Младший сын мэра - Ольга Рузанова
— Каринке отправлю, — подмигивает Лиза.
— Так, как ты, говоришь, тебя зовут? — возвращаю внимание к парню.
— А ты вредная, да? — смеется весело он.
— Нет, у меня просто память короткая.
— Данил.
Он в общем-то приятный. С юмором и симпатичный. Судя по тому, что чувствуют мои руки — не пренебрегает физической нагрузкой. Напрягает только его напористость.
— Обменяемся номерами, Настена?
— Зачем?
Он снова улыбается, отчего на щеках появляются две милые ямочки. Кажется, это его обычное состояние. Сколько раз я видела Греховцева улыбающимся? На пальцах одной руки пересчитать можно. Он постоянно собран, сосредоточен и строг.
— Ты мне понравилась.
— И тебя не волнует, понравился ли ты мне.
— Понравился, — заявляет с наглой ухмылочкой, — я всем нравлюсь.
— Мне — нет.
— Проверим? — выгибает бровь и, прежде чем я успеваю что-либо понять, склоняется и целует.
Не пытается проникнуть языком в рот, просто прижимается губами, словно проверяя границы дозволенного. Опешив от такой наглости, я даже теряюсь.
А он целует и продолжает при этом улыбаться.
— Эй… совсем очумел?! — выдыхаю, едва Дима отстраняется.
Но он даже опомниться не дает, как снова идет в атаку. Прижимается ртом и пытается просунуть в меня язык. У него почти выходит, потому что я в откровенном ступоре. Но в последний момент, когда чувствую, как одна его рука сползает с поясницы вниз, с трудом отлепляюсь.
— Ты что себе позволяешь, Дима?!
— Запомнила все-таки мое имя, — лыбится довольно.
— Я не целуюсь с первыми встречными!
Обхватив мою талию двумя руками, прижимает к себе и отрывает от пола.
— Поэтому и предлагаю обменяться телефонами, — смеется тихо.
— Еще чего! — вырываюсь резко, — я хотела обменяться, но теперь передумала!
Дима снимает с меня руки, но идет след в след за мной, когда я, продираясь сквозь толпу танцующих, возвращаюсь за наш столик.
— О! Денежка, ты с трофеем! — восклицает Лиза, — а у тебя тут телефон надрывается.
Я беру его со стола и вижу пропущенный от Рокотова и еще несколько сообщений от него же.
«Кто это, Денежка?»
«Не знал, что у тебя кто-то есть»
Не поняла.
Дима самостоятельно представляется девчонкам и уже обменивается с ними номерами телефонов.
Я же усаживаюсь на свое место и продолжаю озадаченно смотреть в экран.
«Ты о чем?» — пишу Артуру.
В ответ мне прилетает фото, на котором я целуюсь с Димой.
Какого черта?!
— Лиза! Нафига так было делать? — выкрикиваю я, — зачем вообще фотографировала?
У нее дурацкая привычка снимать все подряд и все фото сразу выкидывать в общий чат.
Меня охватывает паникой от мысли, что это мог увидеть Греховцев. Но скорее по привычке с тех самых времен, когда мне было важно его мнение.
Сейчас все изменилось. Мне плевать, что он подумает. И потом…
Поднимаю взгляд, чтобы еще раз посмотреть на Диму. Он действительно ничего. Не обманул — всем девчонкам нравится. Мои подружки от него уже без ума.
— О’кей, записывай мой номер, Данил, — проговариваю снисходительно.
— Я уже записал, Настена, — выдает гад, улыбаясь, как чеширский кот.
— Прости, Насть… — лепечет раскрасневшаяся Тася.
Предательница. С такими подружками и врагов не надо.
Он тусуется с нами до тех пор, пока мы не собираемся по домам. Провожает меня до такси и снова пытается облапать, на что я ему грожу баном.
Пока еду домой, захожу в чат, чтобы посчитать лайки на наши фото. Больше всех наставили на то, где меня на танцполе прижимает к себе и целует Дима. Лайк от Греховцева тоже есть. Оценил.
И, наверняка, выдохнул с облегчением.
Глава 16
Меня снова тошнит. За сегодняшнее утро уже в третий раз, и продолжается это неделю. Надо проверить поджелудочную, желудок или что там проверяют при регулярной тошноте?
Тошнота может быть спутником моей депрессии и подавленного состояния. Боже… она может быть симптомом чего угодно, кроме того, о чем я себе думать запрещаю.
Потому что этого просто не может быть. Я отказываюсь верить!
В очередной раз поставив блок на мысли о возможных «последствиях», собираюсь и еду на лекции. Выхожу из маршрутки и, поплотнее запахнув куртку, медленно плетусь через сквер к вузу. Думаю о том, что надо искать, где буду проходить преддипломную практику, о том, на какую тему буду писать диплом. О том, что надо попросить у папы денег на новые сапоги к зиме, а после занятий забежать в канцелярию, потому что у меня закончились тетради. О чем угодно, только не об этом.
Вышагивая вдоль стоянки, вдруг замечаю старую Короллу Димы и, собственно, его самого около нее. Машет мне рукой с зажатой между пальцев сигаретой.
Он почти каждый день теперь сюда приезжает. Сам нигде не учится и не работает. Закончил вуз в прошлом году в другом городе, сюда приехал к отцу, но пока болтается без дела.
Балбес.
— Привет, Настена, поехали кататься!
— В восемь утра? — уточняю вяло, — тебе чего не спится?
— Тянет к тебе.
Мы уже ходили вместе в кино и по Набережной гулять. Целовались. Девчонки говорят, мы неплохо смотримся вместе. Да он и мне самой нравится, можно было попробовать отношения, но… разобраться надо сначала с этой тошнотой.
— Сколько у тебя сегодня пар?
— Три, — отзываюсь, рисуя пальцем на запыленном стекле.
— Я заеду?
— В магазин меня потом завезешь?
— Без проблем, — ведет плечом, выдыхая дым в сторону.
— И не кури! Меня тошнит от дыма! — проговариваю строго перед тем, как уйти.
Но вечером мы с ним ссоримся, потому что с третьей пары нас отпустили пораньше, и я, совершенно забыв про Диму, уехала с Артуром.
Он тоже в последнее время на меня зол. Поддевает, хамит, но продолжает возить на своей машине. Что ему от меня надо, я не знаю, и не спрашиваю, но иногда мне кажется, что это Греховцев попросил его за мной приглядывать.
Следующее утро тоже начинается с тошноты.
— Настька, ты че, беременная? — спрашивает Алешка, услышав, как меня рвет в туалете.
— Отстань!
— Я маме расскажу!
— Только попробуй! Я сразу же сдам тебя. Думаешь, не знаю, как ты школу пропускаешь?
Алешка затыкается, а меня осознание прибивает к полу. Руки — ноги становятся неподъемными, и по коже проходит ледяной озноб.
Закрывшись в своей комнате, я укутываюсь в одеяло и решаю пропустить пары. Надо собраться как-то, обдумать все и настроиться на поход в аптеку за тестом.
А потом… когда все подтвердиться? Что мне делать потом? Аборт? Другого выбора ведь нет?
Утонув в безрадостных мыслях, незаметно засыпаю. Мне снится Греховцев. Как, глядя мне в глаза, двигается между моих
