Берег. Свернуть горы - Юлия Крынская
— Все отлично, — у Юли немного побаливало в груди, и она, помолчав, добавила. — Правда, сегодня неудачно прыгнула. Хорошо, что Роберт поймал меня. Очень резкая боль была в области сердца. Но сейчас все прошло.
— Куда ты прыгнула, радость моя? — Эдвард укоризненно взглянул на нее и подошел к шкафу с прозрачными дверцами.
— Я танцевала, — Юля сдержала улыбку.
Мистер Фаррелл достал тонометр и выкатил столик с аппаратом для ЭКГ из угла, до этого удачно замаскированного ширмой из ротанга.
— Значит, танцевала, — он распутал провода с присосками и прищепами. — Раздевайся, посмотрим.
— Прямо сейчас? — к Юлиным щекам прилила кровь: "Твою дивизию, под пиджаком-то ничего нет. Осмотр совершенно вылетел из головы".
Эдвард глубоко вздохнул и закатил глаза.
— Давай в другой раз, — вскочила она с дивана.
— Лифчик можешь оставить.
— У меня его нет, — топнула она ногой.
— Жених так плохо зарабатывает, что на белье не хватает, — Эдвард изогнул дугой бровь. — или решила подразнить меня?
— Думай что хочешь.
— Тогда раздевайся и не морочь голову.
Юля повернулась к нему спиной, путаясь в петлицах, расстегнула пуговицы и сняла пиджак. Услышав приближающиеся шаги, она прикрыла грудь ладонями.
Эдвард обошел ее и, тяжело сглотнув, хрипло произнес:
— Руки опусти.
Юля сцепила кисти за спиной и отвела взгляд. Эдвард осмотрел ее швы на груди, оставшиеся после операции по извлечению пули и прямому массажу сердца.
— Повернись, — приказал он дрогнувшим голосом.
Юля послушалась, и теплые ладони коснулись ее спины.
— Здесь уже почти полный порядок. Только дикий варвар мог повредить такую нежную кожу.
— Когда можно уже будет заняться зачисткой рубца на груди? — хныкнула она.
Юля вздрогнула, почувствовав его дыхание, на своем плече, и смолкла, зажмурив глаза. Соски предательски напряглись.
— Я залечу все твои раны. Не переживай, — Эдвард отступил, и Юля облегченно вздохнула. — Поработал с тобой и подумал, не переквалифицироваться ли в пластического хирурга? Ложись на диван, сейчас сердечко твое проверим.
От прикосновения холодных присосок Юля поежилась.
— Как тебе Англия? — Эдвард перешел на английский язык.
— Я чувствую себя здесь, как дома, — она уже более уверенно находила нужные английские слова, но пока говорила самыми простыми предложениями. — Возможно, оттого что рядом Роб.
Эдвард улыбнулся, блеснув синими глазами.
— С милым рай и в шалаше? — вернулся он к русской речи.
— Шалаш у него отличный, но по сравнению с этими хоромами просто палатка для пикника, — рассмеялась Юля. — Твои сестры недовольны выбором Роберта? У нас осложнения?
— Помолчи и дыши спокойно.
Эдвард закончил с кардиограммой, померил Юле давление, подошел к окну и внимательно просмотрел бумажную ленту.
— Я сейчас тебя пропальпирую. Если где-то будет больно, скажи, — вернулся он к Юле, присел на диван и принялся ощупывать ее грудь и живот. — По поводу сестер не переживай. Их существование настолько скучно и однообразно, что они рады любым эмоциям. А тут — племянник женится! Бомба! Но им не устоять перед твоим обаянием.
— Здесь больно, — Юля поморщилась от очередного прикосновения.
— Понятно, — кивнул Эдвард. — Какое-то время это будет твоя, так сказать, ахиллесова пята, так что с танцами поаккуратней. Только медленные.
В заключении осмотра он провел ладонью по ее животу и ободряюще улыбнулся:
— Можешь одеваться.
Юля поднялась, и он подал ей пиджак.
Зазвонил телефон.
— Дорогая, положи тонометр на место, пожалуйста, — он встал и взял трубку. — Алло, добрый день.
В шкафу было множество лекарственных препаратов, и Юля с интересом просмотрела ассортимент домашней аптечки.
Глава 5
— Присаживайся, — указала Роберту на диван тётя Джейн.
— Благодарю, я постою, — внутри Фаррелл-младший полыхал от гнева.
Он подошел к каминной полке, уставленной раритетными безделушками, и замер, сложив руки на груди. Тетки переглянулись. Их сморщенные лица выдавали негодование.
— Роберт, — начала Элен, — ты наш единственный племянник, и мы желаем тебе только добра. Мы хотим, чтобы ты понимал, что любовь любовью, но должна быть и ответственность перед семьей. Ты потомок древнего английского рода. Сначала твой отец женился на Элизабет, но она хотя бы вышла из семьи русских дворян. И вот теперь ты вводишь в дом никому не известную русскую женщину. Мы приложили столько усилий, чтобы подобрать тебе достойную партию. Ты не принял ни одного нашего предложения. А тут — на тебе, я женюсь. Никто, ничто и звать никак.
Роберт в упор посмотрел на тетку.
— Это все, что вы имеете мне сказать? — таким елейным голосом он вряд ли когда с ними разговаривал.
Он усмехнулся, увидев, как Элен сжалась от его взгляда. Джейн пришла на помощь сестре.
— Нет, мы не хотим сказать, что Джулия плоха, Эдвард просто в восторге от нее. Но тем не менее чем хуже, например, Джоанна?
— Та, что подсыпала мне снотворного и забралась в мою постель, — Роберт сморщился от одного ее имени, — а потом убеждала вас, что я ее сам затащил. Я взял Юлю невинной девушкой. Это человек, предназначенный мне судьбой. Вы либо принимаете ее, либо…
Тут он одну за другой сбросил несколько фигурок и вазочек с полки.
— … Либо ваша скучная жизнь станет еще более пустой. Я понятно выражаюсь?
Сестры с ужасом взирали на племянника. Опомнившись, Элен бросилась подбирать осколки.
— Мальчишка, что ты наделал? Да ты знаешь, сколько этим вещам лет?
Роберт наступил ногой на осколки и, опустившись рядом с теткой на корточки, взял ее за подбородок.
— Я не услышал ответ на свой вопрос.
— Ты не очень деликатен, Роберт, — пробормотала та, отводя взгляд.
— Я совсем неделикатен, когда покушаются на мою будущую жену, — каждое его слово было равносильно выстрелу в голову. — Ваша же деликатность также оставляет желать лучшего.
Он встал.
— Тем не менее я не хочу с вами ссориться. Если был груб, прошу простить меня, — он взглянул на Джейн. — Встретимся за столом. Считайте, что я ничего не слышал.
Развернувшись, Роберт с кошачьей грацией покинул комнату. Он направился в кабинет отца, по дороге сделав несколько глубоких дыхательных упражнений, чтобы прийти в себя.
— Дом, милый дом, — думал он, — Только отец с его чувством юмора может ужиться с этими ведьмами.
В детстве тетушки казались Роберту героями сказки Льюиса Кэрролла про Алису, Траляля и Труляля. Став старше, он стал со снисхождением относиться к Джейн и
