Измена. Верну тебя, жена (СИ) - Дали Мила

— Повезло, — хихикает она, еще думая, что я с ней флиртую. — Я же фартовой масти. Ты знал?

Таксист подъезжает довольно быстро. Вероятно, тот же водитель, который привез Иру, не успел далеко умчаться. Посадив Иру в салон и захлопнув дверцу, возвращаюсь в квартиру.

Прислушиваюсь — тишина. Уже хорошо. Наверное.

Зайдя в спальню, вижу свою голенькую Лилю. Она Ирину не слышала. Она, перевернувшись на бок, уснула, поджав к груди колени.

Мой член, успевший повиснуть из-за нежданного прихода любовницы, снова встает колом, когда я смотрю на круглые, беленькие половинки жены и то, что между ними.

Несколько минут я как под гипнозом не свожу с этой картинки взгляда, но все же сгребаю остатки своего благородства в кучу — трахать спящую Лильку мне западло. А будить — эгоистично.

Резко выпустив ноздрями то ли воздух, то ли уже дым, я достаю член и дрочу, глядя на Лильку.

Глава 15

Лиля

Я просыпаюсь от гулко колотящегося сердца. Оно бьется в груди так сильно, что меня окатывает с ног до головы жаркой волной. Все тело покрыто липкой испариной. Открываю глаза…

Вижу знакомые обои с золотистым отливом. Все-таки это не отель…

Я в нашей старой квартире.

Обрывки вчерашнего вечера всплывают в голове, как вырезанные из фильма кадры.

Я в клубе. Роман рядом. Я танцую и фальшиво смеюсь. Потом провал, после которого, словно из воздуха, появляется Суворов. Забирает меня и везет, как вчера показалось, в отель.

А после…

Я помню, что было после.

Но из-за алкоголя мне казалось, что все, что я делаю — нереально. А моя жизнь в ту ночь представлялась вроде компьютерной игры, где при желании в любой момент можно пройти уровень заново.

Я хотела бы стереть прошлую ночь, чтобы не испытывать смятения и мук совести, которые уже гложут меня, хотя я едва открыла глаза.

Я не должна была этого делать, но не смогла себя остановить. Очень сильное, дикое, совершенно первобытное и страстное желание охватило меня вчера. Мне хотелось до красных борозд расцарапать спину мужа, кусать его губы и стонать ему в рот. Я плавилась под его мощным горячим телом, словно мороженое на огне.

Помню, как Захар раздевал меня. И мне почему-то это нравилось, и заводить его хотелось.

А потом снова провал. Я не помню, чем все закончилось.

Трясущимися руками приподнимаю одеяло — я голая.

Неужели я переспала с Захаром? Тогда это точно конец! Не знаю, как это переживу…

Прислушиваюсь — тишина.

Если Суворов уехал на работу — это прекрасно, потому что острое желание поскорее убраться отсюда буквально сдергивает меня с постели.

Однако, встав, ощущаю резкую боль в голове. Настолько сильную, что она снова пригвождает меня к подушке. Схватившись за лоб, протяжно стону и тут же вздрагиваю, слыша шаги из другой комнаты.

Значит, муж все-таки здесь.

Опустив руку, закрываю глаза и притворяюсь спящей. Лишь немного приподнимаю веки, подглядывая сквозь ресницы.

Захар проходит в спальню, раздвигает шторы и настежь открывает окно, впуская свежий воздух. Затем останавливается возле кровати и, кажется, смотрит на меня, отчего на моем лбу снова проступают капельки испарины.

Не хочу с ним встречаться этим проклятым утром.

Захар откупоривает бутылку, которую я сразу не заметила, иначе припала бы к ней первым делом, и наливает в стакан воду, бросает в нее шипящую таблетку.

— Я знаю, что ты не спишь, — подносит стакан к моему лицу, и я открываю глаза. — Доброе утро, Весна.

Подтянувшись на локтях, забираю стакан и залпом его опустошаю.

— Который час? Мне нужно позвонить…

— Я уже созванивался с Риммой.

— Ты? — ошарашенно поднимаю глаза на мужа.

— После того, как она все утро долбила тебе на телефон. Я сказал, что забрал тебя после мероприятия Кирияновой. Мы переночевали в отеле, а с утра мотаемся по моим делам. С дочерью все нормально. Теща накормила ее завтраком, они погуляли во дворе.

Господи, как ужасно… Я чувствую себя просто отвратительной матерью и дочерью!

