Крылья - Элина Градова
— Родная моя, успокойся, — уговариваю, — всё позади, — начинает реветь навзрыд. Поворачиваю лицом, прижимаю к себе, целую зарёванное опухшее лицо, тушь, размазанная вокруг глаз, превращает её в панду, но мне плевать, — любимая, не бойся, он больше не придёт, я буду рядом… всегда. Никому тебя не отдам.
Она смотрит на меня с надеждой сквозь слёзы и обнимает за шею. Не понимаю, почему именно этот ужасный момент выбрал Бог, чтобы дать мне знак, но мы начинаем целоваться, как сумасшедшие. Не можем оторваться друг от друга! Мир больше не существует, только мы в этой разгромленной квартире, в этом доме, в этом городе, во всей Вселенной.
Она снимает с себя обрывки красивого платья, понимаю, для меня наряжалась любимая. Ко всем чертям летят мои шорты, остатки белья покидают её с безумной скоростью, и вот мы рядом. Нет барьеров, нет ни одного уровня защиты. Нам больше незачем защищаться, отгораживаться, мы — одно целое. Как долго я об этом мечтал…
Ксения
Мне кажется, я пережила самый жутких кошмар из возможных… И жива! Даже этого уже много! Но самый главный приз этого марафона ужасов лежит рядом, спит, мой герой! Нет таких слов, чтобы передать восторг, рождающийся в душе… ещё не придуманы. Как в одном человеке может быть всё? Мужская сила, достоинство, надёжность, уверенность, смелость, доброта, нежность, чувственность, чуткость, любовь, красота, — говорю же, нет такого слова, чтобы описать сокровище, подаренное мне судьбой! Вот сижу в его постели и любуюсь мужчиной моим, сама себе не верю, вдруг, сплю?
После страстного спонтанного порыва, захотелось смыть с себя все страхи, кровь и пот. Душевая кабина у меня, что надо… даже для двоих. С ума сойду от его ласк под дождём, расплавлюсь, как воск, и ничего от меня не останется… Любимый мой, я тоже хочу тебя порадовать, я тоже, кое-что умею и понимаю в этом деле. Вижу, что доставляю удовольствие, по стонам твоим слышу. Хочу, чтобы это длилось вечно…
Выбираемся из душа, пошатываясь… Меняем промокшие повязки, одеваемся… Вернее, я одеваюсь, у Сашки кроме шорт, ничего, даже тапок нет. Отдаю ему запасной комплект ключей, так на всякий случай, сыта сегодняшним приключением. Смотрит на меня испытующе,
— Ксюнь, у тебя ещё знакомые маньяки есть? — спрашивает.
— Ага, — говорю, — коллекционирую уродов.
Мрачнеет, не понимаю, что на него нашло. Сначала подумала, вспомнил сегодняшнюю битву, а потом догнала. Ну, я и дура!
— Сашка, ты себя, что ли в уроды записал?! — спрашиваю.
Отмахивается.
— Да ты самый лучший мужчина на Земле! Это я — уродка слепая, не разглядела вовремя!
— А, ты — самая прекрасная женщина! — улыбается, — была, есть и будешь…
— Буду есть! — добавляю, понимая, что уже хочу жрать, а не есть.
Смеёмся вместе. Даже удивительно, что после сегодняшнего я могу шутить и смеяться. Это только потому, что Санька рядом, другого объяснения у меня нет.
Спускаемся к нему, на утро, планируя ремонт и уборку в моём бедламе…
Мясо! Как только заходим в его квартиру, ароматы тянут на кухню. Сашка тоже голодный, не мудрено, после такой-то физической нагрузки! Разогреваем, накрываем стол и празднуем! Всё сразу, и победу над врагом, и наше единство! Правда, Сашке алкоголь пока нельзя, а я солидарна, поэтому торжественно чокаемся фужерами с соком из тетрапака, но это не важно!
Баранину он приготовил офигенно!
— Сань, ты уникум! — делаю ему заслуженный комплимент.
— Да, обыкновенный, — краснеет. Боже! Мой герой, не побоявшийся без страховки перелезть с девятого на десятый этаж, я просто с балкона не смотрю вниз, ноги подгибаются, бросившийся на зверя с голыми руками, можно сказать. Победивший его, краснеет, как мальчишка! Я умру от любви, просто, не выдержу!..
Александр
Эта неделя стала самой счастливой в моей жизни! Ксюше дали больничный до выходных, принимая во внимание стресс, который пришлось пережить и синяки на лице и шее, скотина, душить её пытался. Я вызвал мастера, чтобы отремонтировал балконное окно. Потом приходил мебельщик, снял замеры и поставил зеркало в шкаф. Остальные следы преступления мы убрали сами. Ещё приезжал Артурыч со своим чемоданчиком, наложил на бедро швы, хотя, мы так хорошо заклеили, по краям уже само начало стягиваться. Осмотрел руку, чёрный отёк пока не светлеет и не даёт о себе забыть при малейшем движении.
— Ну, в конце концов, у тебя есть ещё одна рука, — подбадривает, — вены на ней нормальные. А эту больше не давай.
Док познакомился с моей любимой соседкой, теперь это, как-то нелепо звучит. Перед уходом, отозвал меня в прихожую,
— Санька, не жалеешь, что женат?
Киваю.
— Будто в клетке оказался…
— Не горячись, может, на эмоциях всё, но видно, что она тебя любит…
- Не горячусь, сам на ней с детства двинут…
— Ну, так подумай… Вертихвостка твоя не спешит из родительского гнезда, ты ей хоть нужен?
— Думаю, Артурыч, ложусь спать — думаю, просыпаюсь — думаю…
— Ну, ну, — хлопает по плечу, — образуется…
Ксюша боялась, что после моего акробатического этюда под дождём, пневмония даст рецидив. Но, похоже, на фоне стресса, организм её победил окончательно, даже кашель почти прошёл.
За исключением этих контактов, нас больше никто не потревожил, мы выпали из суетного мира на целых пять дней, чтобы существовать только друг для друга. Если бы вакуум можно было продолжать бесконечно, я бы за такой подарок отдал всё…
* * *Но в субботу утром в реальность нас вернул звонок моей дражайшей супруги,
— Любимый, привет! — сладкоголосо.
— Привет, — говорю, — предварительно закрывшись в ванной. Стыжусь самого себя, надо же докатился. Однако, как герой из дешёвого сериала, скрываюсь, чтобы Ксюша не услышала. Только у меня всё наоборот, разговор с женой скрываю от любовницы, нет, не любовницы, а любимой — это разные вещи! Она ещё спит, но, думаю, скоро проснётся.
— Не ждал, что ли? — спрашивает обиженно.
— Спал, — зеваю в трубку.
— А, точно, у вас же ещё утро… Мне и ни
