Трофей (СИ) - Кистяева Марина
И она уедет. Непременно. К морю. Мила уже всё решила. Выберет небольшой некурортный городок, снимет домик с цветущим садом и будет наслаждаться тишиной и вечерними прогулками по берегу моря. Наверняка где-нибудь есть такое место на их необъятной Родине.
- Добрый вечер, Глеб.
Пауза затянулась, и Мила вспомнила, что и от неё ждут ответной реакции.
- Как провела день?
- Нормально.
Сердце окатило жаркой волной в предчувствии надвигающегося шторма. Глеб Алашеев у неё никак не ассоциировался с мужчиной, которому искренне интересно, чем она занималась в ожидании того, когда он закончит раздавать… хм… то самое, о чем написал Марк.
Последний, кстати, так и не позвонил, чем расстроил и без того находящуюся на грани Милославу. Она сама себе поражалась сегодняшним вечером. Думала, заистерит, распсихуется, скажет, что никуда ни с кем не пойдет, запрется в комнате.
Всё оказалось с точности наоборот.
- Неужели? Посмотри на меня, Мила.
Она не могла не подчиниться.
Клатча в «комплекте одежды для ужина» не было, Мила прихватила свой. Серебристый, от известного бренда, подарок Марка на день рождения. Он вообще её баловал. А вот папа к ее подаркам руку никогда не прикладывал.
Мила, вцепившись сильнее в клатч, словно он являлся последним оплотом её уравновешенности и защищенности, повернула голову в сторону Глеба.
Надо помнить, что на данный период жизни этот жесткий мужчина является её официальным партнером.
Кстати…
А она ещё помолвлена с Марком? Или контракт разорвали?
То, что её не посвящают, напрягало. Но она собиралась спросить у Глеба. О чем-то им придется разговаривать за ужином. Не только же о правилах, которые озвучил Алашеев.
- Мила, я запретил звонки.
А вот, кстати, и первая ласточка.
- Я не послушалась, - как можно спокойнее отозвалась девушка, выпрямляя спину.
- Плохо.
Образовавшаяся в машине тишина давила на плечи Милы. В её жизни было много ситуаций, которые выработали у девушки умение достойно реагировать на давление извне, за что она сейчас мысленно сказала спасибо всем тем, кто внес лепту в её воспитание.
- Возможно. Но я беспокоилась и…
- Тебе следует выполнять то, что я говорю, Мила.
- Я помню. Иначе будут проблемы, - она едва ли не дословно процитировала утренние слова Алашеева.
Мила не узнавала себя. Мужчина сидел достаточно близко от неё, это вначале ей показалось, что между ними пропасть. Да, их бедра не соприкасались, всё-таки машина премиум-класса, ориентированная в первую очередь на удобства и комфорт владельца. Она знала: он опасен. Его сдержанность – это напускное. И между тем внутри неё возрастала волна протеста. Она захлестывала её, точно в девушку вселились самые настоящие черти и подталкивали её к краю пропасти.
Подтверждением послужил легкий прищур. Предупреждение, на которое она должна была отреагировать.
Может быть, Мила так и поступила бы. Заставила бы себя снова стать послушной и всем удобной Милославой, если бы не слова отца, которые до сих пор звучали в голове и продолжали ранить. Неизвестностью, необоснованностью в том числе.
- Мне не хотелось бы думать, что ты осознанно нарушила мой запрет.
- Мне надо было поговорить с Марком, и я…
Она не договорила, потому что мужчина, не делая резких движений, подался вперед. К ней. Зато она не успела отпрянуть, да и куда ей деться в замкнутом пространстве автомобиля. Краем глаза Мила отметила, что между водительским сиденьем и задними возведена перегородка. Правильно, чтобы лишние глаза и уши не видели и не слышали, что происходит сзади.
Договорить Мила не смогла. Сама же и замолчала. Потому что когда над тобой нависает мужчина, становится не до разговоров. Уши заложило, ком встал в горле. Пальцы с такой силой сжали несчастный клатч, что костяшки побледнели.
Она разозлила зверя? Но чем? Парой замечаний? Но тогда как они будут общаться?
Или… ему не надо общения?
- Непослушным девочкам я закрываю рот, - глухо и как-то надсадно проговорил Алашеев, прежде чем два пальца, до сих пор хранившие запах крепкого табака, коснулись её губ.
