(Не) только твоя (СИ) - Джас Риччи

Это непонимание, почему он так себя ведет. В очередной раз задаю себе вопрос: зачем все это? Зачем мы в одной комнате полуобнаженные, зачем его ревность, зачем называть меня любимой женщиной, когда он женат? Я не понимаю. А он не спешит объяснять. Ведет себя как прежде, только гораздо сдержаннее, нужно отдать ему должное. Но так, словно нас по-прежнему двое, а не трое. Хотя каких нас? Нет нас. Есть я. Есть он и миссис. Остальное — больное.

— Душ здесь один, — говорит он вдруг, — но если постараемся, то поместимся.

— Ты теряешь мое расположение со скоростью сапсана, Лев.

— Ага, значит ты все же расположена ко мне, — тут же ловит на слове, довольно усмехаясь.

— Хотела предложить выпить кофе вместе в качестве благодарности, не более.

— Желание женщины для меня закон. И так уж и быть, уступлю тебе душ первой.

Ага. Чтоб еще больше попялиться. Впрочем, играть поруганную невинность поздно. Он был прав, когда высказался ранее. Чтобы увидеть меня голой, ему достаточно закрыть глаза. Мое тело не сильно изменилось после родов. Не считая пары растяжек и самую малость погрустневшей груди, я осталась в том же размере и параметрах, что была раньше. Грудное вскармливание помогло быстро похудеть, не знаю, как и почему, но вышло как вышло.

— Отвернись, — бросаю ему прежде, чем присесть, и удивляюсь, когда он чинно исполняет мою просьбу. Думала уже, что снова будем соревноваться в остроумии, но нет. Не знаю, на каком он сидит успокоительном, но оно явно работает.

Я быстро приняла душ, помня, что его еще нужно уступить ему. После нам предложили пройти в комнату отдыха на чай-кофе. Я немало удивилась, увидев на столике вместо чая и кофе бутылку явно недешевого шампанского, и два наполненных бокала.

Мне показалось странным пить шампанское в три часа дня, но, признаюсь, сделать глоток захотелось жадно. Я не помню, когда в последний раз в принципе пила, особенно шампанское.

— Скромничаешь? — раздалось из-за спины.

Я оглянулась и сразу же засмотрелась на то, как с его волос стекают капельки воды и капают на махровый халат. В свое время наблюдать за этим было моим своеобразным запретным удовольствием.

— Мы о кофе договаривались, — напоминаю.

— Это, — кивает на шампанское, — не мои проделки. Входит в спа-программу для двоих. Если хочешь, его сейчас же унесут.

Я вновь перевела взгляд на шампанское и сглотнула. Черт.

— Не хочу.

Лев улыбнулся, но быстро подавил улыбку. Я ее помню, эту улыбку. Проказливая, самодовольная, такая мальчишеская, перед которой совершенно невозможно устоять.

— Не ликуй так. Я не помню, когда пила в поледний раз.

— Значит, это нужно исправить, — его рука вновь оказывается на моей спине и он легонько толкает меня в сторону столика.

Не знаю, хорошая ли идея, но не сопротивляюсь. Я же знаю свою меру, и смогу остановиться в любой момент, если захочу.

13 глава

Лев

Присаживаюсь в кресло, беру бокал и внимательно читаю этикетку. Одобряю выбор. Салютую и собираюсь спросить, за что пьем, но не успеваю. Вета подносит бокал к губам и делает жадный глоток.

Я вновь подавляю улыбку. Видела бы она себя со стороны. Такая… девчонка. Нахолилась, как сердитый воробушек, бубнит, какие-то смехотворные границы пытается расставить. И пьет, словно впервые шампанское пробует. Я же ее лично на него подсадил. Всегда, когда мы ходили куда-то в бары, я брал ей шампанское, потому что в коктейлях полно сахара и всякой гадости, и практически нет алкоголя. А шампанское благородный напиток для любимой девочки. И оно вновь превратило ее в эту самую девочку.

Делаю глоток. Это, наверное, единственный вид алкоголя, от которого меня не отвернуло. Когда она пропала, я много пил. Часто. Потому что это был единственный безопасный способ отключиться и выпасть из реальности. Второй — подраться, но плохой вариант для меня. Я слишком часто побеждал, а Роме приходилось возиться со мной, и расхлебывать последствия.

Черные были времена. Не хочу туда возвращаться даже мысленно.

— Вкусно? — спрашиваю у нее.

— Очень, — улыбается, тоже рассматривая этикетку. — Нужно запомнить, взять бутылочку, чтоб была.

— Я куплю тебе.

— Не надо, — сразу же возражает.

Как меня раздражает это своенравие. Раньше было намного проще. Она вообще почти никогда не спорила, со всем соглашалась, признавая по умолчанию мой авторитет и покровительство.

— Если сказал, что куплю, значит куплю.

— Боже, ты не выносим, — закатывает глаза и делает еще один, крупный, глоток.

А мне только на руку. Пей, малыш. Возможно, газики подействуют и ты станешь более сговорчивой и расслабленной, опять же как всегда раньше было.

Она вытягивает ноги, комфортнее усаживаясь в кресле, а я спрашиваю:

— Спину отпустило?

— Да. Парнишка хорош. Волшебные руки.

Я сверлю ее взглядом, пытаясь подавить раздражение от ее слов. Понимаю, что она сказала как сказала специально, чтоб меня позлить, и ей удалось. Я злюсь. На то, что какой-то сопляк может прикасаться к ней, а я, как последний идиот, должен держать себя в ежовых руковицах.

А должен ли?

Залпом допиваю и ставлю свой бокал. Поднимаюсь со своего места и делаю импульсивный шаг к ней.

— Что ты?..

Я не даю ей закончить. Кладу руку на ее талию и впиваюсь в ее рот с поцелуем.

По моим ощущениям внутри что-то орет и умирает. Я, блядь, так адски скучал по этому, что готов выть ей в губы от боли. А она застыла, как замороженная, и не раскрывает рта. Ну же, малыш, сотрудничай. Не заставляй меня быть тем, кем не хочу быть.

— Вета, — прорычал у ее губ, едва сдерживаясь, чтоб не укусить ее, чтоб отмерла. — Пожалуйста.

— Ты не должен, нет, — бормочет, пытаясь отсраниться, и я слетаю с катушек.

Я подминаю ее под себя, вжимаю в спинку кресла, силой размыкаю ее губы и скольжу ей в рот, целуя так, как тысячу раз целовал до этого, изливая на нее весь вулкан эмоций,