Королева для нищего (СИ) - Малиновская Настя
— Что ты мне сделаешь, дура неблагодарная. Столько лет на нашей с бабушкой шее… — договорить он не успел, потому, что Вера, стремительно обойдя Нину Степановну, заехала дяде Грише кулаком в нос, прямо как тогда Денису.
— Вера! Что ты делаешь, Вера? — Нина Степановна пораженно уставилась на внучку, а потом бросилась к сыну, — Гриша, как ты? Давай посмотрю. Вера, ну как это понимать?
Пьяный угар и точный удар девушки не позволил дяде Грише устоять, и он рухнул на пол, увлекая за собой небольшой коридорный пуфик. Застонал, хватаясь за лицо, роняя голову на линолеум, заодно стукаясь затылком. Вера плюнула, не желая наблюдать за этим цирком, зашла в свою комнату.
И замерла.
В самом центре, на ковре стояла большая корзина с цветами. Темно-бордовые розы. Много роз.
Она присела на корточки, аккуратно касаясь тугих бутонов. Обойдя с разных сторон, не нашла ни открытки, ни записки, но она была уверена, они не нужны. Вера точно знала от кого цветы.
— Вера, — бабушка зашла в комнату, рассерженно нахмурив брови, — Вера-а-а!
Девушка очарованно продолжала сидеть перед цветами, трогая, вдыхая запах, рассматривая, совершенно не обращая на бабушку внимания.
— Что?
— Я сказала тебе перестать встречаться с этим типом. А ты мало того, что не слушаешь меня, — она нервно ткнула пальцем в корзину, — Так еще и нахваталась от него. У Гриши наверно нос сломан. Вера, я тебя не узнаю.
— Ба, перестань. Посмотри лучше, какая красота, — девушка как-то окрылено, посмотрена на Нину Степановну и села рядом на кровать.
— Вера, ты вообще слушаешь меня?
«Честно? Нет»
Хотелось умереть от переполнявших чувств. Знаете, это чувство, когда первый взгляд, первое прикосновение, первый поцелуй. Это ни с чем не сравнить. Ей раньше никогда не дарили столько цветов, да ей практически вообще не дарили цветов, та оборванная Стасом клумба возле школы не считается. Теперь не считается.
— Я не знаю от кого цветы, на них же не написано. Почему ты решила, что они от того «типа»?
— Вера, мне 70 лет, я жизнь прожила, ты думаешь, я ничего не понимаю? Да тут и понимать нечего, у тебя ведь на лице все написано, — и в подтверждении бабушкиных слов, Вера расплылась в теплой улыбке, снова сползая с кровати на пол, к цветам.
— Я не могу запретить ему дарить цветы, — она пожала плечами, а потом заправила волосы за уши.
— Кто тебя вчера привез домой? — Нина Степановна резко перевела тему.
— Я приехала на автобусе.
— Не ври. Я видела в окно, на каком ты автобусе приехала. Это он тебя привез? Вера? — бабушка злилась и все больше и больше повышала голос.
— Даже если и он, то что? — девушка резко встала на ноги, что в глазах заплясали черные пятна.
— Ты спишь с ним? За деньги? Вера?
— Ты сама-то себя слышишь? — такого она не ожидала, точно не от бабушки.
— Тогда откуда у тебя столько денег последнее время? Вера, — вдруг Нина Степановна выдохнула, и взмолилась, — Вера, он тебя принуждает к чему-то? Скажи мне, не молчи. Мы пойдем в милицию, напишем заявление, Вера, я тебя прошу.
— Я работаю, а за работу принято платить, бабушка. Да, работа официантки это не то, что ты хотела для меня, но как видишь, она приносит деньги. Часть из которых, между прочим, пропивает твой сын. Почему ты не упрекаешь его? Почему не заставишь пойти на работу? Почему я должна работать ему на бутылку? Я может, ремонт хочу в комнате сделать, обои новые поклеить. В ванной плитка обсыпается, трубы разваливаются. А косяки дверные? Ты вообще обращала внимания? Ты, между прочим, давно мясорубку новую хотела. — Веру прорвало, она захлебывалась слезами, сжимая в руках покрывало на кровати, — Те деньги, про которые ты говоришь, действительно дал он. Но не за то, что ты подумала. Он приходил в кафе и оставил мне чаевые.
— Там была довольно приличная сумма, — успокоившись, сказала бабушка, продолжая хмурить брови.
