое место подальше от отца.
– А вы спите, – велела ему Ася, – вам уже скоро на работу вставать.
И она нацепила ему на глаза свою маску с единорогами.
Ася проснулась поздно и, не открывая глаз, пошарила по кровати, нащупывая Еву.
Не нащупала.
Села на кровати, оглядываясь.
Девочка, сосредоточенно пыхтя, пыталась натянуть на ногу носочек.
– Ты куда-то собралась, детка? – спросила ее Ася.
– В Канаду, – сообщила Ева. – К маме.
– Понятно.
Чего еще было ожидать, если все утро они читали о том, как мамы растят в животе малышей? Как можно было так капитально лопухнуться?
– Тогда тебе надо собрать вещи, – заметила Ася, вставая. Она нырнула в шкаф, достала оттуда пестрый чемодан Евы, с которым она прибыла в этот дом, и положила его на кровать. – Дай-ка подумать. Что ты возмешь с собой? Это платье?
Ева молча смотрела на нее, соображая.
– И, наверное, свои новые куклы для театра, да? Или нет? А книжки?
– И книжки, – медленно кивнула Ева. – Положи в чемодан все.
– Это будет очень тяжелый чемодан. Как ты его поднимешь?
– Разве ты не полетишь в Канаду со мной?
– Нет. Я буду очень занята – мне придется все время носить туда-сюда тазики и ведра.
– Какие тазики? – удивилась Ева.
– Тазики слез, которые будут литься из твоего папы. Да он же затопит весь мир!
Ася кинула какое-то платье в чемодан и села на пол рядом с Евой. Девочка обняла ее за шею.
– Мой папа будет плакать? Из-за меня?
– Конечно, – кивнула Ася. – Наверное, мне придется купить ему щеночка, чтобы хоть немножко утешить.
– Я тоже хочу щеночка! – воскликнула Ева.
– Но ты же будешь в Канаде.
– А щенок?
– А щенок будет здесь.
– Это же нечестно.
– Да, – согласилась с ней Ася, приглаживая растрепанные кудряшки. – Есть такое. Но посмотри сама: мне надо будет спасать человечество от слезного потопа, а тут уж все средства хороши.
– Но если я останусь, то папа не будет плакать и ты не купишь ему щенка.
– Логичная ты моя, – развеселилась Ася. – Но если ты останешься, то сможешь повелеть папе, чтобы он купил тебе щенка.
– Повелеть?
– Точно. На сегодня я назначаю тебя повелителем твоего папы. Обещаю, он будет делать все, что ты прикажешь. Но только до восхода солнца! Потом твоя карета превратится в тыкву. И помни: чтобы твои приказы были исполнены, необходимо начинать их со слова «папа». Это самое волшебное слово в мире.
Ева вскочила на ноги.
– Пошли скорее!
– А умываться? А зубы? А хвостики?
– Но я же сегодня главная, – нетерпеливо подпрыгивая на месте, напомнила Ева.
– Ты главная по папе, а я главная по тебе, – объяснила ей Ася. – Няня как божество, как президент земного шара, как супербосс…
Но Ева ее уже не слушала, она убежала в ванную, чтобы как можно быстрее почистить зубы.
Адам целовался.
Он давно не оставался с Викой наедине и почти забыл, как это приятно.
Наверное, нужно пригласить ее на свидание, а потом снять какой-нибудь шикарный номер.
Или даже уехать на выходные.
Пока его не бросили к едрене фене.
– Папа!
Голос Евы был властным и требовательным. От изумления Адам едва не укусил Вику и торопливо отпрянул от нее, оборачиваясь.
Они стояли у порога, и Ася закрывала ладонью Еве глаза.
– Папа, – твердо продолжила малышка, и это обращение бросало то в жар,
