Требуется помощница. Неприятности гарантированы - Ася Оболенская
Избавляюсь от верхней одежды и получаю тапочки, похожие на те, которые выдают в отелях. Никаких тебе потрепанных жизнью розовых шлепок или мягкой обуви с объемной собачьей мордахой на мыске.
В принципе, логично. В таких интерьерах кощунство вышагивать в чудесах китайской промышленности.
Девушка молча дожидается, пока мы переобуемся, забирает уличную обувь, которую уносит в другое помещение (не удивлюсь, если это помещение — отдельная гостевая гардеробная для обуви с системой климат-контроля, чтобы чьи-нибудь сапоги грешным делом не простудились), а затем приглашает проследовать за ней.
Мы молча идем по роскошному широкому коридору с множеством дверей. Да, пожалуй, про гардеробную для обуви я не ошиблась. Полагаю, меня уже даже не шокирует тот факт, что для каждой отдельной пары обуви тут своя комната.
Интересно, а площадь этой квартиры превышает площадь жилого комплекса, в котором находится мое жилье?
Пока я размышляю над этим вопросом, брюнетка в костюме останавливается перед очередной дверью, улыбается нам, а затем берется за ручку и открывает нам путь. Ощущения, как будто меня на допрос привели.
В очень странную тюрьму для богатых, правда, но суть от этого не меняется.
Перед тем, как войти, смотрю на босса, который успокаивающе кивает. Ну, по крайней мере, мне очень хочется, чтобы он кивал мне именно успокаивающе.
От сильной нервозности, вцепляюсь мужчине в локоть, то ли стараясь найти поддержку, то ли пытаясь сделать ему больно, чтобы не по себе было не только мне, то ли от всего вышеперечисленного вместе, а затем делаю шаг вперед.
Комната, куда мы вошли — роскошная (хотя про это можно и не говорить, тут вообще все роскошное! Не удивлюсь, если в ходе вечера меня еще и встреча с золотым унитазом ждет) гостиная с камином. Вдоль стен протянулись массивные книжные шкафы, а в глубине комнаты притаились несколько кресел и большой диван, на котором, внимательно смотря на меня, сидят две женщины.
— Привет. — равнодушно говорит босс и идет к дивану.
Я, хоть совсем этого и не желаю, следую за ним — пальцы никак не хотят разжиматься и выпускать добычу в виде предплечья Сергей Дмитриевича.
Пока мы идем к столу, я мысленно составляю коллаж «ожидание/реальность». Музей вместо уютной квартирки, домоправительница вместо маминых объятий на пороге и жемчужина коллекции — две женщины, возраст которых по виду едва ли дотягивает до сорока пяти, в кашемировых свитерках и модных брючках вместо обещанных мне божьих одуванчиков.
— Мама. — тем временем босс коротко целует шатенку, сидящую слева. — Тетя Вика. — теперь блондинку справа.
— Привет, милый. — синхронно здороваются женщины, а затем вновь переключают внимание на меня.
— Познакомьтесь, Вера, моя девушка. — заявляет босс, и я в свою очередь натягиваю на лицо улыбку. — Вера, моя мама — Александра Денисовна и крестная — Виктория Викторовна.
— Здравствуйте! — выходит глухо и уж как-то слишком дергано.
Так, собраться! Играть, как будто мне Оскар пообещали и звезду на аллее славы. И дом на Голливудских холмах вдогонку.
— Рада с вами познакомиться. — ну вот, уже лучше.
— Присаживайтесь, чего же вы стоите? В ногах правды нет. — мягко распоряжается мама босса, указывая на кресла.
Киваю и занимаю место. Все-таки сидя как-то проще, меньше шансов в обморок хлопнуться.
— Выпьете что-нибудь? — следующий вопрос.
Смотрю на низкий столик на пузатых ножках, стоящий между диваном и креслами. Два коньячных стакана с небольшим количеством янтарной жидкости и блюдо с фруктами. Желание попросить бутылку крепнет, но я сдерживаю себя.
Стараюсь радоваться тому, что, во-первых, не купила тортик в супермаркете, во-вторых, что на столе из еды кроме фруктов ничего нет. А то я тут уже начала себе представлять задорные картины того, как пытаюсь разделаться со слизкими улитками, которые так и норовят улететь кому-нибудь в голову. Ну, или же пробую разделаться с лобстером или крабом.
В обоих вариантах в собственных фантазиях я победителем не выходила.
— Нет, спасибо.
Босс солидарен со мной, мотает головой.
Услышав отказ, женщины на диване пожимают плечами, а затем начинается допрос. Начинается с безобидного:
— Нам так интересно узнать, как вы познакомились! Вера, я уж думала, что тот день, когда Сережа приведет домой невесту, никогда не наступит!
Я вовремя удерживаю себя от фразы «Я по-прежнему считаю, что этот день никогда не наступит» и начинаю врать. Вру с чувством, вспоминая все, что мы успели придумать. Сергей Дмитриевич не отстает. Можно без лишней скромности признаться, что выходит у нас очень даже хорошо.
Главное, чтобы родная мать поверила.
Не забываю я поведать и про Федора с Иваном, специально предварительно спросила у шефа, давно ли родительница в последний раз его проведывала. Рассказываю эту часть истории в финале, чтобы завершающий аккорд порвал зал.
К тому моменту, когда я дохожу до кульминации, той самой части, где Сергей Дмитриевич самоотверженно ползет в подвал, в приоткрытую дверь гостиной вплывает он — идеально белый шерстяной зверь породы, если я не ошибаюсь, мейн-кун.
Кот выглядит настолько сияющим, что я на секунду даже нить повествования теряю.
С поднятым хвостом он подходит к дивану, грациозно запрыгивает на него и садится между мамой и крестной начальника, становясь третьим слушателем. При нем даже врать про его собратий стыдно становится, но несмотря на это я продолжаю.
Александра Денисовна дослушивает меня молча. После того, как наступает тишина, какое-то время молча поглаживает кота, а потом говорит:
— Я бы вам даже поверила, если бы не знала, что, учась в институте, Сережа хотел побрить Наполеона.
— Сережа хотел побрить вашего кота?! — возмущаюсь, быстро складывая два и два и лишь затем понимаю весь смысл фразы.
Черт! Нас что, раскусили?!
Пока я придумываю, как выкрутиться, слово берет босс:
— Да сдался мне твой кот. — фыркает. — Так что, нормально?
Теперь я окончательно перестаю что-либо понимать. Перевожу взгляд с Сергея Дмитриевича на Александру Денисовну в ожидании пояснения.
— Да, они же не знают о том, каким вредным ты был в детстве. — женщина прикусывает губу, несколько секунд думает, а потом добавляет. — Хотя, ты и сейчас не лучше.
И тут до меня, наконец, доходит. На всякий случай спрашиваю у мамы шефа:
— Так вы все знали?
Женщина кивает, и я перевожу взгляд на Сергея Дмитриевича.
Убить бы его сейчас! Я из-за него чуть пару инфарктов не пережила, а он…
— Я же говорил, это всего лишь генеральная репетиция. — без каких-либо мук совести!
Вот гад!
Сгорая от негодования, вновь смотрю на его мать, которая улыбается.
Блин, ладно босс, с ним все ясно. Но она-то, умудренная опытом женщина, а все туда же.
Александра
