Самый яркий закат (ЛП) - Мартинес Али

Трэвис перевел взгляд на отца, потом снова на меня. – Папа приедет за мной?

Мое сердце дрогнуло от возбуждения, пляшущего в его глазах.

С трудом сглотнув, я подошла к нему. – Прости меня, детка. Судья перенес еще одно слушание на две недели.

Откинув голову назад, он моргнул своими большими карими глазами, глядя на меня. – П…почему?

От его ошеломляющего разочарования у меня перехватило дыхание. – Я… эм.

Что, черт возьми, я должна была ему сказать? Мы пытались быть честными с ним с самого начала, но он был всего лишь ребенком. Он никак не мог понять, как устроен этот ад изнутри. По правде говоря, я это тоже не понимала. Все это было скопищем эпических масштабов.

- Потому что судья считает, что будет лучше, если ты останешься с нами, - ответил Брэди, когда я не смогла вымолвить ни слова.

- Навсегда? – прохрипел Трэвис, устремив на меня умоляющий взгляд.

Я схватила его за руку и сжала ее. – По крайней мере, еще на две недели.

- Но, надеюсь, навсегда, - добавил Брэди. – Ты принадлежишь нам.

Я выпучила глаза на него через плечо в молчании, Заткнись нахуй, и когда я обернулась, губы Трэвиса дрожали.

- Но я хочу к отцу, - прошептал он, едва сдерживая слезы.

Я еще раз сжала его руку, что было так же важно для меня, как и для него. – Я знаю. И обещаю, что все будет хорошо. Судья просто хочет еще немного времени, чтобы разобраться во всем этом.

Его плечи вздрагивали, дыхание прерывалось, из глаз не текли слеза, но рыдания все равно разрывали его.

Отпустив его руку, я попыталась обнять мальчика, но он сопротивлялся.

- Отпусти меня!

- Трэвис. Малыш, - прошептала я, отчаянно пытаясь стереть его боль.

Он вырвался из моих рук и бросился в спальню, прежде чем захлопнуть за собой дверь.

- Черт, - выдохнула я, мои плечи поникли.

- С ним все будет в порядке, - успокаивала мама, но ее голос был слишком хриплым, чтобы я поверила, что она говорит правду.

- Так будет лучше, - сказал Брэди, положив руку мне на спину.

Клянусь Богом – это обжигало.

- А как это лучше сделать? – рявкнула я, поворачиваясь к нему лицом. – Ему больно!

- Он должен это понять…

- Ему десять лет! – осторожно выплюнула я, чтобы мой голос не был слишком низкий. – Разве это не был твой главный аргумент сегодня в суде, когда Портер предложил сказать ему, где мальчик должен жить?

Он скривил губы. – Да. Но…

- Но ничего! Он ничего не понимает. И он никогда не поймет, почему ты держал его подальше от хорошего и порядочного человека.

Его лицо стало жестким. – Не начинай это дерьмо, Шарлотта. Тебя разыграли. Ты понятия не имеешь, кто такой Портер Риз на самом деле.

- И ты тоже! – прошипела я. – Но я могу гарантировать, что наш маленький мальчик знает.

- Шарлотта, - позвал Том.

- Убирайся отсюда! – прорычала я. Отойдя от Брэди, я обвела взглядом комнату. – Все вы!

Брэди выглядел удивленным.

Том выглядел обиженным.

И я приготовилась к маминой реакции. Только, когда мои глаза добрались до нее, она выглядела очень гордой.

- Ладно, ребята. Вы же слышали ее. Пошли отсюда. – Она подтолкнула мужчин к двери.

- А завтра? Позвони, прежде чем появиться, - добавила я. – Брэди, я приведу его к тебе на ужин завтра вечером. Но нам нужно поговорить.

Когда он направился к двери, то уставился на меня, его челюсть дергалась от того, что было, несомненно, несколькими отборными словами, которые он изо всех сил пытался удержать, но мне было все равно. Он мог говорить все, что ему вздумается, или даже грозить мне своим волшебным пальцем в знак осуждения.

Я покончила с этим дерьмом.

Пришло время перемен, и все началось с меня.

После нескольких ледяных прощаний я закрыла и заперла входную дверь.

Сбросив туфли, я направилась по коридору.

- Трэвис? – тихо позвала я, постучав в дверь спальни.

- Уходи, - ответил он со слезами в голосе.

