Ангел для Демона. Его наследник (СИ) - Виноградова Лана

Мне стало не по себе, непроизвольно сжала губы в тонкую линию и опустила глаза в стол, думая, что и как мне ему ответить. Не очень хотелось отшивать его именно сейчас, в этом ресторане на нашем первом и последнем свидании, но и вселять надежду — полное свинство с моей стороны.

Стас, кажется, сам догадался и горько усмехнулся.

— Не знаешь, как отшить меня?

— Стас, все не так, просто… — Но я не договорила. Он закончил за меня.

— Просто в твоем сердце другой человек, я понимаю, это видно, ты вроде и здесь со мной, но также где-то далеко.

— Ты замечательный Стас, мне с тобой весело и легко, и я была бы счастлива, если бы мы остались друзьями, но да, ты прав, мое сердце не свободно. — Я искренна в своих словах, я бы не хотела его терять.

— Я не знаю Лив, — он все также держит мою руку и неосознанно теребит мои пальцы. Теперь он опускает глаза в стол. — Я был с тобой не до конца откровенен, ты мне не очень нравишься, я влюблен в тебя и… — Глаза на меня, которые выглядят потухшими и усталыми. — Я бы правда хотел быть твоим другом, но я пока не могу, это слишком для меня будет, видеть тебя каждый день, разговаривать, но не иметь возможности на что-то большее. Но если тебе будет нужна какая-либо помощь, абсолютно любая, не думая можешь обращаться, я всегда тебе помогу.

В моих глазах скапливаются слезы, не знаю почему.

— Ты обязательно еще найдешь свое счастье, я уверенна она ходит где-то совсем рядом.

— Сидит напротив меня, — болезненно усмехнулся.

Ужин подошел к концу, дальше общаться и делать вид, что все нормально, не имело смысла и я хочу в туалет, до дома точно не дотерплю, но мне придётся пройти мимо их столика.

Да и что?

Мне теперь прятаться по углам?

— Стас, я отлучусь в дамскую комнату.

— Конечно, я подожду.

Беру с собой сумочку, также не смотря в их сторону прохожу мимо, с гордо поднятой головой, завернув за угол расслабленно выдыхаю, ощущение, что весь груз мира на моих плечах. Пару шагов, но такие тяжелые.

Захожу в туалет, хорошо, что в ней пусто. Хотела закрыть дверь, но не успела, татуированная рука Демьяна толкает ее обратно, он заходит и поворачивает замок на двери.

Все, мы вдвоем, здесь, отрезанные от остального мира, он давит своей силой и властью, мощная энергетика буквально душит меня. Доминант. Он как лев делает осторожный шаг в мою сторону, я шаг назад, и наше танго продолжается пока я не упираюсь попой с столешницу раковины. Все, клетка захлопнулась, а в ней я с голодным зверем.

Глава 22. Оливия.

Он громко дышит, я громко дышу. Он молчит, и я молчу, боясь разбудить Демона. Хотя он уже и так не спит, вон он, смотрит на меня своими безумными темно-карими глазами. Мое воображение дорисовывает ему рога как у сатаны и крылья за спиной, а вокруг него языки пламени и мы в самом пекле ада.

Демон уже на расстоянии вытянутой руки от меня, глаза в глаза, моего обоняния касается мощный, головокружительный запах Крама Демьяна. Только он может так пахнуть: сексуально, соблазнительно, опасно, от него сносит голову. Я целый год потратила, чтобы найти туалетную воду, которой пользовался он, но перебрав все магазины и весь парфюм, я так и не нашла его. Скорее это индивидуальный, неповторимый заказ, сделанный в другой стране и такого больше нет и не будет ни у кого.

Мой Демон стоит вплотную ко мне, его руки по обе стороны от меня, я почти утыкаюсь ему в рубашку на груди, боюсь поднять голову, но он сам склоняется к моей шее, проводит носом по коже и шумно вдыхает мой аромат, прикрывая веки. Такой же наркоман, как и я.

Сегодня на нем графитовый костюм и черная рубашка. Я в белом, он в черном. Адовое сочетание.

