Разрушенный (ЛП) - Ашер Лорен

Заметка для себя: перестать планировать мероприятия, требующие, чтобы Джакс снимал рубашку. Его пресс отвлекает внимание зрителей.

Меня. Я — зритель.

— Я не знал об этом. И я видел правый хук Санти. — Ноа подходит к своим друзьям.

— И не забывай об этом. Одно неверное движение в сторону Майи — и тебе конец. — Санти подбрасывает пару ударов в воздух.

— Эй, это Елена, верно? Не могла бы ты сфотографировать нас, пожалуйста? — Майя предлагает мне свою камеру.

Не обращая внимания на растущее чувство одиночества, я делаю несколько снимков и возвращаю камеру Майе. Группа смеется, когда Сантьяго тащит Ноа в восьмиугольник, утверждая, что он должен напомнить ему, что случится, если он разобьет сердце его сестры.

Весь оставшийся день я чувствую на себе взгляд Джакса, даже когда делаю вид, что занята другими делами.

Я не должна этого замечать. Не должна хотеть этого. Но больше всего я не должна желать большего.

Глава 9

Джакс

Выживание в первых двух гонках включало в себя Ксан за ночь и тонну глубокого дыхания.

Третья гонка идет полным ходом, причем я веду себя как мудак больше, чем обычно, потому что ненавижу то, что Елена неизбежна. Чем больше времени я провожу рядом с ней, тем труднее мне сопротивляться желанию узнать о ней все.

Я мог бы обвинить стресс от Гран-при Бахрейна в моей недавней раздражительности, но это отговорка для того, что я действительно чувствую. Разочарован. Так чертовски страшно от того, что рядом со мной день и ночь находится кто-то вроде Елены.

Я отгоняю свои мысли в сторону, потому что сегодня чертов день квалификации. По моему позвоночнику струится гул перед третьим Гран-при Чемпионата Мира.

Моя машина сверкает под светом пит-фары, гладкая серебристая краска блестит, колеса гладкие и свежие. Машины Маккой — одни из лучших, и команда работает на износ, чтобы выпускать гоночные автомобили, достойные подиума. Мы с Лиамом гоняли вместе несколько сезонов, прежде чем он ушел, перейдя в другую команду после того, как влюбился в Софи.

Впервые за многие годы я уверен в гараже. Когда Лиам был здесь, Маккой сосредоточился на том, чтобы дать ему лучшие стратегии. Он мог справиться с давлением, в то время как я был распущенным орудием, в один момент готовым дать осечку.

Но теперь, когда его нет, а мой новый напарник только что из отстойной команды низшего звена, у меня есть шанс выиграть Чемпионат Мира. Все, что мне нужно сделать, это справиться со своей тревогой и растущим раздражением по отношению к моему незваному соседу.

Элиас крутится возле своей машины вместе с Еленой. Раньше он не казался мне раздражающим, но теперь я в этом не уверен. Он открыто флиртует с Еленой прямо у меня на глазах. Я скорее введу в глаз сверло, чем буду смотреть, как они встречаются.

Мое отвращение к этой идее не потому, что я ревную. Красавчик Элиас выглядит так, будто он может предложить Елене все, чего такая, как она, заслуживает в первую очередь. Легкую жизнь со смехом, позитивом и тонной других счастливых слов, которые я не могу даже назвать, не говоря уже о том, чтобы испытать самому.

Ладно, я немного завидую. Но пусть будет так.

Я стараюсь игнорировать Елену изо всех сил, но время от времени украдкой поглядываю на нее. Игра в толкани-притяни между нами почти опьяняет. Мой член пульсирует в гоночном костюме, когда я смотрю на нее из гаража, отвлекаясь на платье, которое она сегодня надела. Оно выглядит так, словно было создано для нее, обнимая ее во всех местах, к которым я хочу прикоснуться.

Елена подходит ко мне, разрушая мой прекрасный план.

— Эй. Что ты чувствуешь по поводу сегодняшней гонки?

— Волнуюсь, чтобы разрушить конкуренцию. — Мои губы приподнимаются в уголках, когда я представляю Элиаса, наблюдающего за мной со стороны подиума.

— Улыбка на твоем лице должна меня беспокоить.

