Телохранитель для дочери друга - Стелла Кьярри
– А это вообще кто?!
– Мой суперрргерой, – растягиваю, получая удовольствие.
– Чего?!
– Нужно полотенце, все вопросы потом! – цедит Вова. Он заслоняет мое декольте, едва прикрываемое разорванным корсетом, от пытливых взглядов, и осторожно выбирается из бассейна.
Замечаю Андрея, успокаивающего Вику. Видимо, ее тоже выловили. А зря. В его глазах ненависть и желание броситься на нас с Вовой. Но он боится. А мне жутко смешно и холодно.
– Что стоишь? Видишь, ее трясет. Нужно полотенце! Где у тебя ванная?
– Идем…те.
Вера шагает впереди. Вова следом. Я вешу у него на шее, наслаждаясь чувством эйфории.
– Полотенца тут… возьмите.
– Ага. Спасибо. Иди.
– А как она?
– Разберемся, – «командир» хлопает дверью и включает воду. Быстро ставит меня под душ. Боже, как же мне хорошо. И как плохо… – Что ты пила?
– Сок.
– Не ври. Я видел шоты.
– Они безалкогольные. Ты знаешь, что я не употребляю алкоголь.
– Не рассказывай мне сказки! С сока так не «ведет»!
– Меня «ведет» вовсе не с сока! – хихикаю.
– Что за девица столкнула тебя в бассейн? И почему с ней тот «школьник» из клуба?
– Да забей… долгая история, – медленно покачиваюсь, подставляю лицо теплым струям. – Лучше иди сюда. Тут и для тебя хватит места.
Слышу вздох. Или стон? Ничего не понимаю.
– Вов… я тебя люблю.
– Перестань нести чушь! – ударяет по стене. Вздрагиваю. Обхватываю себя руками и открываю глаза.
– Ты что? Я ни при чем. Это все они.
– За что мне такое наказание?
– Я не наказание, а подарок! И мне холодно… согрей меня, Вов… ну что тебе, жалко?
Слышу, что снова ругается.
– Ну почему ты упрямишься? – предпринимаю последнюю попытку. Я же, в конце концов, не зря такая красивая! Если бы он не хотел, то ушел бы. Но Вова здесь. Вот только почему-то не смотрит на меня. Лишь по сжатым губам вижу, что ему сложно держать себя в руках. Держится. Терминатор. Но я не собираюсь сдаваться!
Дергаю стеклянную дверку, она не поддается. Дергаю сильнее. Еще сильнее. Так, что ручка отрывается и падает на пол, едва не задевая Вову. Грохот, стук разбитого стекла, отборный мат. Но цель достигнута, Владимир обратил внимание на мою персону.
– Я обещал тебе порку? Ты ее получишь.
– О да! Но можно сначала кое-что иное? – хватаю его за рубашку и тяну на себя, выдирая пуговицы и получая доступ к его идеальному телу. – Ты все равно уже мокрый! Хватит наблюдать, присоединяйся!
Вова вздрагивает, когда моя ладонь ложится на его тату. Провожу пальцами по абрису крыльев, ловлю глазами его бешеный взгляд.
– Лейла… остановись… – хрипит. Не слишком убедительно. Продолжаю. Мне нравится.
– Хочу, чтобы ты стал моим первым.
Слетает с губ. Зачем я призналась ему в этом? Но Владимир реагирует молниеносно. Ему нужна всего секунда, чтобы я оказалась прижата к стене его мощным телом. Чувствую себя пойманной мышкой. И это черт возьми, именно то, что мне нужно. Вот только у Вовы совершенно другое мнение на этот счет.
– Слушай меня внимательно, – выдыхает мне в губы.
– Вся внимание…
– Я не знаю, что тебе намешали в напиток, но ты не соображаешь своей головой от слова совсем. Между нами ничего не может быть и не будет. Тебе ясно?
– Нет.
Ловлю его губы. Сегодня лучший день в моей жизни! Пульс бьется в висках. Горячее дыхание сводит с ума.
Мне настолько хорошо, что темнеет в глазах. Внезапно от кайфа теряю сознание. Но прихожу в себя, почувствовав струю ледяной воды. Что за черт?! Голова кружится, а ноги не держат. Это все его опьяняющая близость!
– Не закрывай глаза! Лейла! Ты слышишь?
– Да…
– Черт возьми. Только обморока не хватало!
– Я хочу продолжить…
– Нечего продолжать. Между нами ничего не было и нет! – рычит. – Ты не в себе!
Не могу принять его слова. Неужели я все придумала пока была без сознания? Нет. Он просто обманывает меня, мучает.
Вова быстро закутывает меня в полотенце и вытаскивает из душа. Чувствую, как меня мутит. Едва успеваю дотянуться до раковины.
Да что со мной? Отравление?!
Вова невозмутимо помогает мне справиться с приступом, параллельно вызывая знакомого врача. Он не человек. Это точно.
* * *
– Я понятия не имею, кто это сделал.
– А если подумать?
– Даже не собираюсь вникать. Она взрослая, все в рамках закона.
– Да? Я бы с этим поспорил. – Владимир что-то показывает Вере, и она меняется в лице. – Ее отравили! Это подсудное дело.
– Я не знала… подумать не могла…
– Вов… не надо… я сама виновата! Прости… – поднимаю голову. В руке капельница. Вечеринка кончилась не так, как планировалось. Гости буквально убегали под конвоем из охраны. Теперь Вера наверняка ненавидит меня не меньше, чем Вика.
– Молчи, с тобой я разберусь позже, – шипит Вова.
– Не нужно со мной разбираться. Просто оставь меня в покое, – прикрываю глаза. Мне так стыдно и плохо, что хочется провалиться сквозь землю, исчезнуть и никогда не вспоминать о том, что сегодня произошло.
– Кто вы такой? И почему охрана вас сюда пустила? – Вера пытается перейти в наступление, но Вова ей не позволяет.
– Я отвечаю за ее безопасность. А охрана по всему городу подчиняется мне.
– Но как вы узнали, что Лейла здесь?
– Твои предки позаботились о том, чтобы дом в их отсутствие качественно охранялся и понатыкали везде камер. Тимур уже связывается с твоим отцом, чтобы доложить ситуацию… У него точно будут проблемы после того, что мы обнаружили в доме.
– О Боже… – Вера закрывает руками лицо. – Вы можете мне помочь? Прошу вас…
– Быть может я смогу кое-что сделать, и скандал замнется. Если ты поможешь мне вычислить виновника.
– Хорошо… постараюсь, – обхватывает себя руками, и они куда-то уходят. Остаюсь с врачом. Наверное, тоже какой-то дружок Владимира. Впрочем неважно. Мне значительно лучше после лекарств. Теперь я могу думать. Головой. И чем больше я думаю, тем сильнее стыжусь своего поведения. Столько всего было сказано… а сколько всего было сделано! Мое поведение никуда не годится! Кажется, я дошла до края. Пробила дно. Как после этого смотреть ему в глаза и жить под одной крышей?!
8
Домой меня везет кто-то из прихвостней Вовы. Руслан? Рустам? Черт его знает. Я просто лежу на кресле, закрыв глаза. Сил нет. Хочется спать и ни о чем не думать. Мне не удалось поговорить с Владимиром перед отъездом. Они с Верой ушли, и больше я не видела ни того,
