Алина Знаменская - Свидетельница

– Правильно. – Я облизнула пересохшие губы и размотала шарф на шее. – Мама тебя слушает?

Скворцов кивнул:

– Слушает. Три дня дома была, никуда не ходила. Я сам за хлебом ходил и за водой. А сегодня утром недоглядел. Ушла. – Он снова тяжко вздохнул.

– Но ты не можешь вечно сидеть и караулить маму, – сказала я. – Она взрослая. Должна понимать…

– А если не понимает?

Паша смотрел мне в глаза и ждал ответа. Он ждал, чтобы я научила его, как жить. Я молчала.

– Она у меня хуже маленькой. Ей питаться нужно хорошо, а у нас денег нет. Я там, в интернате, сытый, а они тут… А ребенок?

Я глотнула воздуха, но его в комнате не было. На языке остался привкус земли и тряпья.

– Я все понимаю, – решительно заявила я. – Но все же пока ты учишься, у мамы есть надежда, что ты станешь ей опорой. Ты должен получить профессию, чтобы зарабатывать. Ты должен это сделать для своей мамы и для будущего братика.

– Или сестрички, – улыбнулся Скворцов.

Мне стало душно. Я поднялась.

– В понедельник жду тебя в школе. Договорились?

– Договорились.

Выйдя на воздух, я некоторое время стояла, привыкая к свету. Ксюшка пританцовывала у забора.

– Я не понимаю, как ты все это выдерживаешь! – набросилась она на меня. – Как ты можешь работать в таких условиях?

– А жить в таких условиях можно? – спросила я.

– Ужас! А где у него мать?

– Это не мать, это недоразумение, – отвечала я, яростно шагая прочь от дома Скворцовых. – Вот Паша Скворцов – мать.

– В каком смысле?

– Во всех.

Скворцов стал новой раной в моем сердце. Мне жутко захотелось увидеть всех мамаш моего класса. Всех до одной! Посмотреть им в глаза и сказать все, что я о них думаю.

– А ты устрой праздник мам, – предложила Ксюшка. – Пошли им всем пригласительные открытки. Я уговорю Чернова спонсировать вам чаепитие. Прибегут как миленькие, все бабы любят праздники.

Иногда моя подруга дает дельные советы. Не успела я как следует обдумать Ксюшкино предложение, мне позвонила Лена.

– Света, ты не забыла, что завтра мы встречаемся с Женей и Дядями?

– Завтра? – Я едва не села на одну из кочек. – Почему завтра? Ты вроде бы говорила, что…

– Если хочешь, я откажусь. Я согласилась только при условии, что ты пойдешь со мной. Ты меня поддержишь. Но я еще не дала согласия. Отказаться?

– Н-нет, – промычала я, – соглашайся. Я приеду.

– Зачем ты ввязываешься в это дело? – протянула Ксюшка, кутаясь в свою коротенькую шубку. Она немного ревнует меня к Лене. Считает, что я должна ввязываться только в дела Черновых.

– Я обещала Жене разузнать диагноз.

– Удалось?

– Ну да. Твоя мама постаралась.

– Это она может, – согласилась Ксюшка.

Диагноз Леши Зимина удалось узнать все через ту же медсестру, подругу тети Тани. У той свои люди были во всех отделениях больницы, включая приемный покой. В карточке стояли сотрясение мозга под вопросом и повреждение мягких тканей. Собственно, то же, что у Кирюши. А Жене втирали про повреждение носовой перегородки.

Настроение, и без того неважное, упало ниже нуля. Запланированный поход в лес испарялся из моих планов.

– Ксюшка, ну почему у меня никак не получается жить, как хочу?

– А у кого получается? – вздохнула она.

Встречу Лены с Дядями и Женей назначили на нейтральной территории. У Лены в библиотеке. Есть у нее там небольшой читальный зал. Она читателей выпроводила в фонд, а на двери повесила табличку «Тихо. Идет конференция».

Минута в минуту явились оба брата Зимина. Дядя-гаишник и Дядя-бизнесмен. Оба источали солидность и непробиваемость. Два танка.

Женя пришел на встречу не один, привел с собой сына. Мальчик был немного помельче Кирюши, но в выражении лица читалось сходство. Сразу всем стало понятно, что Женя не наврал про сына.

Когда мы расселись вокруг стола, я поняла, что мудро поступила моя тетка, назначив встречу именно здесь. Она чувствовала себя хозяйкой и держалась уверенно. Сыну Жени она принесла фломастеры и бумагу «Снежинка».

– Рисуй, Степа, – разрешил Женя, и подросток послушно вытянул из пачки листок, разгладил его, как это делают шестилетние дети, и начал рисовать.

Дядя-гаишник решил взять ситуацию под контроль. Он положил обе руки на стол, кашлянул и придал лицу соответствующее выражение. Выражение это говорило, что он здесь главный и это безоговорочно, а все остальные, разве что кроме брата, шелуха. И видит он эту шелуху насквозь.

– Давайте откровенно, – начал он, не глядя Лене в лицо, а лишь слегка повернув голову в ее сторону. – Чего вы хотите?

– Лично от вас я ничего не хочу, – пожала плечами моя тетка. Она стояла у библиотечной стойки, сложив руки на груди. Вся ее поза говорила о том, что хотя она и пришла на эту встречу, однако не собирается плясать под чью-то дудку.

Братья переглянулись.

– Ну что ж, – пожевав губами, продолжил Дядя-гаишник. – Вы должны понимать ситуацию не хуже меня. Если вы не заберете заявление, вашего друга посадят. Уж поверьте моему слову.

Дядя-бизнесмен шумно выдохнул при этом. Женя сидел молча.

– Вы уж мне поверьте, – в тон ответила Лена, – никакой он мне не друг, и я не просила его лезть с кулаками.

Дядя-бизнесмен крякнул и ослабил воротник рубашки. Начальник ГИБДД покоился, как кочка, без движения. Только ноздри его раздувались и подрагивали. Женя глаз не поднял. Он безропотно переносил Ленино отречение. В комнате стало тихо, лишь поскрипывал Степочкин фломастер. Братья, конечно же, не ожидали такого поворота.

– Что вы предлагаете? – Дядя-гаишник все еще пытался сохранить напористость в своем тоне, но у него это неважно получалось.

– Ничего, – ответила Лена. – Я хочу наказать обидчиков.

Женя сидел напротив меня и смотрел на свои руки. Наверное, он вспоминал, как год назад тоже хотел наказать обидчиков Степочки.

– Но… может, мы найдем компромисс? – осторожно вклинился бизнесмен. Он был похож на брата, но выглядел более холеным, ухоженным. Все-таки в начальнике ГИБДД легко прочитывалась чрезмерность. Много ест, много пьет.

– Не знаю, – уклончиво ответила Лена. – Я хотела бы разговаривать не с вами, а с мамой Алексея.

Начальник ГИБДД отодвинулся вместе со стулом, поднялся и направился к окну. Выглянул. Наверное, в душе у него рождался бурный монолог.

– С мамой мы не очень-то общаемся, – доверительно сообщил Дядя-бизнесмен. – Она нашего третьего брата посадила, понимаете?

– Да она и сына посадит, глазом не моргнет, – мрачно предрек Дядя-гаишник. – От нее всего можно ожидать. Вы сама мать. Ну представьте, что значит – парню в шестнадцать лет попасть в колонию! Жизнь псу под хвост!

– А представьте, как парню в шестнадцать лет, вот такому парню, – Лена почти подбежала к Степочке, взяла его за плечи, – как ему жить среди таких, как ваш Леша? Как остальным детям ходить по улицам, когда там полно таких Леш?