— Это не то, о чем тебе нужно беспокоиться. Это совсем другое выражение лица.

Она закатывает глаза.

— Ты меня не пугаешь.

— Тогда что тебя пугает? — какого хрена ты делаешь? Прекрати пытаться узнать ее, тупой ублюдок.

— Пара вещей. Но больше всего — сожаление. — Она крепко сжимает свой iPad.

Как одно слово может стать тяжелым в моей груди? Я скрещиваю руки, и она вздрагивает, помутнение в ее глазах рассеивается.

— Глубокое дерьмо, Гонсалес. Между тем, я боюсь пауков. Мерзких маленьких ублюдков с глазами-бусинками и способностью прыгать. — Мой ответ вызывает у нее неловкий смех.

Она расчесывает свои темные волосы в сторону, обдавая меня запахом, который я узнал как ее собственный.

— Не знаю, смогла бы я назвать тебя человеком, который боится пауков.

Я задумчиво постукиваю себя по подбородку.

— Наверное, потому что твои предположения обо мне не могут быть дальше от истины.

— Ты хочешь сказать, что ты лучше, чем мое представление о тебе?

— Нет. Я намного хуже.

Ее голова откидывается назад, на меня смотрят мягкие глаза и маленькая улыбка.

— Тебе не хватает только темного неба, удара молнии и зловещего грома, чтобы завершить твой монтаж злодея.

Я хлопаю в ладоши.

— Теперь ты поняла. Я всегда был одним из тех, кто делает адский вход.

— А теперь я здесь, чтобы ты не сделал адский выход.

Я выпустил свисток.

— Я впечатлен твоим уровнем ответной реакции.

Елена лучится.

— Спасибо. Моя abuela (прим. пер. бабушка) меня научила.

Я определенно должен быть обеспокоен тем, как дергается мой член, когда Елена переходит с английского на испанский.

— Звучит как человек, с которым я боюсь встретиться. Если она королева, то кем же тогда являешься ты?

— Пешкой.

— Я думаю, тебе нужно подтянуть знания по шахматам, любимая. Никто не хочет быть пешкой. Но я думаю, тебе подходит. Ты выглядишь слабой и нетронутой настоящими испытаниями, недостаточно сильной, чтобы играть с большими мальчиками на доске.

— Комментарии, подобные твоим, именно поэтому мне нравится пешка. Это самая недооцененная фигура. — Она смотрит на меня, провоцируя меня своей улыбкой.

К черту ее и ее сверкающие глаза, крапинки коричневого и золотого, отражающие свет над нами, завораживают меня.

— Тогда почему ты хочешь ею стать?

— Потому что в реальной жизни мы не начинаем как самые сильные. Речь идет о том, чтобы выжить в маленьких битвах. Когда пешка добирается до другой стороны, она может превратиться в королеву. Вот кем я хочу быть. Человеком, который выходит сильнее, чем начинал.

Ее слова ударили глубже, чем предполагалось. Я не могу побороть искушение узнать о ней больше.

— И что происходит, когда ты становишься королевой?

Она издала тихий смешок.

— Что происходит, когда кто-то становится королевой? Они правят миром. Ну… моим миром, то есть.

Я отворачиваюсь, чувствуя себя неловко от мысли, что наслаждаюсь ее обществом больше, чем следовало бы.

— Ты доказала, что являешься достойным противником.

Она наклоняет голову ко мне, ее брови сходятся вместе.

— Почему я боюсь спросить, что ты под этим подразумеваешь?

— Потому что эволюция заложила в каждого из нас реакцию «бей или беги».

— Ты предлагаешь мне убежать?

— Нет. Вы все боретесь. И именно это делает тебя опасной. — Я веду себя спокойно, несмотря на собственный инстинкт бежать в противоположном от нее направлении. Это чувство зарождается глубоко внутри меня, нашептывая, что ничего хорошего из этого не выйдет. Чувство, которое мне нужно удержать, ради моего угасающего здравомыслия.

Я не хочу, чтобы она мне нравилась. Черт возьми, я не хочу жаждать ее, как влюбленный придурок, который не может держать свой член в узде. И я точно не хочу впускать ее в себя.