Ты не узнаешь о сыне (СИ) - Адриевская Татьяна

— Еще не спишь? — удивленно протянула она, когда вошла в комнату.

— Не спится. Тебя жду, — ответил с прищуром. — Иди ко мне.

— Не сегодня, Руслан, — глухо ответила она, уходя к своему косметическому столику.

Внутри все взбунтовалось от ее отказа. Я некоторое время наблюдал за ней, дал время привести волосы в порядок, а затем поднялся с кровати. Арина напряглась, наблюдая за моим приближением, наши взгляды соприкоснулись через отражение в зеркале.

— Почему же? — спросил низко, убирая волнистые светлые пряди с плеча, и касаясь ее шеи губами.

Она как всегда одуряюще сладко пахла. Моя девочка, и я не собирался с кем-то ею делиться. Обнял со спины, почувствовав ее легкий вздох, прижал к себе. Я прекрасно знал, как изменить желания жены, даже когда она не хотела, и сейчас мне чертовски необходимо было в этом убедиться.

— Я просто устала, — тихо сказала она, когда я повернул ее лицом к себе.

— Значит самое время расслабиться, — прошептал ей в губы, накрывая их своими.

Она не стала спорить, ответила, но не так, как обычно. Я не чувствовал эмоциональной отдачи, чистая механика. Даже когда шелковый пеньюар слетел с острых плеч, Арина оставалась передо мной напряженной куклой. Доступным безупречным телом, каких вокруг тысячи. Просто бери и пользуйся.

Не это мне было нужно. Совсем не это. Я хотел ее всю, не только для себя, а для нас обоих. Хотел обжигать ласками до тех пор, пока она не начнет дрожать от возбуждения. Впитывать каждую эмоцию с ее лица. Слышать частое дыхание, бешеный ритм сердца, ловить мягкие стоны с горячих губ и чувствовать, как дрожит мое имя в легком шепоте.

Распалял ее каждым новым прикосновением, настойчивыми поцелуями, направляясь к кровати. Почувствовал, как она наконец открывается, растворяясь в них. Но вдруг стопорится, закрывая лицо руками, ускользает. Хватает руками свою накидку и сдавленно шепчет:

— Прости, Рус. Мне правда нехорошо. Пойду поищу таблетку.

Арина вылетела из спальни, а я едва сдерживался, чтобы не рвануть следом и не встряхнуть хорошенько.

Да твою же мать…

Глава 11

В пятницу на телефон пришло сообщение от Камиллы. Было уже около восьми часов вечера, но я все еще торчал на работе. Торопиться домой я с некоторых пор перестал. Уютного мира там больше не существовало, а та атмосфера, что заменила его, походила на уродливую карикатуру, где главным идиотом был я. Мне удалось переключиться на работу и немного остыть. Мы с Михаилом готовились к приезду иностранцев, и к понедельнику наш проект должен быть идеальным.

— Руслан Александрович, рейс перенесли на вечер воскресенья, — произнесла Анастасия, положив трубку телефона, по которому говорила последние пять минут.

— Отлично, — недовольно протянул я и бросил телефон, так и не прочитав послание. — Переоформляй бронь сейчас же и все последующие мероприятия тоже. Встретим, как и планировали.

— Хорошо, — ответила секретарша и зашелестела листами своего ежедневника.

— Руслан, народ выдохся, — сделал замечание Миша, облокотившись на стол напротив меня. — Давай отпустим, остальное завтра добьем с ответственными. Осталось по мелочам.

— Ладно, командуй, — кивнул я, не отрывая взгляда от компьютера.

Телефон снова пиликнул, и усталый взгляд уловил еще одно сообщение от жены брата. Пришлось отвлечься.

«Все еще злишься?» — прочитал первое.

«Перезвони, как только освободишься. Есть важный разговор», — просила Камилла во втором.

Прошла уже неделя, как она не появлялась в компании, и до этого момента мы не общались. Злился ли я? Я даже думать о ней забыл, и без того забот хватало. Мне казалось, что с переводом Камиллы былое равновесие в семье вернется, и все станет как прежде. Только стало еще хуже.

Взяв телефон, я отошел к окну, подальше от сотрудников, и набрал ее номер.

— Привет, — удрученно выдохнула она в трубку. — Руслан, вы приедете в выходные?

Мои планы на выходные поменялись вместе с перенесенным рейсом.

— Нет. Что случилось?

— Руслан, приезжай, — просила Камилла. — Хотя бы один. Меня очень беспокоит Борис. Тебе бы поговорить с ним.

— Не о чем нам с ним говорить.

