По острию любви - Оксана Волконская
Затем прикрыл дверцу, приветственно махнул все еще наблюдающего за ними Ярославу и уселся на водительское место.
— Так, ну я договорился со своим другом, он шеф-повар, сейчас к нему поедем, — распорядился он.
— А может не надо?
— Никаких не надо! — горячо возразил Левицкий. — Яр любит вкусно поесть. Тетя Вика готовит так, что пальчики оближешь. А если тебе не удастся-таки его охомутать, я хочу, наконец, есть у тебя нормально. Меня задолбало уже готовить самому.
— Я тебя и не заставляю! — надулась девушка.
— Но кушать-то мне хочется. И да, кстати, — вспомнил он. — с Аськой тебе придется мириться полностью. Хоть она и сама была сглупила в той истории, ты слишком резко ей сказала, что она во всем виновата. А Аська — дополнительный козырь в охмурении ее брата.
— Я понимаю, — понурилась Инга, вспоминая, как услышав Асины вопли: «Это я во всем виновата» в момент, когда раненого Яра оперировали, не сдержалась и резким тоном подтвердила эту фразу.
— Вот и умница, — во все тридцать два улыбнулся Глеб. — А теперь рассказывай, что там у вас сегодня было. Со всеми подробностями, особенно интимными.
— Это еще зачем?
— Нужно же мне знать, как дальше действовать и насколько далеко мы продвинулись, — аргументировал Левицкий.
— Такое ощущение, что ты мой сутенер, — хмыкнула подруга.
— О да, детка, — пошло подмигнул он. — Вот только ты товар эксклюзивный и отдам тебя особенному клиенту за самую высокую цену — жизнь.
Инга расхохоталась. Неудивительно, что этого человека она любила почти так же, как и родного брата. Словно прочитав ее мысли, он добавил:
— Блин, Ингусь, надеюсь, этот спектакль долго не продлится. Иначе меня Яр убьет. Да и целоваться с тобой как-то… Не обижайся, но я словно сестру целую. Почти инцест, блин.
— Зато несчастная любовь нам с тобой не грозит, — развеселилась Инга. А где-то на грани сознания буйствовало беспокойство: как же этот дурдом воспринял Ярослав? И не сделали ли они только хуже?
— Ты не отвлекайся, рассказывай давай!
— А что тут рассказывать-то? — не хотела колоться девушка.
— Инга! — прикрикнул он.
Пришлось делиться впечатлениями и выводами от этого дня. И кто бы сомневался (словно она могла рассчитывать на что-то иное), Глеб заржал, громко и от души.
— То есть мы сейчас нашему зануде основательно подпортили репутацию? Ты просто исполнила мою мечту детства, спасибо. А ты у нас, значит, теперь изменщица? А я наглый, молодой, коварный любовник? Мне нравится эта композиция. Это будет еще веселее, чем я думал!
Инга закатила глаза — в этом был весь Глеб. Для него жизнь очень часто превращалась в игру, порой на грани допустимого. Он любил режиссировать ситуации, обожал наблюдать за реакциями людей, да и в своих песнях он тоже был на грани — нормальности и безумия. У Левицкого, как у алмаза, было множество граней — и каждая из них была настоящей. Таких, как он, либо любишь, либо ненавидишь. Третьего просто не дано.
— Я тебя сейчас тресну! Ты хуже любой сплетницы!
— Не ворчи, дай позлорадствовать. Я, может, всю жизнь мечтал понаблюдать за тем, как всезнающий Ярослав Строганов тыкается, как слепой котенок.
— Да ты прямо злобень, Глебчик, — покачала головой девушка. Она знала, что друг хочет, как лучше, но сам факт рассказов обо всем в подробностях угнетал — даже Василина знала не все. А Глебу требовались все подробности, да еще и веселила тормознутость Яра.
— Я не злобень, сама знаешь, он среди нас был самым старшим, самым правильным и умным. Дай насладиться его фиаско.
— Ох уж эти твои детские комплексы, — почти простонала Инга. — Может, засунешь их куда подальше?
— Агу! — запротестовал друг. — И вообще, вылезай, мы к Маку приехали. И не заговаривай мне зубы!
Вскоре уже Ингу представляли Макару — невысокому голубоглазому пареньку. Он провел гостей на шикарно обставленную и уютную кухню, на которой было, кажется, все — от небольшой силиконовой лопатки до навороченной плиты. Здесь царил идеальный порядок — у всех предметов было свое место. Очень комфортно, но этот уют навеял на Ингу такой ужас, что она невольно попятилась к выходу. Попытка сбежать не удалась — Глеб перехватил ее за плечи.
— Значит, ты, Инга, хочешь научиться готовить? — спросил Макар, окидывая светловолосую девушку скептичным взглядом.
— Я…не…, - неожиданно для самой себя начала заикаться девушка, но тут Глеб ущипнул ее, и она почти выкрикнула. — Хочу!
— Какое ярое желание, — усмехнулся Макар.
— Вот именно — ярое, — продолжал ржать Глеб, но, видя, что без него дело с мертвой точки не сдвинется, добавил: — Мак, она у нас не совсем безрукая. Под чьим-то контролем. Она может сварганить что-нибудь очень даже вкусное, сам пару раз с удовольствием ел. Но стоит оставить ее наедине с плитой, и начинается Армагеддон. Она так недавно в квартире чуть ли не костер устроить умудрилась.
— Глеб! — возмутилась Инга, но на нее никто не обратил внимания.
— Я тебя понял, — кивнул Макар. — А теперь свали в зал и оставь меня наедине с твоей подопечной. Отвлекаешь.
Глеб послушно ушел, как Инга за него не цеплялась. И девушка осталась наедине со стерильным шеф-поваром Макаром Ботолаевым, который на каком-то иррациональном уровне вызывал у нее страх. А еще было боязно что-нибудь сотворить на этой идеальной кухне.
— Присаживайся, — кивнул на высокий барный стул Макар. — Мы с тобой сначала немного пообщаемся, — и задал весьма неожиданный вопрос. — Расскажи, что ты чувствуешь, когда готовишь? О чем думаешь?
Инга невольно заскрипела зубами — еще один собирается в ее голове копаться. Как же это достало! Почему нельзя хоть что-то оставить при себе?
— А без этого обойтись никак? Я немного иначе представляла кулинарные курсы. Вроде не на приеме у психолога.
— Я просто хочу разобраться, почему у тебя не получается, — ответил Макар на вопрос.
— Какая разница? У меня просто не выходит и все. Не обязательно копаться в моей голове. Просто скажи, что и как делать и все.
— Да нет, девочка, не все, — как-то снисходительно ответил Макар. — Если ты думаешь, что рецепта достаточно, то ни хрена ты не права. Так что будем для начала вытряхивать ту дурость, что у тебя в голове. Ту, которая мешает тебе нормально готовить.
— Ничего мне не мешает! — возразила Инга. — Ты в другом месте в чужих мозгах поковыряться не хочешь?
— Может и хочу, но сейчас я должен выбить дурь из тебя, — довольно грубо отрезал Макар. — Или ты совсем блондинка? Если нет, засунь свои возражения куда подальше и давай уже делом заниматься. Я, в конце концов не нянька.