Я прислонилась лбом к двери. – Они все ушли. Теперь только я и ты. Хочешь поужинать?

- Я хочу домой!

- Я знаю. Но это всего лишь на две недели, а потом я обещаю, что сама поговорю с судьей.

- Уходи! – хрипло прокричал он.

Мои губы сжались. Видите ли, именно в этом и заключалась проблема: заставлять его нервничать из-за Портера. К концу дня он чувствовал себя больным, и это эмоциональное потрясение сказалось на его и без того хрупком теле. Это был стресс для всех нас, но для него это было опасно для жизни.

Я проверила дверную ручку и обнаружила, что она заперта. – Можно я хотя бы войду и послушаю твои легкие?

- Нет! – прокричал Трэвис, пока не разразился приступом кашля.

- Слушай, я собираюсь настроить твой небулайзер. Я дам тебе несколько минут, но потом ты должен выйти. Ладно?

Когда он больше не кричал на меня, я пошла в ванную, чтобы подготовить все для процедуры.

Выполняя все движения, я настроила его небулайзер, слегка подкорректировав подачу лекарства, чтобы нейтрализовать эмоциональный ущерб, причиненный этим днем. К счастью, на утро у него была назначена встреча с кардиологом. Это, по крайней мере, успокоило бы мои мысли о его сердце после последних нескольких дней, но мне нужно было поговорить с Брэди о том, чтобы не выкладывать все Трэвису, пока у нас не будет окончательных ответов. У него не было причин все время так расстраиваться.

- Хорошо. Я готова! – крикнул я в коридор.

Нет ответа.

- Трэвис? – сказала я, постучав в дверь. – Детка, пора.

Нет ответа.

Я прижала ухо к двери, прислушиваясь к любому движению, но меня встретил самый оглушительный звук в моей жизни.

Никакого кашля.

Никаких хрипов.

Никакого плача.

Ничего, кроме леденящей душу тишины.

Озноб пробежал по моей коже, мое тело воспламенилось в диком огне, в то время как кровь отхлынула от моего лица.

- Трэвис! – закричала я, колотя в запертую дверь, страх покалывал мне голову.

Нет ответа.

Мое сердце бешено колотилось, и я отчаянно пыталась повернуть ручку, прижимаясь плечом к дереву, но безуспешно.

- Боже. Боже. Боже, - повторяла я, бросаясь в ванную. Резкими движениями я распахнула бельевой шкаф, вывалила на пол всю коробку с косметикой и принялась рыться в вещах, пока не нашла одинокую заколку для волос.

Подбежав к двери, я вставила ее в маленькое отверстие замка. Мои руки дрожали так сильно, что мне пришлось сделать несколько попыток, прежде чем это получилось сделать, видения безжизненного тела моего сына вспыхивали на моих веках с каждым морганием.

Наконец я повернула ручку и распахнула дверь.

Комната была пуста.

Как и моя грудь.

- Трэвис! – мой разум метался в миллионе разных направлений, когда я начала обыскивать свою спальню.

Я сразу же направилась в ванную комнату. Пусто.

Я сдернула одеяло с кровати. Пусто.

Я посмотрела в шкафу. Пусто.

А потом прошлое с ревом ожило, поглотив меня целиком. Темнота нахлынула на меня, темнее, чем когда-либо прежде.

Он исчез.

Снова.

- Лукас! – закричала я во все горло, паника поглотила меня.

Подбежав к окну, я обнаружила, что оно открыто, но его нигде не было видно.

На трясущихся ногах я вылезла из окна, приземлившись на усыпанную перегноем клумбу, прежде чем рвануть спринтом.

- Лукас! – крикнула я, и мой голос эхом разнесся по окрестностям. Когда он все еще не ответил, я побежала вокруг здания, молясь на каждом шагу, чтобы он был там.

Тяжело дыша, я оглядела стоянку, отчаянно желая хотя бы мельком увидеть его темные волосы, надежда таяла в агонии с каждой секундой.

Боже. Но этого не случилось.

- Лукас! – задохнулась я, вращаясь по узкому кругу.

Я была на грани гипервентиляции, когда движение в кустах привлекло мое внимание.

- Лукас! – вскрикнула я от облегчения, когда увидела его мокрое от слез лицо, глядящее на меня сквозь листву.

Он сидел на корточках, изо всех сил стараясь спрятаться, но его ноги были слишком длинными, чтобы он мог полностью скрыться.