— Оливка. — Его хриплый умоляющий голос и так много эмоций в одном этом его «Оливка». Пробирает до костей, мое тело отзывается, начинает вибрировать. — Скажи Оливка, с кем ты сейчас трахаешься? С тем уебком, с которым встречала Новый год, — откуда он… Нет, не может быть! — С уебком по имени Сема, или с уебком, с которым пришла сегодня? Или сразу со всеми? По рукам пошла? Ответь! Сделай мне больно, скажи сколько у тебя их было после меня! — Да как он смеет! И раньше, чем я успеваю подумать о своих действиях, заношу руку и наотмашь бью его по щеке, звонкий удар пощёчины разноситься по комнате. Мою руку начинает жечь, а его щека краснеть. Он хватает меня за предплечье.

— Ты единственная, кому я безнаказанно позволил сделать подобное, ни одна баба не поднимала на меня руку, — рычит, как раненый зверь и набрасывается на меня в безжалостном, таком болезненном (и я не про физическую боль) поцелуе.

Я так долго мечтала еще хоть раз почувствовать его губы на своих, их мягкость и теплоту, мятное дыхание вперемешку с табачным дымом. Я так сильно скучала по нему, что не могу поверить в происходящее, это все кажется несбыточным сном, но мои последние крупицы достоинства не дают ответить, губы плотно сомкнуты, я все еще помню, какие гадости он говорил мне минуту назад.

Видя, что я не подчиняюсь пальцами руки надавливает на мои щеки, становиться больно, мне приходиться раскрыть рот, он, не теряя ни секунды запускает свой язык сплетая его с моим, и все, моя стена рушиться, а крупицы стекают прямо в мои трусики.

Наш поцелуй был наполнен болью и отчаяньем, это и поцелуем было сложно назвать, мы больше кусали друг друга, а потом зализывали раны, бились зубами как дикари, и в один момент мне стало так больно, душевные раны затопили меня, что я прокусила до крови его нижнюю губу и упивалась его кровью, словно эликсиром. Его гортанный рык отозвался дрожью в моем теле.

Резким движением поворачивает меня к себе спиной, и сжимает руками мою грудь. От этого действия я возбуждаюсь еще сильнее, я помню каким грубым он, может быть, и как меня это заводит до сих пор. А еще чувствую, как от возбуждения приливает молоко. Грудь тяжелеет, набухает, покалывает, появляется характерный зуд в сосках.

Черт!

Я хоть и подложила диски на соски, но если молоко польется, они не спасут, его слишком много, и тогда он увидит мокрые пятна, от чего пойдут вопросы, а мне это совсем не нужно, а еще надеюсь ему не приспичит раздевать меня.

Он продолжает грубо сминать грудь.

— Они стали больше, — сильно сжимает и пробует тяжесть груди, я чувствую, как течет молоко, при этом вторую руку опускает на ногу и ведет вверх по бедру, поднимая подол платья.

Мельком смотрю на нас в зеркало.

И вижу неприкрытую животную похоть.

Но следом…

Я что, действительно готова отдаться ему после всего в туалете ресторана?

— Нет, Демьян, — протестующе — слабо стону. — Остановись, я не хочу!

— Значит им можно, а мне говоришь нет?! — Зло отчеканил и закрыл мой рот ладонью, что я могла только мычать и стонать.

Демон без прелюдий разорвал мокрые трусики и убрал их к себе в карман, вот надо было мне надеть чулки! Отточено расстегнул ремень и молнию брюк, и рывком вошел в меня.

— Мокрая шлюшка, так бы и трахал твою дырку пока не сдох бы.

Ту гамму чувств, которые я испытываю сейчас, невозможно передать словами. Я ненавижу себя, за то, что люблю его, что позволила воспользоваться собой, опять, что такая слабая, что не могу сама перед собой сдержать слово, подалась эмоциям и плотским утехам. А его ненавижу, что бросил, обманул, использовал, предал!

Толчки были резкие, глубокие, грубые и быстрые, я уже не сдерживаясь стонала в голос. Демьяна, кажется, это полностью устраивало, он переместил свою руку на мою шею и слегка сжал.

— Убью суку.

Только за что? Мне хотелось спросить, но не было никаких сил на это.

И вообще я плохо соображала в данный момент.

Он таранит мое нутро, упираясь в стенку матки. Я уже забыла про эти ощущения, когда в тебе огромный член, какого ощущать его в себе, как это одновременно и приятно и больно, все-таки почти три года воздержания. Завтра будет все болеть.

— Оближи, — проталкивает мне в рот средний палец, остальные расположив на моих щеках. В этот момент он еще теснее прижимается ко мне, будто, как было до этого — недостаточно близко.