Мила сразу же притихла, не осознавая, как расширяются её глаза.
Глеб тем временем поменял положение тела, придвинулся к ней. Надавил пальцами, размазывая нежный розовый блеск по губам. Мила, немного ошарашенная таким напором и сменой ориентиров, поддалась давлению и приоткрыла губы.
Глебу это и требовалось. Потому что он сразу двумя пальцами нырнул ей в рот. Мила позабыла, как дышать. Слегка солоноватый, терпкий вкус его пальцев шокировал. Это было… интимно. Очень. Она и в мыслях не могла предположить, что мужчина вот так запросто вставит ей пальцы в рот.
Более того…
Сделает толчок.
А потом ещё один.
Огонь забурлил в крови Милославы, распространяясь все сильнее и неистовее. Мила на несколько коротких минут потерялась, не в силах справиться с новыми ощущениями. А они были. Она не пыталась понять, нравится ей то, что происходит, или нет. Она не моргая смотрела на суровое лицо Глеба, на котором не дрогнул ни один мускул. Лишь сосредоточенность и решительность. И его глаза блестели, обещая ей скорую расправу.
Милу вели инстинкты. Она вскинула одну руку и вцепилась в кисть мужчины, намереваясь оторвать её от своего лица.
Наверное… Но не факт. Она не могла дать определенность своим поступкам. Плюс языком попыталась вытолкать пальцы, и снова тщетно. Как только её язык коснулся подушек пальцев, прошелся по ним, ноздри Глеба слегка расширились, и Миле даже показалось, что атмосфера в салоне сгустилась, стала тяжелой, едва ли не осязаемой.
Алашеев сильнее прищурил глаза, пытливо всматриваясь в лицо девушки.
- Ты же понимаешь, чем я заменю в следующий раз пальцы?
ГЛАВА 8
Глеб взял в руки бокал, а Мила сглотнула вязкую слюну.
Ничего не могла с собой поделать – её внимание постоянно возвращалось к его рукам. Вернее, к пальцам. Длинным, с красивыми, ухоженными ногтевыми пластинами.
Несмотря на то, что она выпила пару глотков вина, терпкий вкус кожи Алашеева до сих пор ощущался у неё во рту. Мила даже перестала внутренне стебаться по поводу того, что ей заказали вино. То есть сочли, что раз она вполне созрела для того, чтобы заниматься сексом, то полбокала вина ей тем более можно.
Ресторан поражал роскошью и изыском.
Они с Марком периодически выбирались в люди - для Тойских важно было показать красавицу-невесту. Но ни разу Марк не водил её в столь пафосные заведение. Всё-таки он предпочитал более молодежные. Да и она тоже. А когда их семьи ужинали вместе, Мила вообще не обращала внимания на то, куда её привозят и с кем знакомят. Она думала лишь об одном – чтобы поскорее всё закончилось.
С Глебом всё оказалось иначе. И она не могла понять, готова ли к подобному восприятию.
- Твоя помолвка расторгнута.
Слова, произнесенные едва ли не равнодушным тоном, заставили Милу встрепенуться и вернуться в реальность. Мила не смогла сдержать радости и выдохнула:
- Спасибо.
Мужчина откинулся назад и сфокусировал взгляд на её лице. Радушное настроение, которое охватило, было, Милу, стремительно покатилось вниз, растворяясь. Ей категорически не нравилось, как на неё смотрел Алашеев.
Он молчал, и поэтому она снова сказала:
- Ты так смотришь, словно мне и не стоило благодарить тебя за расторжение.
Он неопределенно повел бровями, снова никак не прокомментировав её реплику.
Мила упрямо продолжила. Если уж косячить, то косячить до конца. Всё равно по её ощущениям, ничем хорошим этот вечер лично для неё не закончится.
- Я могу узнать, как отреагировали на это известие Тойские? - Мила снова сделала глоток. С непривычки алкоголь дурманил. Всё-таки Алашеев предусмотрителен. Заказал ей лишь полбокала. Предвидел, что она может захмелеть? – Он же как-то должен был отреагировать. Я всегда поражалась договоренности между моим отцом и Андреем Борисовичем. А ещё не понимала при чем тут ты. У меня до сих пор не складывается пазл.