— А я тебе скажу почему. Потому что он был у нас в квартире, он видел, как мы живем. Он просто пожалел меня, понимаешь? Пожалел. Как какую-то… бродяжку, — последнее слово Вера выплюнула, — Для него это копейки, он столько может оставить за один поход в ресторан, а мы с тобой можем ремонт во всей квартире сделать, еще и останется.
— Вера, я переживаю за тебя. Я не хочу, чтобы он тебя обидел. У него ведь таких как ты… — Нина Степановна осеклась, отводя взгляд.
— Я знаю. Именно поэтому у нас с ним ничего нет.
— Но я, же вижу, что что-то происходит. Вера, он наверняка опасен.
— Он не обидит меня и не даст это сделать кому-либо еще, — твердо заявила девушка, вытирая соленые дорожки на лице.
— Почему ты так решила?
— Я просто знаю, — в голове тут же всплыла картинка из бани. Лужа крови, Олег на полу и горящие глаза Артема, — Я хочу закончить разговор, ни к чему хорошему он не приведет.
— Вера, я…
— Что? Матери пожалуешься? Давай, только вот я почему-то уверена, что ты уже забыла как она выглядит, — Вера зло развернулась к женщине.
— Я напишу заявление в милицию.
— Попробуй. Они с начальником отдела вместе посмеются над ним в бане, когда будут пить водку.
— Я разочарована тобой, — произнесла Нина Степановна, качая головой.
— А я тобой. В голове не укладывается, как ты могла подумать, что я проститутка, — новый поток слез не заставил себя ждать, обжигающими дорожками стекая на подбородок.
Бабушка ничего не ответила и вышла из комнаты.
— Вся жизнь из-за тебя с ног на голову, Исаев.
* * *Вера смотрела в зеркало и не узнавала себя. Черный бархат обтягивал как вторая кожа, невозможно было оторваться. Развернулась спиной — вырез катастрофически убийственный, вызывал самые низменные желания.
— Вер, пора, — в гримерку заглянула Люся и присвистнула, — Это даже лучше, чем я думала. Где взяла? — девушка подошла к Вере, касаясь ткани платья и мечтательно вздыхая.
— Андрей купил, — продолжая крутиться перед зеркалом, ответила Вера. Почему-то не хотелось говорить правду. Зачем другим знать?
— Ой, Верка, счастливая. Мне бы тоже кто-нибудь покупал такие же, — Люся обошла Клинкову с разных сторон, чтобы как следует рассмотреть весь образ.
— Ну, насчет покупать не обещаю, а вот если вдруг, тебе нужно будет сходить на свидание с классным парнем в какое-нибудь классное место, могу одолжить, — подмигнув, Вера улыбнулась и потянула Люсю за руку из комнаты.
— Дамы и господа. Сегодня особенный день, Семён Евгеньевич, Лада Витальевна, приносят пользу обществу вот уже 25 лет. «Сальвадор» 25 лет в обойме, молодая, успешная, набирающая обороты компания, не побоюсь этого слова. Мне приятно поздравить вас, от чистого сердца, — из-за тяжелых портьеров слышался голос Дениса, который говорил поздравительную речь. После нее — выход Веры. — Подарок у нас тоже особенный. Специально для вас, после длительного перерыва, вновь на сцене, обворожительная Э-э-э-льза.
Зал загудел. Послышались аплодисменты.
— Удачи, Рыжая, — Люся тряхнула в воздухе кулаком и побежала в зал.
Проникновенно заиграли клавишные. Вот Денис как человек дерьмо конечно, но играть умеет, заслушаться можно.
Зал был погружен в полумрак, на сцене все как всегда, будто и не уходила — большое световое пятно от прожектора и стойка микрофона. Слава Богу, что платье скрывает трясущиеся коленки.
Куча народу, казалось, как будто выступление в самом Олимпийском. Сотни глаз — заинтересованных, возбужденных, напряженных, презренных и только для нее одной. Столы стояли буквой «П», в самом центре Семён Евгеньевич с женой, мужчина, который приходил с Ваней к Зауру. А вот и сам Ваня. Мишка, улыбался так, что казалось, сейчас треснет. Андрей, внимательно сверлил ее взглядом, а потом удовлетворенно покачал головой.
Когда взгляд нашел Артема, Вера побоялась забыть слова песни. Он улыбался, пробегаясь глазами снизу вверх, зная секрет платья. Сам был одет в черный деловой костюм, как и все присутствующие здесь мужчины. Хотелось пустить слюну, но вместо этого Вера запела.
