Грязная тайна - Ольга Джокер
— Деду-уль! Ну что же ты!
Вижу, что тарелка деда со всем содержимым упала на пол. Поднимаюсь с места, обхожу стол и собираю осколки. Год назад у дедушки случился второй инсульт подряд, после чего он совсем сдал. Руки слабые, движения рассеянные. Родители продали его трёшку в Приморском районе города и купили квартиру в нашем подъезде. Чтобы поближе, под присмотром.
Встаю на ноги, вытираю салфеткой слюну, что катится у деда по подбородку. Осекаюсь и на мгновение встречаюсь взглядом с Медведем. Холодным, как лезвие острым. Насквозь пронизывающим.
Охуенно сжимаешь мой член, Лиса.
Я ждала тебя. Я очень тебя ждала.
Облизываю пересохшие губы и разворачиваюсь. Уходя на кухню, ощущаю, как покалывает в области лопаток.
Мать спрашивает Басаргина о дальнейших планах. Слышать его голос — настоящее мучение. Не радоваться за сестру — смерти подобно.
Медведь отвечает сухо и немногословно:
— Через полтора-два месяца я перевожусь работать в столицу. Катерина уезжает со мной.
Глава 15
***
Выбрасываю в мусорное ведро осколки, мою руки. Слышу тихие шаги за спиной и оборачиваюсь.
— Не стоило звать деда, — произносит мама, поправляя причёску и шумно дыша. – Я знала, что этим всё и закончится.
— Он не сделал ничего ужасного. Думаю, любой адекватный человек понимает, что дедушка болен и не специально уронил тарелку. В том числе и Михаил.
— Конечно, Алис! Но ты видела его?
Я коротко киваю и отворачиваюсь, чтобы скрыть лишние эмоции. Открываю верхний шкаф в поисках чистой посуды.
— Он прокурор, представляешь? Я когда увидела его на пороге нашей квартиры, чуть сознание не потеряла.
— Я тоже.
— Катька молодец — отхватила себе такого мужика! Они с Михаилом замечательно смотрятся. Я бы даже сказала идеально. Молодые, состоявшиеся личности. Впереди столица, новая и более яркая жизнь.
Мать в красках описывает перспективы, она воодушевлена и с трудом справляется с распирающей радостью. Я часто ловлю себя на мыслях, что она скучает по той сытой жизни, что была у неё до отца. Сейчас он не простой рабочий – начальник цеха на машиностроительном заводе, но его должность и близко не стояла с первым маминым мужем.
— Безумно сложный день, — вздыхает родительница. — Я так перенервничала! Как только гости уедут – закинусь вином, чтобы снять стресс. Ты со мной?
— Не знаю.
— Папа будет ругаться, но ничего страшного. Второй такой день мне предстоит пережить в день свадьбы, когда я увижу первого супруга. Хоть бы они с Лёшей не подрались.
Мама смеется и открывает холодильник. Достает оттуда торт с зеркальной глазурью. Не привычный вафельный, который обожает вся наша семья и покупает на каждый праздник.
— Кстати, почему ты опоздала? – спрашивает мама. — Я тебя не дослушала, потому что очень злилась.
— Мне нужно было попасть на тренировку, иначе моё место заняла бы Оля Молодецкая, — поясняю спокойно.
— Это та выскочка с мышиным цветом волос и крючковатым носом?
— Да, она, — утверждающе киваю. — А после тренировки я заехала в арт-студию и забрала подарок-сертификат для Кати и… её жениха.
Внутри что-то обрывается при этом.
— Подарок? О-о! – восхищенно произносит мама. – Это же отличный повод сместить фокус внимания!
— Я не уверена, что хочу дарить его…
— Неси! Алис, умоляю, неси свой подарок!
Подталкиваемая родительницей, иду в прихожую, чтобы достать из сумочки сертификат. Он будто обжигает пальцы, когда я его касаюсь. Умом понимаю, что это плохая идея, но мать уже не остановить.
— Пойдем-пойдем! – произносит она.
Мы вместе заходим в гостиную. С тортом, подарками. Если бы на месте Медведя находился любой другой мужчина – я бы спокойно вручила подарок и даже глазом бы не моргнула при этом. Но ситуация — катастрофическая. Не знаю как для него, но для меня точно. Это точка, финиш. Я всегда стремилась к близким отношениям с сестрой. Мечтала нянчить её детей и до самой старости приезжать к ней в гости. Теперь, каким бы не был итог их взаимоотношений с Басаргиным, я постоянно буду чувствовать себя виноватой.
— Ужин обязательно нужно закрепить десертом! — говорит мама.
Басаргин ровным тоном разговаривает с моим отцом. Из-за громко стучащего пульса в ушах я плохо разбираю, о чем идёт речь. Стараюсь лишний раз не смотреть в его сторону, но всё равно на автомате отмечаю, что он выглядит безукоризненно в чёрной рубашке и брюках. И небольшая однодневная щетина ему невероятно идёт.
— Михаил, вам достанется кусочек побольше! – обращается к Мише моя мать.
— Спасибо, я не люблю сладкое.
— Оу. Может тогда кусочек поменьше?
Катя встает со стула и обнимает маму.
— Родная, не нужно, тебе же сказали, — отвечает слегка взвинченным голосом и тут же обращается к своему жениху: — Она постоянно хочет всех накормить до отвала! Мамы такие мамы, да, дорогой?
Я ставлю чистую тарелку рядом с дедушкой и поглаживаю его по плечу. Безумно хочется, чтобы этот вечер наконец закончился.
Сухая морщинистая ладонь дедушки накрывает мою руку. Слегка сжимает. В груди теплеет от его заботы и поддержки. Особенно сейчас, когда она так сильно нужна мне.
— Совсем забыла! – восклицает мать. – У Алисы есть для вас с Михаилом подарок!
Я вздрагиваю, протягиваю сестре конверт. Кусаю губы от волнения.
Катя с интересом смотрит на меня и быстро разрывает бумагу. Достает ламинированный прямоугольник и бегло проходится по нему взглядом.
— Это что, Алис? — переспрашивает, будто не верит собственным глазам.
— Мастер-класс по рисованию для двоих, — отвечаю севшим голосом.
— М-м… Уверена? Тут написано «Love as art – рисование обнаженными телами». Это точно нам?
Моё лицо заливается яркой краской. Щёки пылают, сердце колотится. Все взгляды обращаются в мою сторону. И его тоже — я чувствую.
— Алиса-а! – закатывает глаза Катя и начинает смеяться. – Какие краски телами? Миша на должности прокурора! Его все в городе знают! Думаешь, он пойдет пачкаться гуашью, чтобы нарисовать картину?
Опускаю глаза в пол, смотрю на паркет, выложенный ёлочкой. Папа старался.
— Моя сестра – творческая личность, — поясняет сестра Медведю. – Поэтому и подарок соответствующий.
— Интересный подарок. Мне таких ещё не дарили, — невозмутимо произносит Басаргин. — Если нет желания посетить мастер-класс — я схожу один.
— Правда, Миш? — удивленно переспрашивает Катя. — Нет, я