— Руслан, перестань! В конце концов, его вина не доказана… Может его самого подставили.

— Это и есть твой важный разговор? — начал терять терпение.

— Он пить начал, Рус, — произнесла удрученно. — Вчера пришел ночью никакой. Он очень переживает. Да и мама тоже. А ты, как всегда непробиваемый!

Я вздохнул и устало потер переносицу. Даже если поехать к ним завтра, я понятия не имею, что сейчас говорить брату. Мы можем еще больше поссориться и станет только хуже.

— На этих выходных не получится, — отрезал я. — На работе аврал.

— Ах, ну да! — хмыкнула Камилла. — Иностранцы. Ладно, дай знать, как найдешь время. Я постараюсь вас свести, хорошо?

— Ладно, — не стал спорить.

— Тогда пока, — в ее голосе сквозила довольная улыбка. — Передавай привет жене, — ехидно пропела она напоследок.

Закатил глаза и сбросил. Теперь это надолго.

Коллеги уже начали собираться, а я все так же не хотел уходить. Попрощался со всеми и сел за компьютер.

— А ты ночевать тут собрался? — Михаил замер у двери, глядя на меня с подозрением.

— Скоро тоже пойду, — отмахнулся я.

Тот, чуть помедлив, закрыл дверь и неторопливо подошел к столу. Брякнулся в кресло и закинул ногу на ногу.

— Пошли развеемся немного.

— Завтра на работу, — напомнил заму.

— Так я же предлагаю немного, — развел он руками в невинном жесте. — Выпьем, поговорим. Просто лично я замудохался за эти дни. Да и ты тоже…

Я вздохнул. Замудохался не то слово, которым можно охарактеризовать мое состояние. Наоборот, я на взводе. Круглыми сутками. Из моей спальни сбежала жена, на горизонте маячит какой-то мудак, в которого, вероятнее всего, она была влюблена, а мой брат надирается в хлам из-за того, что втихую отмывал бабки и попался.

— Ладно, пошли, — кивнул я, выключая компьютер.

Домой вернулся после двенадцати. Кругом было тихо, но в спальне горел свет. Бросил ключи на тумбочку и ушел на кухню. Включил чайник и почувствовал на спине взгляд жены. Лучше бы она не ждала, а просто легла спать. Или притворилась, что спит, как делала в последнее время.

— Ты где был? — услышал ее тихий и в то же время обеспокоенный голос.

— В баре, — ответил, не оборачиваясь.

— Я тебе телефон оборвала звонками… Трудно было ответить?

— Забыл его на работе.

— Ты есть будешь? Я могу нагреть…

Я впечатал бокал в столешницу, чуть не раскрошив его. Как же осточертел этот фарс.

— Мы так и будем делать вид, что ничего не происходит? — Я повернулся, врезаясь злым взглядом в округлившиеся от неожиданности глаза жены.

— Ты детей разбудишь…

— Если это все, что ты можешь мне ответить, иди спать, Арина, — проговорил я спокойнее.

— Да как с тобой вообще можно говорить?! — ее голос отчаянно задрожал. — Тебя либо нет, либо ты приходишь домой злой как черт, что и вздохнуть поблизости лишний раз боишься!

В ее глазах блеснули слезы, а меня словно ледяной водой окатило, остужая. Арина быстро развернулась и вышла, а я застыл истуканом, глядя на опустевший проход.

Моя жена меня боится? Приплыли…

Арина все-таки встретилась с Гришиным. Я получил фотографии от Олега в начале следующей недели. Как раз в то время, когда я отчаянно пытался запереть своих внутренних демонов поглубже, и возвращаться домой не злым чертом, а человеком, с которым можно и главное нужно говорить открыто.

«На парковке у здания телеканала, где работает Гришин», — прочитал сопровождающее снимки сообщение.

Шок, недоверие, страх — это первое что я почувствовал, увидев первое фото. На втором подключились ревность и бесконтрольная ярость. Он касался моей жены, сжимал ее плечи, склоняясь над ней. От этой картинки глаза заполонила красная пелена, а пальцы сдавили телефон с такой силой, что онемела вся кисть. Не произнося ни слова, я встал с места в разгар конференции и вышел в коридор. Отошел к окну и прислонился к подоконнику, упираясь в него кулаками. Я понимал, что с этого дня отмотать назад или стереть из памяти эту картинку уже не получится. Это была та самая грань моего терпения, которую Арина переступила. Для меня уже было не важным, первая ли это их тайная встреча или же их было множество. Четыре года нашего брака вдруг обесценились, превратившись в черную мрачную пустоту.