Захар продолжает стоять над душой. Он вроде бы общается спокойно, не орет, но его сверлящий строгий взгляд не замаскировать фальшивым видом добряка. Да и мне притворяться не охота.

А еще так плохо… С ума сойти можно как плохо. Голова болит, тошнит. То жарко, то холодно.

И эта тахикардия. Она просто убивает меня и усиливается всякий раз, когда я вспоминаю, чем мы занимались с мужем прошлой ночью. Сквозь землю провалиться хочется.

— Дай мне что-нибудь надеть, — собравшись с силами, прошу. Суворов открывает шкаф и достает свою футболку. — И шорты. И не смей на меня смотреть, пока я одеваюсь.

— За шесть лет брака я все равно уже все видел.

Он стоит спиной, но я чувствую, что он улыбнулся.

— Пожалуйста, дай одежду, — сухо добавляю я. — И сразу хочу предупредить: если ты собираешься попрекать меня тем, что было вчера, то оставь эту затею. И то, что было между нами — огромная ошибка, о которой я очень сожалею!

— Правда сожалеешь?

Не совсем. Я чувствовала адреналин, как на самых крутых виражах. Мне было… незабываемо.

— Очень. Знал бы насколько…

Я кое-как натягиваю на себя его футболку и шорты. Меня трясет, как алкоголика с многолетним стажем.

— А если бы ты уехала из клуба с Гнилозадовым, то не жалела бы сейчас?

Вздыхаю.

— Во-первых, с Гордисановым. А во вторых, меня от всех вас тошнит!

Если бы смогла очутиться в прошлом, то не согласилась поехать в клуб.

— Успокойся. Ничего между нами не было.

— Серьезно?! — выпаливаю слишком эмоционально и бодро для похмельного утра.

— Да, — а вот голос Захара звучит тише.

Я опять встаю, но меня предательски качает, и перед глазами плывет.

Пошатнувшись, плюхаюсь на прикроватную тумбу и сваливаю с нее лампу, бутылку и стакан. Стекло на стакане и в плафоне разбивается. Я пугаюсь, взвизгиваю.

Суворов, обернувшись, хмурится, шумно фыркнув, подходит и наклоняется ко мне.

— Возьмись за меня.

Я обхватываю его за плечи, и Захар поднимает меня на руки. Это было необходимо, чтобы острые осколки не поранили мои босые ступни. Вынеся в коридор, муж опускает меня на пол.

— Кажется, я еще не протрезвела, прости, — бормочу. — Наверное, нужно принять горячую ванну, чтобы открылись поры… и все побыстрее из меня вышло.

Суворов вновь хмурится и берет мое запястье, надавливает на него теплым сухим пальцем, подсчитывая пульс. У меня и так сердечный ритм шалит, а когда муж трогает, вообще пускается вскачь.

— Чтобы ты сердечко свое выплюнула из-за жары? Лучше прими прохладный душ. Я принесу тебе полотенце, — и он разворачивается в сторону спальни.

Захару виднее. Он тысячу раз с похмелья болел и знает, как правильно. А я ему воду подносила и заглядывала в глаза с укоризной…

И вот теперь мы поменялись местами…

— …Лиль, я с утра в магазин спускался, приблуды для тебя купил, без которых ты не можешь.

Захожу в ванную.

Здесь все, как было прежде: кафель цвета темного шоколада, небольшая ванна, шторка та же. Контрастный белый навесной шкафчик с зеркалом, белая раковина…

Смотрю на это все, и всплывает воспоминание, как три года назад я в розовом халате и с намотанным на голове полотенцем стою возле этого зеркала, смеюсь, накладывая на лицо маску из глины.

Под ногами крутится еще совсем крохотная дочь, тянет ручонки, требовательно просит поиграть блестящую баночку из-под маски.

Мне на душе так легко, благостно и спокойно. Сердце поет. Я счастлива по-настоящему и очень люблю свою семью.

В прихожей хлопает дверь — Захар вернулся с работы и привез нам с Аленкой целый ящик клубники…

Слезы катятся из глаз, и картинка из прошлого исчезает. А из зеркального отражения на меня смотрит отекшая, с размазанной по лицу тушью растрепанная швабра, которая даже тенью перестала проживать те счастливые эмоции.

Которая напилась прошлой ночью, широко улыбалась и нарочно хохотала всем в лицо, лишь бы никто не догадался, как больно ей на самом деле.