Колин Гувер - Возвращение к любви
Воэн
Сложив записку, я убираю ее в карман, сажусь за парту и тяжело вздыхаю. Ну почему она не может просто оставить меня в покое? Не хочу думать об этом и не буду. Подумаю об этом позже.
* * *На следующий день все мои мысли заняты только Лейк.
Мы договорились, что я зайду за ней через час, поэтому я быстро доделываю домашнее задание и бегу в душ, проносясь мимо комнаты Колдера, где они с Келом играют в видеоигры.
– А почему нам нельзя с вами? – спрашивает Кел. – Ты же сам говорил, что там нет ограничений по возрасту.
– А вы что, парни, правда хотите с нами? – замираю я в дверях. – Вы понимаете, что это вечер поэзии?
– Я люблю поэзию, – отзывается Колдер.
– А я – нет, но мне хочется хоть раз в жизни куда-нибудь сходить! – сообщает Колдер.
– Ну ладно, подождите – пойду посоветуюсь с Лейк, – удивленно говорю я и выхожу на улицу.
Едва я переступаю порог дома Лейк, как раздается оглушительный визг:
– Уилл! Отвернись!
Я послушно отворачиваюсь, но уже поздно: я все видел. Она, видимо, только что вышла из душа и совершенно голая стоит посреди гостиной.
– Господи, я думала, что заперла дверь! А стучаться теперь не принято?
– Добро пожаловать в мой мир! – смеюсь я.
– Ладно, можешь поворачиваться, – сменяет она гнев на милость.
Лейк успела завернуться в полотенце. Я обнимаю ее за талию, подхватываю на руки и кружусь, потом с улыбкой ставлю ее на пол:
– Всего двадцать четыре часа. Волнуешься?
– Ни капельки! Я же тебе говорила, что у меня нет причин волноваться. Я в надежных руках.
Мне безумно хочется поцеловать ее, но я сдерживаюсь: она как-никак в одном полотенце. На всякий случай я все же делаю шаг назад:
– Кел и Колдер спрашивают, можно ли им пойти с нами. Им интересно, что происходит на слэме.
– Правда? Неожиданно… Я не возражаю, если ты не против.
– Хорошо. Пойду скажу им. – Я направляюсь к двери и, не удержавшись, бросаю через плечо: – Лейк! Спасибо за предпросмотр!
Она выглядит чуть смущенной, поэтому, прежде чем закрыть за собой дверь, я весело подмигиваю ей. Да, похоже, следующие двадцать четыре часа станут самыми длинными в моей жизни…
* * *Мы садимся в самом конце зала вместе с Гевином и Эдди – за тот самый столик, где мы с Лейк сидели на нашем первом свидании. В последний момент выяснилось, что Кирстен тоже хочет поехать с нами, поэтому на диване тесновато.
Шерри, наверное, нам и правда доверяет, хотя, разумеется, не преминула подробно расспросить, куда мы собрались, прежде чем отпустить с нами Кирстен. К концу допроса с пристрастием Шерри и сама заинтересовалась слэмом. Сказала, что для Кирстен это наверняка будет полезно. А Кирстен тут же вставила, что для ее портфолио было бы неплохо выступить на слэме, поэтому она взяла с собой ручку и тетрадку, чтобы записать то, что покажется ей важным.
– Так, кто что будет пить? – спрашиваю я перед тем, как пойти в бар.
На сцену уже вышла «жертва», значит скоро начнется первое выступление. По пути я успел объяснить детям правила – они вроде как все поняли. Но я не стал говорить им, что и сам буду выступать, – хочу сделать сюрприз. Лейк тоже не в курсе, поэтому по пути из бара я подхожу к жюри и оплачиваю участие.
– Так круто! – восклицает Кирстен, когда я подхожу к столику с подносом. – Ребята, вы самые офигенные родители на свете!
– А вот и нет! – возражает Кел. – Они не разрешают нам ругаться!
Первый выступающий подходит к микрофону, и Лейк делает детям знак замолчать. Лицо у парня знакомое, он здесь часто выступает, причем неплохо. Я обнимаю Лейк за талию, и из динамиков доносится:
– Меня зовут Эдмунд Дэвис-Куинн. Я прочитаю вам свое последнее стихотворение. Оно называется «Пишите плохо».
Пишите плохо.Отстойно.Пишите ужасно.Отвратительно.Пугающе жутко.Как будто вам все равно.Отключите внутреннего редактора.И позвольте себе писать.Пусть слова текут.Пусть совершаются ошибки.Сделайте что-нибудь сумасшедшее.Напишите пятьдесят тысяч слов.В ноябре.Я так и сделал.Это было здорово и безумно, я писал тысячу шестьсотшестьдесят семь слов в день.Оказалось, это возможно.Но вам придется отключить внутреннего критика.Полностью отключить его.Просто писать.Быстро.Подчиняясь порыву.С радостью.Если не пишется, убегите ненадолго.Вернитесь домой.И снова пишите.Писать невозможно научиться сразу,как и чему-то другому.Это ремесло, которому вы должны все время учиться.Не видать вам Джульярдской школы[2],если не будете трудиться.Хотите попасть в Карнеги-Холл? Практика,практика, практика……Ну или дайте большую взятку кому надо.Как и в любом другом деле,необходимо потратить десятьтысяч часов, чтобы стать мастером,считает Малькольм Гладуэлл.Поэтому пишите.Ошибайтесь.Записывайте свои мысли.Откладывайте в сторону.Пусть хорошенько промаринуются.Только потом редактируйте.Но не редактируйте в процессе написания,это лишь тормозит мозговую активность.Придумайте себе ежедневную практику,я, например, веду блог.И мне это нравится.Чем больше вы пишете, тем легче вам это дается.Чем большепоток ваших слов, тем меньше беспокойства.Ведь вы пишете не для школы, не на оценку, а просто чтобы вынести свои мысли в мир.Вы же знаете – они так и просятся в мир.Так что не сдавайтесь. Постоянно практикуйтесь.Пишите плохо,пишите ужасно, пишите до полного опустошения,и, возможно,в результате вы напишете что-тонастоящее,по-настоящемухорошее.
Зрители начинают аплодировать. Я кошусь на Кирстен и мальчиков: они в оцепенении смотрят на сцену.
